Отравленная роза
Шрифт:
Я стукнула кулаками по столу и схватилась за голову, взлохматив волосы в порыве отчаяния…
~~
Аллегра пытается быть сильной, но разве может молодая девушка выдержать подобное? Как-то справляется с эмоциями, но иногда в глазах сквозит отчаяние. Вера в себя становится хлипкой, хочется просто сбежать, но бежать некуда. Они стали друг для друга поддержкой, антидепрессантами, иначе бы просто не выдержали прессинга со стороны хозяина. Важно понимание, а оно есть – ни единой ссоры, пререкания за два месяца. Мыслят одинаково, вот только это ни к чему не приводит. Оба работают до потери сознания и крепко спят в объятиях друг друга, готовясь к новому дерьмовому дню. А на дворе весна, снега уже почти не осталось, лишь серые мокрые кучки под тенистыми деревьями мозолят глаз. Выполнение задания стало идеей
Он вошел в привычный кабинет и застал Аллегру в положение безнадежности – взлохмаченная голова поддерживается руками, взгляд в дерево стола.
– Привет, – сухо поздоровалась она, не поднимая взгляда.
– Боюсь, у нас плохие новости, – с порога начал Люциус, вернувшийся из министерства магии.
– Что может быть хуже того, что уже происходит? – горько усмехнулась она.
Он уже по привычке занял кресло напротив, отставил свою трость и сложил руки на столе замком.
– Есть сведения, что хотят поднять дело Уэмпшира, – без прелюдий сообщил Люциус.
– Как, кто? У него же нет права на апелляции! – встревоженный голос; в такие моменты Аллегра могла показаться совсем беззащитной.
– Это пока слухи, есть люди, которые не верят в его виновность.
– Таких, увы, толпы… Так кто мутит воду?
– Эммелина Венс – заместитель начальника аврората, Джейн Уэмпшир – её лучшая подруга, насколько я понимаю. Она попросила помочь, никакие инстанции не воспринимают всерьез её жалобы, ведь фамилия Уэмпшир стала едва ли не ругательством.
– Да что она может сделать? – уже брезгливо спросила Аллегра, хотя в голосе все ещё проскальзывали нотки неуверенности.
– Вот как раз она способна на многое, она – внучка временного верховного чародея Визенгамота и может попить нашей кровушки.
– Замечательно, только этого нам не хватало, – сказала она, нервно прислонившись ладонями к ребру стола. Ну и?
Но Аллегра уже знала, что услышит:
– Нужно как можно быстрее избавиться от нее.
Приговор для серых глаз, новое убийство, руки в чужой крови, на мгновение – страх.
– Люциус… – неуверенно произнесла Аллегра. – Это…
– Это необходимо сделать, и потом нам известны координаты дома, на её несчастье, нам мараться не обязательно, Пожиратели что-то засиделись в укрытии.
– Темный Лорд согласился?
– Еще нет, но вряд ли его будет беспокоить жизнь одного из членов Ордена Феникса.
– Она еще и в Ордене…
~~
Несколько месяцев назад у меня был выбор – вступить в Орден, любезно предоставленный Дамблдором, и хорошо, что я не осталась в Хогвартсе, возможно, именно сейчас на меня бы открылась охота. Приговор: Венс вырыла себе могилу, Люциус рассказал, что она уже пытается добиться разрешения на посещение Роджера в Азкабане – еще одна праведная личность. Убийство… Новое лишение жизни, пускай и не собственными руками, Мерлин, спаси мою душу… Спаси душу холодного человека, с бесстрастием говорящего такие ужасные вещи. Малфой, за безразличие, участие, применения запретных заклинаний, ты будешь гореть в аду, и я с тобой…
И вот, мы словно подписали документ дьявола, продали душу, когда Волан-де-Морт отдал приказ о нападении на дом Венс. Беллатрисса была просто счастлива поразмять косточки, преступница в розыске совсем засиделась взаперти. Долохов, моя ненаглядная тетушка Алекто, Рудольфус и Рабастан Лестренджи – вся свора готовилась к замечательному рейду, а мне только и оставалось ждать происшествия и снова затыкать Пророк… Я готова снова носить траур по своей безвременно ушедшей совести, осознаю, что игра только начинается, и это лишь одна из немногих предпосылок к началу настоящего месива. В министерстве появляется все больше соратников: завербованные люди, купленные мертвые души. Кругом одни крысы, обидно от того, что я напрямую содействую получению Лордом власти. Фадж стал вести себя потише, радоваться мне или плакать? Все меняется, мир медленно, но верно приближается к пропасти, и я собственными руками создаю обвалы и землетрясения. Рита Скитер, Торбин Джексонвиль, Патрик Норленд – и это только журналисты и массовики власти, перечислять агентов, находящихся под
моим крылом пальцев не хватит.Новая суматоха: о смерти Венс узнали многие, но газеты молчали как рыбы. Мелкая работа была выполнена.
