Отряд

–  А мне нравится. Тихо там, спокойно. И живу я недалеко. Так приносить завтра книгу?

–  О, месье! Всенепременно! Меня зовут Мити, а вас?

–  Очень приятно, месье Мити. Я - Перишен. Огюст Перишен. Можно даже с приставкой «де».

–  Так и знал, что вы дворянин, месье.

–  Как, наверное, и вы, сударь?

–  Гм… ну да, месье… Конечно. До встречи, до встречи, месье де Перишен.

–  До встречи, друг мой. Рад буду оказать услугу столь вежливому юноше.

Митрий поклонился и, выпрямившись, отбросил с лица волосы - длинные, по молодежной моде. Люди постарше стриглись и носили короткие бородки - с испанскими воротниками длинные волосы не смотрелись, иное дело с новомодным кружевом. Вот уж тут - да. Не то чтобы Митрий был записным модником, но если выпадала возможность - почему бы не следовать моде? Тем более здесь, в Париже, все больше отбиравшем пальму первенства у Мадрида, Толедо или Кордовы.

В последнее время Прохор был очень зол на себя. Еще бы - так легко поддался на уговоры Рене Мелиссье и подставил друзей. Нечего сказать, развлекся, помахал кулаками - едва Митрия не угробил, старинного своего дружка. Эх, жизнь! Вообще-то не сказать, чтобы Прохору в Париже не нравилось: и улицы нравились, и забегаловки, и вино, и даже веселые парижские девки, среди которых молодой здоровяк пользовался неизменным успехом. Однако вот французская речь парню давалась с трудом, да и, честно говоря, к учебе прилежания не было. Ну их к ляду, эти лекции, все одно ни черта не понятно. Другое дело с какой-нибудь механикой повозиться - с пушками там или самозакрывающимися воротами, что как раз сейчас чинил кузнец, дядюшка Ремье. Он же был еще часовщиком и оружейником, да и бог знает кем еще! Один раз даже конструировал диво-машину - одно слово-то чего стоит - машина!
– взял полый металлический шар, насадил на ось, наполнил через загнутые трубки водой, стал нагревать на горелке - опа! Под воздействием пара шар закрутился, да как быстро! Куда как быстрее, чем крутят мельничные колеса даже самые быстрые реки! Сказал наставительно:

–  Вот она, Про-ша, великая сила пара! Когда-нибудь она закрутит мельничные жернова, будет поднимать многофунтовые молоты, гнать корабли по морям и океанам. Когда-нибудь… Верю, так будет.

Прохор лишь молча кивал. Много всяких механических диковин имелось в каморке Пьера Ремье.

Вот туда-то и поспешал Прохор солнечным субботним утром. Собственно, и не утро уже было, а самый настоящий день - солнце давно уже сверкало в самой середке неба. Прохор даже вспотел и, сняв плащ, повесил его на согнутую в локте руку.

Вот уже и знакомая мастерская, увитый зеленым плющом забор, ворота. Одна створка распахнута.

Прохор осторожно заглянул:

–  Эй, дядюшка Пьер!

Никакого ответа. Лишь из-за распахнутых ставень высунулась кудрявая головенка малыша Антуана, внука старого мастера:

–  А дедушка на рынок ушел. Сказал, что не скоро вернется.

–  Да уж ладно!
– Прохор подмигнул мальчонке, уселся у ворот на траву.
– Я тут посижу, подожду.

–  Напрасно сели, можете не дождаться, - вскользь заметил проходивший мимо прохожий - не старый, но и далеко не молодой мужчина в черном плаще и высоких ботфортах. Лицо волевое, с седой бородкой клинышком, тщательно накрахмаленные брыжи…

–  Почему - не дождусь?
– Уж самые-то простые фразы Прохор понимал, только произносил их коряво.

–  А потому, что старик Ремье может пойти посмотреть на механическое судно.

–  Что… что вы сказали, месье? Механическое судно? Когда? Где?

–  Как, вы разве ничего не слышали? Его должны испытать на Сене у Сен-Жермена, как раз сегодня утром и еще завтра в полдень. Я бы и сам не прочь посмотреть, да сегодня уж не успеть. Пойду завтра.

–  А там… - заволновался Прохор.
– Там всех пускают смотреть?

