Отравленная роза

– Относись к этому, как к неизбежному заданию.

Он поцеловал её в щеку, аккуратно, бережно, застав на молодом лице добрую улыбку. Хорошо... День продолжился инструктажем, как нужно вести себя с женщинами.

– Кошмар, Люциус Малфой, ты даешь мне советы подобного рода, – сказала она, сдерживая новые волны хохота, спрятав лицо в ладони.

– Нечего было попадать в такую ситуацию.

Она настрочила письмо, сдобренное официалом, о назначении времени и места встречи и отправила сову к настырной дамочке. Алкоголь заменился на экспрессо… Давно они так не смеялись, неплохо получить порцию позитива средь череды темных ненастных дней. Но, несмотря на все веселье, кажется, что в её серых глазах проскакивает грусть. Снова прячется, пытается скрыть эмоции, наступает себе на горло. Косвенно чувствует себя убийцей, дело Уэмпшира, сколько еще нервотрепки придется терпеть? Искренняя надежда, что это последняя заковырка и Джейн впредь побоится кого-либо просить о помощи.

Напускной смех, а на лице тоска, отчужденность, погибли дети, она примеряет на себя чужое горе, винить в этом трудно. Один факт раздражал, Люциус знает её настоящую, но сплошь и рядом одни рунические маски с заклятиями самообладания, значит их доверие относительно… Печально, отличная партия может случиться. Он ужаснулся собственным мыслям, это не должно выйти за пределы постели... Она на удивление спокойна в таком варианте отношений, потому что не любит, любовь и не нужна, в ее душе, сердце совершенно иной человек, такой же недоступный, невозможный, как и нечто большее между Аллегрой и Люциусом. Безумно, жизнь – странная штука, Аллегра должна, нет, все еще может стать его невесткой, но отдать её Драко… Нонсенс, хрупкое создание принадлежит только ему, немыслимо делиться ею даже с собственным сыном... Идея о соединении семей отпадает… А еще эта темная непонятная навязчивая идея о Снейпе, у заболевания отчетливый характер маниакальности, хотя вряд ли ей сейчас движет месть, но её отголоски скорее всего остались. И все равно Аллегра изменилась, маски начинают постепенно врастать в ипостась, затмевая собой реальную натуру. Отгородить от этого никто не сможет, потому что если свернет с пути, вина будет лежать на Люциусе, но ему не хотелось, чтобы она превращалась в полоумную фанатичную убийцу, пока все более или менее нормально – золотая середина, но какое болото ждет впереди?

Стараясь не думать ни о чем, а точнее, признавать сие свидание всего лишь частью работы, я вошла в дорогой, по маггловским меркам, ресторан. Риты ещё не должно быть, женщины всегда опаздывают. Атмосфера довольно домашняя, никакой чопорности, все помещение состоит из нескольких отгороженных чиллаутов, нет помпезных колонн в стиле рококо, нет давящих аристократичностью позолоченных канделябров и лепнины на стенах. Стиль довольно интересный, минимализм: кресла и диваны рыжих и черных цветов из сплошной материи на простых железных ножках, сферического вида лампы и множество цветов на подставках и на полу, прямо оранжерея. В интерьере присутствует симметрия и никакого гротеска. Со стороны не скажешь, что обычный среднестатистический служащий может оставить здесь половину зарплаты. Публика свободного стиля, ненавязчивые одежды, полуофисные наряды.

Пока официантка вела меня к столику, я разглядела пару ноутбуков на столах, интересно, это тоже атрибутика стиля и статуса? Мой внешний вид не отличался от постояльцев: черный костюм и темно-бордовая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами – выбор Люциуса. Несколько заинтересованных взглядов молодых женщин, мой отец, вероятно, был симпатичным мужчиной, но не мне об этом судить. Укромный уголок у окна с видом на протекающую Темзу – лучшее место для тихой беседы, чтобы остаться незамеченными, только это единение отнюдь мне не на руку. Я заказала бутылку хорошего вина и стала ожидать Риту. На удивление женщина опоздала всего на пять минут.

– Добрый вечер, Амикус.

Я встала с места, чтобы поприветствовать журналистку, выглядящую отнюдь не плохо, совсем по-маггловски: аккуратное, ненавязчивое черное платье на бретелях, явно подчеркивающее грудь, Мерлин! Она волосы выпрямила, а смотрится лучше, чем когда она в своих пестрых шмотках и с невыносимым бесом кудряшек.

– Рита, вы потрясающе выглядите, – отвесила я комплимент, отодвигая даме стул.

