Отрезок пути

С мраморной лестницы с оглушительным грохотом скатывается Парвати. Я подбегаю к ней и помогаю подняться. С бледным, как полотно, лицом она буквально повисает на мне, и я замечаю, что ее рука неестественно вывернута, а из разорванного и окровавленного рукава мантии выглядывает кость. Сглотнув, я подхватываю ее под здоровую руку и отвожу в сторону, а Флитвик прикрывает нас Щитовыми чарами.

С максимальной осторожностью я разрезаю рукав ее мантии и применяю хорошо знакомое заклинание Эпискей. Открытые переломы сращивать сложнее, поэтому мне удается добиться успеха только с третьей попытки. Парвати стоит, стиснув зубы, и не издает ни звука, пока я помогаю ей, и только облегченно вздыхает, когда кость, наконец, встает на место.

Мы снова вступаем в бой, оглушая, обездвиживая и дезориентируя Пожирателей. Некоторые и так вполне себе дезориентированы – не зря я Тентакулу им под ноги разбрасывал. Те из Пожирателей, кого ей удалось отравить, с трудом держатся на ногах и часто промахиваются, а то и вовсе даже не могут воспроизвести нужные движения палочкой. Мы сражаемся из последних сил. Перевес явно не на нашей стороне, но сдаваться нельзя. Кажется, что этому уже не будет конца…

Но внезапно Пожиратели смерти начинают отступать. Медленно, продолжая атаковать нас и отбиваться, они продвигаются к выходу из замка. С верхних этажей они тоже спускаются. Судя по звукам снаружи, некоторые выпрыгивают из окон. Вопли великанов становятся все тише.

Я смотрю на Шеклболта, на лице которого отражается недоумение. Все остальные тоже явно не понимают, что происходит. Неужели Гарри уже добрался до Волдеморта? Да быть этого не может, я бы наверняка почувствовал!

Когда последний Пожиратель смерти скрывается за дверью, вдруг снова раздается тот самый голос, который совсем недавно требовал Гарри:

– Вы храбро сражались, – произносит он. – Лорд Волдеморт умеет ценить мужество. Однако вы понесли тяжелые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, то погибнете один за другим. Но каждая пролитая капля волшебной крови – утрата и расточительство. Я приказываю войскам немедленно отступить и даю вам один час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь вашим раненым… А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне, битва начнется снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого, кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час.

Звучит все это устрашающе, но я не могу сдержать вздох облегчения. Передышка нам сейчас необходима. Пусть даже совсем короткая. Это лучше, чем ничего.

Я оглядываюсь. Лаванда стоит возле лестницы, вцепившись в перила. Парвати в полном порядке – осматривает руку. Энтони тоже цел. По лестнице, прихрамывая, сбегает Дин – кажется, и он чувствует себя неплохо. С одного из верхних этажей доносится голос Джинни. Двери распахиваются, и в вестибюль врываются Луна, Симус и Эрни. Значит, и во дворе все в норме.

У нас есть только час. Всего один час. Не так много, но и не так уж мало. И что мне нужно сделать?

Мерлин… Я болван! Мне нужно поговорить с эльфами! Во-первых, надо узнать, как они все это выдержали, а во-вторых, Хелли может что-то посоветовать. Не глядя по сторонам – хуже здесь уже никому не станет – я бросаюсь к кухне.

Я бегу, перепрыгивая через груды камней и разбитых стекол, огибаю снесенные с петель двери и покореженные доспехи. Внезапно из-за поворота выходит моя собственная бабушка.

– Какого тролля ты здесь делаешь? – выкрикиваю я, с ужасом разглядывая ее порванную мантию и обожженное, исцарапанное лицо.

– Хорошо же ты меня приветствуешь, внук! – поджав губы, недовольно произносит она с таким чопорно-укоризненным видом, словно я во время званого ужина вдруг начал уплетать жареную рыбу при помощи десертного ножа и столовой вилки.