–  Да всех, - беспечно рассмеялся прохожий.
– Только вот мало кто пока еще знает. Вы тоже языком не болтайте, молодой человек, иначе точно сквозь толпу не пробьемся.

–  Я - молчок, - клятвенно заверил Прохор.
– Так, значит, завтра в полдень у Сен-Жермена?

–  Да, там. Думаю, увидимся.

–  Обязательно, сударь!

Прощаясь, молодой человек вежливо приподнял шляпу.

Назавтра вся троица отправилась к Сен-Жермену. Вышли загодя, еще поутру, больно уж боялись опоздать, особенно - Иван. Прохор с Митькой посматривали на него искоса, но расспрашивать о будущей дуэли не решались, справедливо полагая, что если приятель захочет, так сам расскажет, а не захочет - так нечего и в душу лезть, спрашивать. Так и прошагали молча почти до самого аббатства. Лишь, завидев тополя, Прохор забеспокоился:

–  У тебя когда дуэль, Иване?

–  В полдень.

–  Ну, ты уж это, постарайся укокошить своего старичка побыстрее. Мне тут нужно кое-что посмотреть.

–  Да и у меня важная встреча, - поддакнул Митрий.

–  Ага!
– Иван только руками развел.
– Так вот почему вы оба так сюда рвались. А я-то думал - лишь мне помочь.

–  Ну и тебе помочь, а как же?!
– рассмеялся Прохор.
– Ты, главное, не беспокойся, ежели что… - Он решительно сжал кулаки.
– Так твоего задиру отметелим, никакой шпаги не нужно!

–  Ну вот.
– Иван остановился у зарослей.
– Кажется, пришли… Что-то мой старец задерживается. Ага… Вон, кажется, он.

Все разом обернулись.

По тополиной аллее, в сопровождении двух дюжих слуг, не спеша шествовал седобородый человек в черном испанском платье, усыпанном мелким жемчугом и при шпаге. Завидев компанию русских, он радостно улыбнулся и помахал рукою.

–  Господи!
– удивленно воскликнул Митрий.
– Это ж месье Перишен, книжник! Обещал сегодня принести мне Парацельса.

–  А мне сказал, что здесь, на реке, пройдут испытания механического судна! Хочется посмотреть на такое диво.

–  Так ты, Иван, значит, с ним дерешься?!

–  Здравствуйте, господа!
– подойдя ближе, церемонно поклонился седобородый.
– Думаю, вопросы с книгой и механическим судном мы обсудим чуть позже. Сейчас же - дуэль. Готов дать удовлетворение, правда, не здесь… Неподалеку имеется более уединенное место. Пройдем?

–  Извольте, - коротко кивнул Иван. Седобородый почему-то сейчас не вызвал в нем никакой ненависти, да и особого желания драться не было. А все же придется - к тому все идет. Что ж… Пусть будет как будет!

–  Ваша шпага чуть длиннее моей, - с улыбкой заметил соперник.
– Но меня это не смущает. Если не против - начнем?

Острый клинок просвистел в воздухе.

–  Начнем, - согласно кивнул Иван.

–  Да, я бы попросил господ секундантов расположиться во-он у той клумбы… Там бывают прохожие. Редко, но бывают.

Все четверо - Митрий с Прохором и секунданты седобородого - послушно отошли к клумбе, усаженной красивыми желтыми и ярко-красными цветами.

Оба бойца приняли боевые позы - встали друг к другу грудью, в правой руке - шпага, в левой - кинжал.

Начали!

Оп!

Иван атаковал первым. Нанес удар непростой, с выпадом, так, чтобы поскорей со всем этим покончить. Соперник ловко отскочил в сторону, уклонился, в свою очередь нанес удар, который юноша тут же парировал, надо сказать, довольно изящно. Ап! Удар - налево - а гош! Затем сразу - а друат - направо, потом - ту друа - прямо в грудь! Отбивка! Скрежещущий звук стали. Снова удар… И еще, и еще… Седобородый вроде бы только защищался, и Иван, обрадованный, решил взять его на измор, измотать, довести до усталости. Однако соперник, такое впечатление, оказался из стали! И словно бы играл с юношей, нанося то один удар, то другой. Опытный человек, сразу видно. И опыт этот явно был приобретен не в фехтовальных салонах, а в боевых стычках, в войнах или на палубе пиратского корабля.