Если бы ехидна могла смущаться… Комплимент был оценен, но с чего взрослой даме стесняться очевидных слов? Знала бы она с кем сейчас будет ужинать… А она все удивляла и удивляла, её навязчивое поведение словно испарилось куда-то, взяло отпуск, лишь обворожительная улыбка, приятные духи и довольно деловой подход.

– Очень интересный ресторан ты выбрал, кругом одни магглы, не ожидала подобного.

– О, здесь нет никакой подоплеки, просто это место славится своей кухней, я иногда прихожу сюда.

Я старалась вести себя более или менее раскованно, но, в то же время, не позволять ведьме строить иллюзий. Всего лишь руки замком и подбородок, положенный на них.

– Как твоя дочь?

– Весьма неплохо, ей нравится там… –

Я ошиблась, Рита всё же решила подмазаться.

– Прелестное создание, яркая индивидуальность! Австралия очень далеко, тебе, наверное, не хватает Аллегры.

Австралия – была официальным враньём по поводу исчезновения, а насчет моей индивидуальности она решила после двух встреч, в которых я особого участия не принимала.

– Она уже взрослая девушка, у нее своя жизнь. Да и потом, там отличная школа магии.

– Ты уже, наверное, подобрал ей отличную партию… – глотнув вина, пропела она. – У Люциуса подрастает сын.

Я едва не поперхнулась, но вовремя собралась, её реплика сбила мысли в кучу. Да, была бы отличная партия, если бы «дочь» не спала с отцом своего будущего мужа.

– Что ж, весьма интересный вариант.

– Только не говори, что вы с Малфоем не обсуждали соединение семей? – изобразила Рита искреннее непонимание.

Веди себя спокойно, Аллегра! Да, мы как раз разговаривали во время очередного занятия любовью о том, на кого будут больше похожи наши с Драко дети. Сейчас захотелось отчаянно засмеяться, казус…

– Эта тема всплывает периодически, но пока это только разговоры. Мальчику всего пятнадцать.

– До достижения брачного возраста ему совсем недолго осталось.

– Думаю, именно тогда и вопрос поднимем, – согласилась я, улыбнувшись вниманию с её стороны.

Нам принесли заказанные блюда, и разговор о судьбе детей замялся, пошли более отстраненные темы. Рита неплохо разбиралась в современном искусстве, поведала о нескольких интересных событиях, освещенных её пером. Всё оказалось даже проще, чем я думала. Она не пыталась приставать, я думала действо дойдет до поползновений под столом, но на удивление Скитер вела себя корректно.

– Я смотрю, вы с Люциусом ведете свою политику против министра, Амикус…

Подобные темы с самой известной сплетницей магического мира лучше не обсуждать.

– Разве мы здесь не для того, чтобы расслабляться? – с таинственной улыбкой произнесла я.

– О, конечно-конечно, – подыграла она. – Просто я провожу очень много времени на работе и порой совершенно забываю, что иногда можно и расслабиться.

А сама уже уши навострила, вот ведь…! Даже если бы я ответила, какую конкретно политику мы ведем против власти, ни единой строчки не появилось бы во вшивой газетенке. Но она найдет применение важной информации, сомневаться в этом грех. Все попытки влезть в личные дела не увенчались успехом, присутствовали диалоги об отвлеченных вещах, нельзя давать ей повод, мало ли что…

Бумаги, документы, векселя, банковские чеки и подписи, подписи, подписи. Казалось, правую руку сведет до наступления ночи. Тихое потрескивание камина и молчание грозного поместья – все это было угнетением, дом слишком пуст, и даже еще более молчаливое место – дом Кэрроу – стало как-то приятнее на вкус, потому что там жила странная девушка, совершенно непредсказуемая и такая понятная, холодная, но неимоверно теплая, ставшая чем-то вроде двери в иную жизнь, этакая Алиса в зазеркалье. Почему судьба свела их и упорно старается держать вместе? Казалось, у него все есть: красавица жена, идеальный сын, следующий параметрам породы, красивый Малфой-мэнор – богатая обитель предков; множество иной недвижимости и средств к существованию, домовые эльфы, конюшня, виноградные поля, фабрики разного производства, счета в Гринготтсе, связи. Люциус понимал, что все в его жизни имеет лишь материальную ценность – как это мелочно и местечково. Нет среди этого всего истинных вещей, нет любви, страсти, все как-то безэмоционально, словно красивая недвижимая картина, нарисованная рукой маггловского художника.