Отступница

Снежка ловко огибает загоны и скачет по садовым тропинкам куда-то вглубь сада. Пытаюсь её остановить, притормозить, уговариваю, дёргаю поводья, отдаю приказы звуками, но лошадь не слушает свою глупую наездницу. Ловко перепрыгнув через насаждения цветов, ныряет в заросли. Испугано закрываю лицо рукой, а когда отвожу, вижу, что мы миновали княжеский сад и скачем по узкой городской дороге прочь от дворца. Убедившись, что мой узелок с пожитками на месте, ласково глажу лошадь по загривку, благодаря её за помощь. Снежка тихо ржёт и продолжает петлять по переулкам, словно только и делает, что сбегает из дворца. Я же постоянно прислушиваюсь к звукам, боясь, что за мной уже послали погоню. Но на ночных улицах стоит тишина.

А когда мы выезжаем за пределы города, я наконец спокойно выдыхаю.

– Ну что, Снежечка, послушаемся Румяну?! Поедем с тобой в Ярград!

Глава 9.

До столицы Беловодья мы со Снежкой добираемся только к следующему вечеру. Почти двое суток пути измотали и меня, и мою лошадь, так, что обе еле ноги передвигаем. Останавливались мы лишь несколько раз: передохнуть и поесть. Снежка вела себя покорно и не протестовала, когда я, дав ей отдохнуть совсем недолго, быстро собиралась в дорогу, боясь погони. И вот, наконец, показались стены Ярграда.

Войдя в город, я повернула в сторону, не рискуя двигаться по центральной улице. Несмотря на довольно позднее время в столице Белых вод кипела жизнь. И хоть простую девку из Хакана здесь никто не знал, я продолжала прятать лицо за широким капюшоном плаща.

Постоялый двор возник на моём пути весьма неожиданно. А ещё большей неожиданностью стало то, что он соседствовал со святилищем. Сомнения царапнули душу, но оставаться ночью на улице опасно, и я, оставив Снежку у порога, ступила внутрь дома.

В большой первой комнате было очень уютно и чисто: светлые ровные стены, белоснежные кружевные занавески на окошках, большой разноцветный ковёр на полу и даже цветы в сплетённых из лозы кадушках. На звон дверного колокольчика из соседней комнаты вышла пухленькая румяная женщина.

– Здравствуйте, хозяйка!
– приветствую её, слегка склоняя голову в почтении.

– Здрава будь!
– улыбается женщина и быстренько окидывает меня взглядом.
– На постой желаешь?

– Если можно...

– Отчего ж нельзя! Проходи.

– У меня там лошадь.

– Ванька!
– кричит женщина вглубь дома.
– Ну-ка сходи лошадку устрой на ночлег!

Из комнаты выскакивает вихрастый мальчишка лет десяти и с готовностью мчится на улицу.

– Не волнуйся, он её и накормит, и напоит. Очень уж он животных любит!
– улыбается женщина.
– А ты проходи давай. Я Клавдия.

– Фота, - выдаю, глазом не моргнув.
– Фотиния.

– Проходи, Фотиния. Домик у нас небольшой, но парочка комнат всегда пустуют для гостей Ярграда. Ты голодна наверняка с дороги?

– Вовсе нет, благодарю, - качаю головой, хотя желудок тут же требовательно урчит, учуяв вкусные запахи, витающие в воздухе. И Клавдия прекрасно слышит его жалобные завывания.

– Давай-ка, сполосни руки в рукомойнике да садись и поешь со мной. А то муж мой на службе допоздна, дети поели уже, а мне одной скучно трапезничать.

Послушно мою руки и прохожу к столу, стоящему в углу большой кухни. Хозяйка выставляет варёный картофель, квашенную капусту, маринованные овощи и свежеиспечённый хлеб. Еда простая, но такая ароматная и аппетитная, что я без зазрения совести хватаюсь за ложку. Клавдия наливает мне большую кружку взвара и садится напротив.

– Ты в Ярград в гости приехала? Или навсегда?
– интересуется она, внимательно оглядывая меня.

И я рассказываю ей историю, которую тщательно продумала по дороге. Я Фотиния из княжества Сенан, работала на кухне при дворе князя Ярослава, а когда мне исполнилось восемнадцать (хотя это случится только завтра), решила перебраться в Ярград. В Сенане у меня никого не осталось, вечно служить кухонной девкой я не хотела, вот и перебралась в столицу.

– Говорят, одиноким девушкам здесь жить проще, - заканчиваю свой рассказ.

– Что есть, то есть. В Ярграде, с благословения наших ворожей, девушки и учиться могут, и сами зарабатывать себе на жизнь - никто не осудит и косо не посмотрит. Только ты молодка совсем, да красива весьма, а себя уже в одиночки записываешь, - качает головой хозяйка.

Опускаю глаза, но Клавдия развивать неприятную тему не спешит, и тут же начинает совсем другой разговор. Рассказывает про своего неугомонного сына Ванечку, про доченьку Забавушку. Расспрашивает, чем я хочу заниматься и советует, к кому пойти учиться.

– Ох, да ты спишь уже!
– охает женщина, замечая, как у меня от усталости закрываются глаза.
– Давай-ка иди в комнатку!
– распоряжается она, указывая направление.
– Если силы остались, можешь в баньку заглянуть. Там водичка тёпленькая, сполоснись с дороги.

Благодарю заботливую женщину и иду в баню, а по дороге заглядываю к Снежке. Моя подруга развалилась на сене и спит крепко-крепко, смешно похрапывая. Стараюсь не шуметь, чтобы не разбудить уставшую лошадь, иду в помывочную. Смываю с себя грязь и усталость, и полностью опустошённая и окончательно расслабленная бреду в выделенную для меня комнатку. Даже не разглядывая обустройство, валюсь на кровать.

Но несмотря на ужасную усталость и долгое отсутствие сна, быстро уснуть не получается. Я ворочаюсь, проваливаюсь в дрёму и просыпаюсь. Мне снятся самые нелепые сны: Игнат и Чеслав дерутся из-за меня на кулаках, плачущая Румяна, князь Милован обвиняющий меня в воровстве. И только, когда за окошком начинает светать, я проваливаюсь в беспамятство.

Просыпаюсь, когда осеннее солнышко ласково заглядывает в мою комнатку, согревая своими пока ещё тёплыми лучами. Сладко потягиваюсь - хочется остаться в кровати, поваляться и насладиться тишиной, но расслабляться рано. Переодеваюсь в чистую одежду, свернув грязную и спрятав в свой узелок. Расчёсываю длинные локоны, заплетаю толстую косу. Разглядываю себя в маленькое зеркальце на стене.

– С днём рождения, Есения!
– бормочу, вздыхая.

Вот я и стала взрослой. Не так я себе представляла свою взрослую жизнь - совсем одна, в чужом городе, без работы, без друзей и поддержки. Даже не знаю, куда мне идти и чем заниматься!

Но плакаться и жалеть себя некогда. Да и не пожалеет меня никто - сама ж во всём и виновата.

Выхожу из комнаты и иду на кухню, откуда доносятся голоса.

– Утро доброе!
– приветствую Клавдию и поворачиваюсь к её собеседнику.

За столом сидит мужчина в длинной тёмной рясе священнослужителя. Он улыбается мне и указывает на стул.