Отрезок пути

– Конечно, сэр! – заверяю я. – Мы, в общем, и не собирались его прекращать.

– Я об этом догадывался, – сухо говорит Снейп, глядя на меня поверх стакана. – Есть, правда, одно неприятное обстоятельство. В первую очередь будет доставаться именно вам.

– Ну, об этом догадывались мы, сэр, – замечаю я со вздохом. – Тут уж ничего не поделаешь. Куда хуже, если они начнут третировать первокурсников.

– Верно. Но я говорю сейчас не только о вас всех. Я говорю конкретно о вас, Лонгботтом. Все-таки вы несколько поторопились, сломав запястье крестнику Алекто Кэрроу.

– Она крестная Крэбба? Впрочем, можно было и догадаться. Кто еще, не считая матери, может смотреть на этого выродка с таким… – я осекаюсь, виновато покосившись на него.

– В чем дело, Лонгботтом?

– Ну… он же был вашим учеником… я не должен был так говорить…

– Не должны были называть выродком малолетнего садиста? – насмешливо уточняет Снейп. – Полно вам, Лонгботтом. Вы бы еще извинились за то, что руку ему сломали.

– Ну уж нет, сэр! – возражаю я. – Если первые дни я немного жалел об этом, то теперь думаю, что ломать надо было шею. Почему вы вообще назначили его старостой школы?

– Личная просьба Алекто, – скривившись, поясняет он. – Предполагалось, что мне все равно, кого назначать. Учитывая, что все остальные семикурсники на порядок умнее, я решил, что это не самый худший вариант.

Пожалуй, он прав. Даже не будь Крэбб старостой школы, все равно вел бы себя точно так же. Ходил бы хвостиком за Кэрроу, смотрел им в рот и упражнялся в Круциатусе на других студентах. Зато с мозгами у него неважно, а это дает нам некоторые преимущества.

– В связи с уже озвученной просьбой у меня будет к вам еще одна, – говорит Снейп, наполнив огневиски опустевшие стаканы, и смотрит на меня выжидательно.

– Какая, сэр? – спрашиваю я и удостаиваюсь одобрительного кивка.

– Я должен знать обо всех ваших затеях, чтобы иметь возможность держать ситуацию под контролем. Конечно, каждый раз выводить вас из-под удара я не смогу. Во-первых, я не вездесущий, а во-вторых, это может вызвать подозрения. Однако я хочу быть в курсе, где, когда и что вы будете делать. Мне нужна каждая мелочь, Лонгботтом, вы понимаете?

– Конечно, сэр.

– Сейчас я по возможности стараюсь вас контролировать, однако вы, к сожалению, не всегда посвящаете Лауди во все подробности своих планов. В принципе, будет достаточно детального обсуждения в его присутствии. Он толковый эльф и сумеет выделить главное.

– Вы знаете Лауди? – удивленно спрашиваю я.

– А вы как думаете, Лонгботтом? – фыркает он. – Разумеется, я его знаю. Для чего, по-вашему, его к вам приставили?

– Так он, значит, доносчик? – слышать это немного обидно. Я-то навоображал себе, что с эльфами сумел общий язык найти! Мог бы и раньше догадаться. – Что ж, во всяком случае, теперь понятно, почему Хелли и Рэмси согласились мне помогать. Полагаю, без вашей личной просьбы они бы меня даже на порог не пустили.

– В этом вы правы, – кивает Снейп. – Однако они согласились только на разговор с вами. Результат этого разговора – целиком и полностью ваша заслуга.

– Сложно было их уговорить, сэр? – что ж, видимо, я все-таки небезнадежен.

– И да, и нет, – чуть подумав, отвечает он. – Решающую роль сыграло то, что они, оказывается, безмерно меня уважают. Ума не приложу, почему.

– Ну, они же умные, профессор. Так что вполне логично.

– Не подлизывайтесь, Лонгботтом! – строго говорит он и кивает на бутылку: – Не то я решу, что вам уже хватит.

– Ничего не хватит! – возражаю я, и протягиваю руку, чтобы налить себе еще.

В ту же секунду Снейп делает то же самое, и наши пальцы соприкасаются. От ощущения холодного стекла и теплой кожи я вздрагиваю и неуверенно смотрю на него, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Он медленно убирает руку и со странной улыбкой откидывается на спинку кресла.

– Ладно уж, пейте. Можете и мне налить.

Руки немного дрожат, пока я наполняю стаканы, но мне удается не пролить ни капли. Воистину мой вестибулярный аппарат сегодня творит чудеса.

– А ловко они мне зубы заговорили, – решаю я вернуться к теме эльфов. – Вывалили кучу информации, а сами, стоило нам уйти, наверняка тут же к вам побежали.

– Ну что вы такое говорите, Лонгботтом? – укоризненно качает головой Снейп. – Никуда они не побежали. Их эльфийские величества послали ко мне гонца с сообщением о важной информации, и я сам отправился в их потайные королевские покои.

От смеха я чуть не давлюсь огневиски, а на глаза наворачиваются слезы. Немного отдышавшись, я уточняю:

– Мы поэтому возле кухни вас встретили?

– Поэтому. Кто же знал, что вы еще будете готовиться к пикнику?

– За пикник отдельное спасибо, сэр, – усмехаюсь я. – У Фиренце в пещере очень уютно.

– Нисколько в этом не сомневаюсь.

– Кстати, он говорил, что ожидал в этом году наплыва студентов. Это не вы его предупредили?

– Не я. Это было бы слишком опасно, – отвечает Снейп. – Но кентавры, как правило, знают гораздо больше, чем говорят.

– Это уж точно, – соглашаюсь я и, решив сменить тему, интересуюсь: – А наводнение вам понравилось, сэр?

– Безумно, – хмыкает он. – Вашими стараниями, Лонгботтом, в подземельях теперь невозможно дышать. Там и без того уровень влажности значительно выше среднего.

– Простите, сэр, – говорю я без особого раскаяния. – А где Пивз и Миртл вы, случайно, не знаете?

– Случайно знаю. Миртл прячется в озере у своих подводных приятелей, а Пивз скрывается там, где его никто никогда не будет искать, – в подземельях.

– Как он туда попал? – недоуменно спрашиваю я. Сложно представить себе более неподходящее место для нашего полтергейста.

– С утра отправился прямо к Кровавому Барону и попросил убежища. При этом произнес пламенную и на редкость убедительную речь о лесных пожарах и необходимости объединиться перед лицом общего врага, – сообщает Снейп и проницательно добавляет: – Это вы его обработали, Лонгботтом?

– Ну, не то, чтобы обработал, но аналогию с лесными пожарами приводил.

Надо же. Вот уж не думал, что мои слова произвели на Пивза такое впечатление, что он не только их запомнил, но даже цитирует.

– Хорошая аналогия. Вот даже мы с вами объединились, – он задумчиво смотрит сквозь меня, думая о чем-то своем.

– Мне казалось, мы с вами никогда не были… противниками, – тихо говорю я, стараясь не подавать виду, что его слова меня задели.

– Но и союзниками мы тоже не были, не так ли? – возражает Снейп. – А сейчас, полагаю, нас даже можно назвать коллегами. В каком-то смысле.

Я киваю и улыбаюсь. Это звучит значительно лучше. Как будто он признал меня равным. Ну, почти равным. В каком-то смысле. В его случае, это уже даже не кое-что, это очень и очень многое.