– Амикус, подскажите мне, как вам удается так молодо выглядеть, вы прямо сияете? – елейный голосок проел брешь в голове, недавно перенесшей известие о новом убийстве.
Обворожительная улыбка на устах отца, как же она тяжело дается…
– Я отвечу, если это не попадет в газеты, – кокетливо сказала я, целуя даме ручку.
Журналистка захлопала глазками перед богатым вдовцом с истинно аристократичной внешностью и манерами. Дура, вот только не надо меня клеить. Отвращение к пергидрольной блондинке… Даже если бы я действительно была мужчиной, то не смогла польститься на лживую проныру. В прошлом году во время Турнира Трех Волшебников Рита брала интервью у участников, и, конечно же, пыталась навести мосты с дочерью потенциального кавалера. Это было воистину смешно, когда Скитер старалась завести со мной дружбу, прелестно подлизывалась на трибуне во время первого испытания с драконами, когда я мирно рассматривала свежую газету, совершенно не интересуясь ходом задания. Фотография на второй странице: красивый молодой мужчина с черными волосами и обворожительной улыбкой – археолог нашедший исторически ценный артефакт, связанный с временами Мерлина. Я едва не засмеялась, когда хитрая Рита предложила мне познакомиться с ним. Вежливый отказ, совершенно не интересно, потом мне приходили от неё совы с желанием встретиться, посидеть где-нибудь в Хогсмиде на выходных, поболтать о том, о сём. Ни одного ответа не последовало, уже тогда я поняла, что её интерес к моей персоной вызван определенными факторами, уже тогда я догадывалась…. И теперь, когда мне неустанно приходится играть роль отца, я сложила мозаику воедино, убедилась в своих подозрениях.
Вилять крепкой красивой задницей, откровенно заигрывать, да я бы её к отцу на пушечный выстрел не подпустила. Но она нужна, очень полезна, является одной из главных фигур в связи с газетенкой, потому что имеет особое влияние на главного редактора, наверное, просто шантажирует его какой-нибудь глупой порнографией. Пролезет везде без мыла…
– О чем ты говоришь? – игриво произнесла она. – То, что произносишь ты, никогда не попадет на первую полосу.
Намек на безоговорочное сотрудничество. Искра в моих карих глазах.
– Итак, – продолжила она, – что на этот раз? Дай я угадаю, ты насчет происшествия этой ночью? – она приблизилась вплотную и шепнула это на ушко, пока я начала медленно закипать.
– Рита-Рита, все-то ты знаешь, – с улыбкой протянула я, стараясь не выдавать отвращения.
Её кабинет был обставлен множеством писательских наград, ордена за первые места на конкурсах висели на выкрашенных в фиолетовый стенах. Груда бумаг громоздилась на столе, там же лежало ядовито-зеленое прыткопишущее перо. Боже, что терпел мой отец…
– Ну, на этот раз все будет не так просто, Венс была очень важной персоной, да еще и внучкой Антониуса Венса, – рассчитывала в уме она, наигранно загибая наманикюренные пальчики.
– О, награда в этот раз будет более приличная, – принимая намек, проговорила я.
Наигранная обида во взгляде из-под очков, поджатые губки красного цвета, черт, что ей надо?.. Что-то подсказывало, что ей нужно именно то, о чем я подумала…
– Амикус, мне не нужны твои деньги, ты знаешь мои интересы и приоритеты, мне вовсе не нужно платить за услуги.
Так-так…
– Рита, я тебя слишком хорошо знаю, – мягко, растянуто произнесла я, вновь заставляя себя улыбаться, пока мисс «Шпаклевка» прикусывала губу в порыве искушения.
Она слишком близко.
– Мы с тобой так давно знакомы, а видимся только в стенах моего кабинета, не пора ли расширить границы нашей дружбы?
Смотрит прямо в глаза, приближается так, что между нами остается несколько сантиметров. Ноги приросли к полу, не могу дышать. Ко мне пристает женщина… Мерлин всевышний, какой каламбур. К облегчению, Скитер решила отступить очень своевременно, актриса из нее никакая, слишком много гротеска в движениях. Отвернулась, ждет от меня действий, слов, которые застряли в горле комом. Придется поступиться неприязнью, а так же честью отца, тварь слишком много делает для «общего блага».