Отрок (XXI-XII)

–  Ну и ладно! Мы же крепость не завтра закончим. До весны лес под навесом дойдет, весной пилить и начнем.

–  А продавать где? В Ратном покупателей на доски много не найдется.

–  Э! Был бы товар, а покупателя найдем. Слушай, Лис, а до больших городов здесь далеко? Я, когда сюда плыли, как-то не приглядывался, настроение не то было. Меня выпусти сейчас, так я и дороги домой не найду, больно уж далеко нас Никифор завез.

–  А где дом-то твой, старшина?

–  В Новгороде Северском… - Сучок запнулся и тяжело вздохнул.
– Нету дома. И у меня нету, и у артельщиков - все за долги продали. И нас, тоже, продали…

–  Как же вы так? Это ж, какой долг должен быть, чтобы вся артель в кабалу попала?

–  А!
– Сучок безнадежно махнул рукой. Чего уж теперь? Человека мы убили, не простого человека, а княжьего. И не просто княжьего, а ближника.

"Да! Это вы попали, ребята. По Русской Правде Ярослава Мудрого, за убийство княжьего человека, штрафы назначаются немилосердные. Где-то я читал, кажется у профессора Рыбакова, что доходило до нескольких килограммов серебра, даже до десятков килограммов. И особенно не разбирались - если не находили убийцу, штраф брали с того, на чьей земле обнаруживался труп".

–  Ты только не подумай, что мы жертвоприношение перед строительством устроили!
– Неправильно понял мишкино молчание Сучок.
– Случайно все вышло. У боярина Козлича - ближника князя Олега Святославича - кто-то из родни помер. Он по такому делу церковь-обыденку заказал. Ну, такую, что за один день строится. Мы взялись, а он, нет, чтобы подождать до вечера, все крутился под ногами, во все нос совал, так извел, что хоть работу бросай. Терпели-терпели, а потом взяли, да и подпортили немного подмостья, думали, что свалится, ушибется, да и отстанет от нас.

Сучок замолк и принялся одергивать и оправлять на себе рубаху.

–  А Козлич не просто ушибся, - подсказал Мишка - а насмерть.

–  Угу. Шею свернул.

–  И какая же вира вышла?

–  За боярина - пятьдесят гривен, за то, что церковь в срок не достроили - еще пять, за то, что убийство в Божьем храме, хоть и недостроенном, учинили - еще десять. Двенадцать гривен мы сообща собрали. У баб своих серьги, колты, ожерелья… даже кольца обручальные позабирали. Дома и все хозяйство, по приговору, за бесценок ушло - меньше четверти долга. Остальное никифоров приказчик уплатил. Сам в долги залез, но больно уж выгодно ему показалось - мы же лучшей артелью были. Не только в Новгороде Северском, нас и в Чернигов звали, и в другие места.

–  Понятно. А лихву какую Никифор положил?

–  Вроде и по божески - десятину в год, да только десятина от такого долга… - Сучок опять вздохнул и махнул рукой.
– На нее одну целый год и горбатиться, если еще придумаешь как.

–  М-да. Крепко вас.

"Правильно я тебя понял, Сучок - горазд ты на опасное озорство. Рано или поздно, такие, как ты, обязательно нарываются на серьезные неприятности. Ладно бы сам, а ты еще и людей своих подставил, и семьи их. Нет, не случайно у тебя это все вышло. Не в тот раз, так в другой бы влипли. Нету у тебя, в зазоре между желанием и действием, мысли. Захотелось - сделал, а подумать, перед тем, как делать…".

–  Какую долю в продаже досок хочешь, старшина?

–  Половину!
– Выпалил Сучок и настороженно уставился на Мишку.
– Вся работа наша, твоя только задумка.

–  Да? А то, что на моей земле лесопилка стоять будет? А то, что мой лес вы на доски пилить будете? А то, что в ущерб моей работе, прибыток себе зарабатывать станете?

В принципе, Мишка был не против предложения плотницкого старшины, но не поторговаться - потерять лицо, уважать не станут. Аргументы оказались весомыми - Сучок поколебался и осторожно спросил:

–  Какую ж ты долю себе хочешь?

–  Не дергайся, старшина! Я же понимаю: половину ты запросил для того, чтобы выторговать четверть. Что, не так?

–  Не так! Половина - цена справедливая!

–  Справедливая? А давай-ка подсчитаем! Сколько тебе останется с цены досок, если лес ты у меня будешь покупать, за пользование лесопилкой платить, за задержку строительства тоже платить? Да еще не забудь, что доски до покупателей довезти надо - перевоз, ведь, бесплатным не бывает. Погрузить - людей опять от строительства отвлечешь. Сколько-то народу с досками отправить придется, пока довезут, пока расторгуются, пока вернутся… Опять люди от работы отвлечены. Ну, много тебе останется?

Сучок совсем сник. Снова сцепил пальцы рук, опустил голову и пробормотал:

–  Лис, он и есть Лис. Так обведет, что еще и должен останешься.

–  Я же сказал: "Не дергайся, старшина". Признавайся: рассчитывал на четверть?

–  Что б тебя леший… Рассчитывал.

–  А я рассчитывал дать тебе тридцать пять досок из каждой сотни. Не кочевряжился бы, так бы и урядились. А теперь даю тридцать. Согласен?

–  Много тебе навару с пяти досок!

–  Не в наваре дело, старшина. Я тебе возможность на волю выкупиться даю, а ты гонор мне показывать принялся. За то и вира с тебя. Грамоту писать будем, или на слове согласимся?

–  На слове? С Лисом?
– Начал было Сучок, но вспомнив о гоноре, тут же поправился: - Согласен. Верю на слово.

–  Тогда, еще одно условие.

–  Что еще?
– Опять насторожился плотницкий старшина.

–  Не бойся, условие простое. О нашем договоре не болтать. Своим скажи, чтобы охотнее работалось, но больше никому.

–  Это можно. Не беспокойся, Лис, не разболтаем.

–  Теперь еще одно дело. Подбери несколько вязов обхвата в полтора, отложи отдельно, пусть выдерживаются, я потом скажу, что с ними делать…

Дверь распахнулась и в горницу вошла Листвяна в сопровождении кухонной девки, несущей поднос с едой. Ключница строго глянула на Сучка и объявила:

–  Михайле Фролычу поесть надо, скоро лекарка придет перевязку делать!

Сучок послушно поднялся с лавки, но Листвяна остановила его.

–  Погоди, старшина, дело к тебе есть.
– Ключница жестом велела холопке поставить поднос на лавку и обратилась к Мишке: - Михайла Фролыч, надо бы плотников на новые огороды послать - ограду поправить, да и избушку, хоть небольшую поставить, девки в шалашах намучались. А так: и снасть огородную будет, где хранить, и от непогоды укрыться, и переночевать, если потребуется. Если не хочешь много народу от крепостного строения отрывать, так можно всего двоих-троих плотников, а в помощь им десяток ребят из Воинской школы. Хоть бы и десяток моего Первака.

Сучок вопросительно глянул на Мишку, тот согласно кивнул.

–  Хорошо. Только, старшина, ты взял бы, да сам съездил, или Нила послал. Надо там опытным глазом посмотреть, по-моему, место для деревеньки подходящее.

–  Добро, сделаем.
– Согласился Сучок.
– Нила пошлю, он хорошо места для жилья выбирать умеет.

–  Так я, прямо сейчас, пошлю кого-нибудь из ребят в Воинскую школу и в крепость?
– Спросила Листвяна.
– Чтобы уже сегодня Первак свой десяток на огороды привел.