Отрави меня вечностью
Шрифт:
— Позвольте сказать, — обратилась Герти к судье.
— Говорите.
— Воинственные намерения были. Но северяне отступились в обмен на выгодные браки. Раньше Годфрид и Берингар не могли и мечтать о дочерях Кёрбера, — Герти остановилась, чтобы перевести дух. Её слова были неслыханной дерзостью, но что-то подсказывало, что жрецы могут встать на её сторону, если увидят картину полностью. — Все знают, что мои сёстры Мирабелла и Эрментруд были сговорены с графами восточных земель. Отец говорил, что время войны прошло, и для Кёрбера важнее торговые союзы с более просвещёнными
Люди вокруг загудели, как растревоженный улей. Берингар вспыхнул, руки его сжались в кулаки, но Одиль положила руку на его грудь и что-то говорила на ухо будущему мужу. Потом мачеха жестом попросила судью дать ей слово.
— Ваше святейшество, Гертруда не знает о чём говорит. Заверяю, Джереон никогда не делился с ней своими планами, так как считал, что дело женщины — хранить семейный очаг и следить за слугами. О народе и о процветании земель заботится ландграф. И конечно же, члены его совета.
Мужчины, входящие в совет, одобрительно закивали.
— Спешу заверить ваше святейшество, что у северян не было причин нападать на нас, — продолжила Одиль. — А у меня не было причин травить любимого брата. Что же касается браков моих дочерей… Я — мать. И люблю своих дочек больше всего на свете. Подчас я иду на поводу их желаний, а не выгоды для графства… — Одиль улыбнулась. — Но, как вы видите, боги распорядились иначе, — мачеха взяла под руку расплывшегося в улыбке Берингара.
«Они верят ей, боги…»
— А Гертруда призналась, и просто выкручивается, чтобы снизить меру своего наказания. — Одиль вскинула подбородок. — Я думаю, вы видите её лицемерную натуру. Она заслуживает казни за то, что совершила.
— Наказание определяет суд, — устало возразил жрец. — Подсудимая, вам есть, что сказать на слова госпожи Кёрбер?
— Она лжёт, ваше святейшество, — губы Герти задрожали, она теребила рукав платья и ожидала, что скажет суд.
— Мы услышали… Дело сложное. И суд удаляется для совещания. После мы озвучим вынесенный приговор.
Чёрные и белые мантии поднялись, вышли из-за стола и по очереди скрылись за узкой дверцей, расположенной позади тронов, где ландграфы уединялись для тайных советов.
Одиль так и осталась стоять рядом с северянином, она счастливо улыбалась и гладила Берингара по расчёсанным волосам, лежащим волнами на его груди.
А Герти молилась: «Боги, спасите… Если меня не казнят, обещаю безропотно довольствоваться самым малым и прожить отмеренный срок честно и праведно…»
Она честно сидела в кладовой несколько часов. Пила воду из бутыля, молилась и думала. Вскоре голод скрутил желудок, Герти поползла к сундуку с семенами и попыталась открыть его, но не смогла.
— Ларс забыл о такой мелочи, как кованый замок, — она горько усмехнулась и отползла обратно к стене.
В животе тянуло, и даже начало подташнивать.
Не сразу, но всё же Герти решилась выглянуть в лабораторию.
«Темно и тихо,» — девушка на ощупь двинулась вдоль стен.
«Если Кай и тот вампир всё ещё спят и проснутся, мне несдобровать. Но они боролись у противоположной стены. Я не должна их задеть».
Пару раз она споткнулась об то, что вампиры
во время драки уронили на пол. Каждый раз сердце замирало от страха. Но ничего не происходило. И она продолжала красться к двери.Наконец, Герти выскользнула в тёмный коридор.
«И снова тишина и темнота. Можно попытаться дойти до кухни или до наших комнат, вдруг кто-то остался жив?»
Она шла на ощупь, стряхивая с рук мелких насекомых, которые ввиду отсутствия света безнаказанно ползали по старой каменной кладке.
Внезапный порыв ветра заставил девушку остановиться.
«В замке есть вентиляция, но таких сквозняков никогда раньше не было!»
Лёгкий цветочный аромат, словно шлейф промчался по воздуху.
— Ах!
«Вампир!»
Герти развернулась на месте и побежала в противоположную сторону.
Ноги путались в юбках, но она старалась делать шаг, как можно шире. Девушка быстро устала, в груди пекло от прерывистого дыхания, в боку кололо.
«Кого я обманываю? От них невозможно убежать!»
Будто в ответ на её мысли за спиной послышался женский смех, тихий и циничный, под стать кровососущей твари.
В голове шумело, и всё же Герти продолжала удирать изо всех сил. Вдруг она споткнулась обо что-то мягкое. И растянулась на полу.
В этот момент над головой навстречу преследующей вампирше промчалось ещё одно дитя ночи. Послышался звук столкновения, и где-то позади внутри тёмного коридора вампиры сцепились, как псы с шипением, хрипами и взвизгиваниями.
Не дожидаясь развязки человечка поднялась с пола и прихрамывая из-за ссадин помчалась подальше от места драки.
Позади кто-то из тварей коротко крикнул и упал на пол.
А через мгновение победившее существо настигло Герти, схватило за плечи и со стуком прижало к стене.
Через час, показавшийся Герти вечностью, судьи вышли из комнаты тайных собраний и не спеша заняли свои места за столом.
— В ходе совещания выяснился ещё один факт, — произнёс судья. — Жрец Гоззо, вам слово.
Из-за стола поднялся жрец Тёмного храма.
— В ходе дела упоминался поединок чести между ландграфом Нордрейда и молодым господином Кёрбера, который носил корону лишь полночи и полдня.
При упоминании Ламмерта у Герти пересохло в горле.
— Незадолго до этого поединка Ламмерт Кёрбер приходил ко мне испросить совета. Он хотел жениться на Гертруде Кёрбер и спрашивал, как боги посмотрят на такой брак.
— И что же вы ответили? — ехидно спросила Одиль.
— Не важно. Это не относится к делу, — парировал темный жрец. — Я хочу донести, что у наследника Кёрбера и обвиняемой была любовная связь. А потом господин Отто убил молодого человека. Это не могло оставить обвиняемую равнодушной. На лицо месть за любимого.
По рядам зрителей снова прокатилась волна возмущения.
— Обвиняемая созналась, но скрыла истинный мотив. — продолжил жрец более громким голосом. — Вместо этого… она… попыталась переложить ответственность за отравление господина Отто на госпожу Кёрбер, что возмутительно. Таким образом, подсудимая не заслуживает снисхождения.