Отравленная роза

– Лорьен уже уходит, – совсем невежливо говорю я, отчего у вампира слегка поднимается бровь.

Я переигрываю, но имею на это полное право. Люциус тоже молчит, его серые глаза внимательно наблюдают за хищником, который подходит к камину.

– Приятно провести вечер, – срывается с его губ саркастичное пожелание, и мертвецкая бледность становится еще отчетливее в уносящих вдаль языках пламени.

Напряжение Люциуса чувствуется за версту, он с силой вырывает палочку из трости и со злостью, присущей ему только на заданиях, запечатывает камин. Лицо… Я совершенно не хотела попасть под гнев, копящийся внутри моего мужчины. Он подобен смерчу, сносящему все на своем пути. Ярость так отчетлива в глазах цвета серебра.

– Что он опять тут забыл? – едва сдерживаясь, проговорил он.

Я осторожно встала с кресла, бесшумно прошла по кабинету к человеку, нуждающемуся в успокоительном. Но на полпути замерла, понимая, что его гнев не усмирить простыми объятиями.

– Давай не будем говорить об этом ублюдке, хорошо? – презрительно говорю я.

– Аллегра, он уже не в первый раз находится с тобой наедине, чем вы занимались? – спрашивает он.

– Люциус Малфой…

– Говори, Аллегра, что ему от тебя нужно? Он чертов психопат, а ты выставляешь его как простого маггла за дверь, – дело оказалось не в ревности, а в страхе. – Ты не знаешь его, ты просто понятия не имеешь, кто он такой! Он откусит тебе голову за такое поведение и выплюнет её в сточную канаву! – повышает голос он. – Среди своих он, как для нас Темный Лорд!

Тяжелый вздох. Люциус просто боялся, искренне и по-человечески.

– Люциус, он, он… – но я не смогла договорить, голос сорвался, и я умолкла, понимая, что буду неправа, если подвергну его опасности, рассказав о замечательной кровавой помолвке, которую вампир планирует устроить в ближайшем будущем.

– Говори, что ему нужно от тебя! – кричит он, делая угрожающий шаг навстречу.

– Я не могу подвергать тебя опасности, – звучит горькая фраза оправданий в равнодушном тоне. – Прошу не спрашивай, Лорьен не причинит мне вреда.

Его щёки покрываются красными пятнами. Шаг. Моё лицо оказывается грубо зажато в его руке. Ярость, невозможная, всепоглощающая, серые глаза горят ненавистью к опасному существу.

– Отпусти, ты делаешь мне больно…

– Говори!

Я пытаюсь вырваться, но оказываюсь в стальных объятиях и животной агрессии близкого человека. Молчу, чувствуя, как болит челюсть от грубого захвата.

– Этим ты ничего не решишь, – холодно произношу я, а в душе начинают скапливаться слезы, ведь мне так страшно, страшно за него, за человека, в чьем сердце пылает огонь непонимания.

И внезапно всё прекращается, я остаюсь одна с ноющей болью в груди, он отпускает меня, разворачивается и подходит к камину, беря из пиалы на полке летучий порох.

– Инвенирио!

– Колопортус…

Он не обернулся, зная, что увидит палочку, только что закрывшую камин, и теперь только я смогу его распечатать, потому что это мой дом, он подчиняется только мне.

– Люциус, если я скажу, это действительно может навредить тебе, – голос срывается, а по щеке уже стекает одинокая слезинка.

– Я боюсь, что уже и так всё понял, – говорит он, сжимая в руках серебряную голову змеи – наконечник своей волшебной палочки.

Догадаться было не сложно: итак очевидно, что может понадобиться вампиру от юной девушки…

– Почему ты сразу не сказала мне? – произносит он, не поворачиваясь, а тяжелое дыхание ярости и боли поднимает и опускает его плечи.

Я подошла к нему сзади и просто обняла, стараясь сдерживать предательские слезы.

– Я боялась, Люциус, Мерлин свидетель, как мне страшно, этот ублюдок преследует меня.

Я чувствую, как его рука аккуратно ложится на мою, но дыхание не успокаивается. Он пропускает воздух через зубы.

– Ты говорила с Лордом? – надежда во все еще сухом голосе, полном ненависти.

– Да, он сказал, что я в безопасности, но всё это относительно, – прошептала я. – Темный Лорд обещал защиту, но этот вампир, он постоянно приближается ко мне, завлекает.

Я чувствовала, как напряжены мышцы под его рубашкой. Люциус повернулся, всё еще источая негативные эмоции.

– Ты не должна была скрывать, – произнёс он и стёр мокрую дорожку на моей щеке.

– Я создаю тебе проблемы.

– Ты создаешь проблемы сама себе, Аллегра, – с укором сказал Люциус, затем притянул к себе и крепко обнял.

– Я боюсь его, Люциус, это чудовище не даст мне жизни…

– Темный Лорд не позволит, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, – со вздохом сказал он.

– Именно это я и боялась услышать…

Его руки расслабились и просто поглаживали мою голову, прислоненную к широкой мужской груди. Так мы простояли довольно долго…

– Я опять намочила тебе рубашку, – звучит глупый сдавленный голос.

– Глупая…

Замок постепенно заполнялся студентами, прибывающими по каминной сети. Министерство посчитало, что Хогвартс-Экспресс небезопасен. С каникул вернулись не все... «Ежедневный Пророк» написал о нападении вампиров на маггловские города, жертв было достаточно. Погиб Спайк Монтгомери – ученик Когтеврана, вместе со своими родителями. В школе все ходили как в воду опущенные. Траур, начало открытой войны…

Я с решительностью ждала встречи с Гарри и Роном, готовилась взглянуть в их глаза. Продолжить игру в переодевание, быть девочкой, которую я жестоко убила. Справиться с этим было не очень просто, несмотря на постоянный аутотренинг и попытки абстрагироваться. Тоска, она будет сопровождать меня еще долгое время. Гарри сидел у камина в гостиной Гриффиндора, а неподалеку на диване сплетались в омерзительном поцелуе Уизли и Браун. Отвратительное зрелище, у девушки явно гормональный взрыв, она буквально облизывала Рона. Презрительная усмешка на моем лице помогла немного отвлечься от тяжелых мыслей.

– Привет, Гарри.

Он встал и обнял меня по-дружески.

– Как Франция? – снова возвращаясь на свое место, спросил он.

– Здорово, классно, замечательно, – без воодушевления произнесла я и тоскливо улыбнулась. – Гарри, ты слышал, сколько магглов погибло?

Он кивнул, его каникулы тоже были безрадостными. Я тихонько присела на соседнее кресло, наблюдая за тем, как Рон пытается выбраться из пут чокнутой сексуальной маньячки, к слову отмывшейся от чернил за каникулы. Завидев меня, Лаванда с еще большим остервенением стала приминать своего возлюбленного к дивану. Уизли пожал плечами, а я махнула ладошкой в его сторону, понимая, что Браун съест его, если он присоединится к нам.