– Прости… я просто… не ожидал… Думал, что ты…

– Думал, что я останусь в стороне, пока ты сражаешься?

– Ба, но ведь ты… – я смущенно умолкаю, не зная, что ей на это сказать.

– Я не девочка, знаешь ли! – гневно изрекает бабушка. – Но и не беспомощная старая карга! И далеко не самая слабая волшебница! И не тебе учить меня, понятно?

Я покорно киваю. Пусть какой-нибудь другой дурак с ней спорит, а меня увольте. Воистину, если бы у Волдеморта была такая бабушка, мы бы с ним сейчас не сражались, потому что он бы утопился еще до поступления в Хогвартс.

– Ладно, ба, – я поднимаю руки, признавая поражение. – Сейчас все, наверное, в Большом зале будут собираться. А у меня кое-какие дела есть. Потом объясню. Может быть.

– Хорошо, – неожиданно покладисто соглашается она. – Надеюсь, отпущенного часа тебе хватит.

Я заверяю, что не только хватит, но и еще останется, и, наконец, позволяю себе крепко обнять ее, на секунду прижавшись губами к покрытой царапинами щеке.

– Ты молодец, Невилл! – гордо говорит бабушка, похлопав меня по спине. – Теперь иди, куда собирался, не теряй времени.

Улыбнувшись ей напоследок, я бегу дальше по коридору, спускаюсь по лестнице в подземелья и вскоре оказываюсь возле хорошо знакомого натюрморта.

На кухне царит настоящий бедлам. До смерти напуганные эльфы мечутся туда-сюда, некоторые плачут и скулят, прижавшись к стенам, на полу валяются опрокинутые столы. Кто-то дергает меня за рукав.

– Мистер Лонгботтом…

– Лауди! – радостно восклицаю я и наклоняюсь к своему старому приятелю, чтобы его слова не утонули в жутком гомоне.

– Хелли так и думала, что вы придете. Идите за мной и не обращайте внимания на эту истерику.

Я честно стараюсь не обращать. Не то, чтобы это было просто, – очень уж у эльфов громкие и пронзительные голоса. Краем глаза я замечаю, что некоторые из них, более адекватные на вид, пытаются успокоить остальных. Мне приходит в голову, что эльфы из обслуживающего персонала чем-то похожи на маленьких детей – наивные, честные, доверчивые, а еще ранимые и впечатлительные. А вот такие эльфы, как Лауди, – они взрослые, знают жизнь, умеют держать под контролем собственные эмоции.

Наконец, мы добираемся до гостиной Хелли и Рэмси. Их крошечные фигурки на шикарном диване я замечаю сразу же, подхожу поближе и сажусь в кресло, придвинув его почти вплотную, чтобы им не пришлось лишний раз напрягаться.

Хелли дрожит так сильно, что меня самого, глядя на нее, начинает трясти. Рэмси вообще похож на мертвеца – кожа восковая, губы синие, глаза закатились. Кажется, будто с нашей прошлой встречи они раза в два уменьшились в размерах.

– Мистер Лонгботтом, – едва слышно произносит Хелли, с трудом разлепляя губы. – Мы не можем… не можем их удерживать…

– Я понимаю, Хелли, – успокаивающе бормочу я, не зная, что тут еще сказать.

– Нет, вы не понимаете, – возражает она. – Не понимаете, каково это – умирать раз за разом… Лауди, ты еще здесь?

– Да, госпожа, – шепотом говорит Лауди, подходя к дивану.

– Надо им помочь. Надо вывести эльфов в бой…

– Но госпожа, как это будет выглядеть? – смущенно спрашивает он. – Официально отдавать эльфам приказы может только директор, а профессор Снейп…

– Знаю! Молчи! – в глазах Хелли на миг вспыхивает ярость, но они тут же снова тускнеют. – Чем говорить то, что и так понятно, подумай лучше головой и найди выход.