Оттенки изумрудных глаз

Ты ведь так и не сказал.

И почему-то мое сердце торопливо стукается о ребра. Не верит ему. И я не верю.

Все внутри тут же заходится при подобных мыслях. Сознание сгущается и образуется в плотный туман. Я до сумасшедшей боли закусываю нижнюю губу, устремив вспыхнувший взгляд куда-то вдаль.

Все. Хватит.

Просто забудь. Забудь о той хрени, которую услышала сегодня.

Мимолетные увлечения проходят быстро, так ведь?

Остановившись на этой мысли, повертев ее, облизав до кристальной белизны каления, я наконец-то успокоилась. Злость, копошившаяся под кожей, отступила, растворяясь внутри. Эмоции выжали меня и отступили, оставив безразличие и равнодушие ко всему живому.

Просто дождаться, когда мы найдем новое убежище. Выведать, где мы. И…

Что? Сбежать?

Я злорадно хмыкнула в противовес этой мысли. Не думаю, что Локи так просто отпустит меня. Наверняка успеет перехватить еще до того, как я сделаю пару шагов от него.

Я ведь ему еще для чего-то нужна.

Теперь тревожное чувство зашевелилось под ребрами, распирая грудь и давя на легкие. Я подавилась размягченным воздухом. Господи, хватит уже насиловать свой мозг.

Но разве возможно это не делать, когда мы идем уже целый час в молчании?

Время тянулось невыносимо медленно. А что можно еще делать, когда ты бредешь вперед, имея всего одного собеседника, с которым не имеешь ни малейшего желания разговаривать?

Неприятная резь поселилась в желудке, вызывая тошноту. Я стиснула пальцы на лямках рюкзака и прищурила уставшие воспаленные глаза.

Хотелось поговорить. Просто банально пошевелить онемевшим языком во рту. Ведь я сейчас сойду с ума от тишины. Давящей на мои виски с адской пульсирующей болью. Наравне с молчанием, которое диким зверем сидит у меня в глотке, медленно раздирая ее. Я сейчас разорвусь изнутри от этого напряжения.

И вдруг в сознание врезается мысль со скоростью летящего грузовика, да так, что я шарахаюсь, быстро моргая несколько раз. Что? Нет, никогда, ни за что…

А губы в противовес вопящим мыслям приоткрываются, складываясь в нужную форму для произнесения первого слога.

И я не успеваю себя остановить, поскольку все реакции слишком замедленны усталостью от перенапряжения.

— Локи…

Тихий свистящий шепот, уносимый легким ветерком вглубь леса. Я вздрагиваю от слова, слетевшего с моих губ. Кажущегося таким громким наравне с ускоряющимся ритмом сердца.

Господи, заткнись сейчас, просто заткнись. Перенаправь свои мысли в другое русло, подумай о чем-то легком и теплом, например, о…

— Локи!

Черт.

Вышло даже чересчур громко, почти во весь голос, поэтому в конце своего восклицания я съежилась, сверля взглядом на секунду замершую широкую спину трикстера. Расстояние между нами было приличное, но я не сомневалась, что он меня услышал.

Терпение резко лопается, как мыльный пузырь, достигший максимального размера, и я как можно громче рявкаю:

— Локи, твою м…

Окончание ругательства застревает где-то в горле, поскольку бог лжи и обмана вдруг подается ко мне, хватая за запястье. Резко потащив куда-то вперед, заставив подавиться еще и порцией кислорода. Легкие сжались, а сердце между тем сделало пару ударов и замерло в ожидании чего-то.

Я собираюсь воскликнуть какие-то слова протеста, но вместо этого из меня вырывается лишь невнятный возглас. Трикстер, не дав мне собраться с мыслями и попытаться понять, что происходит, заталкивает меня в какие-то кусты и дергает вниз, заставив шлепнуться на землю. Сам тоже рядом опускается на корточки. Я наконец-то опомнилась и принялась остервенело дергаться, зыркая недоуменным взглядом в его сторону. Тогда Локи в одно мгновение ока сгреб меня в охапку так, что я на секунду уткнулась носом в его грудь. Все внутренности скрутились в тугой запутанный узел. Я открыла было рот, чтобы втянуть новую порцию недостающего воздуха, но его широкая ладонь накрыла мой подбородок и губы, вдавив пальцы в щеку.

Я ошарашенно замираю на пару секунд, хлопая ресницами, пока внутри не раздается какой-то щелчок, запускающий механизм инстинктов. Я начинаю дергаться и царапаться, мычу, цепляюсь пальцами за его ладонь, стремясь убрать ее со своего рта.

Чувствую, как бог коварства свирепеет, потому что следующее его движение порывистое и слишком яростное. Он разворачивает меня спиной к себе так, что я упираюсь лопатками в его грудь. Ладонь еще сильнее вжимается в мой рот, а другая обхватывает обе мои руки и с силой стискивает их, заведя за спину. Я против воли выгибаюсь, промычав что-то в его пальцы. Все внутри содрогнулось и заходило ходуном под кожей.

— Ради Одина, заткнись немедленно, — шипит он мне на ухо так, что даже челка всколыхнулась от его тяжелого дыхания. Я замираю, оглядывая пространство вокруг нас, закрытое листвой и ветками кустов. Одна из них неприятно впивается мне в лодыжку. Я снова непонимающе мычу, раздумывая над тем, как бы извернуться и укусить его за палец. Что он вытворяет вообще? Зачем он это…

Мои лихорадочно скачущие мысли прерываются оттого, что я слышу неестественный шорох в лесу.

Оставшийся обрывок раздумья вылетает из головы и катится куда-то в пустоту. Я замираю, напрягаясь каждой клеточкой тела, и неосознанно прижимаюсь спиной к Локи ближе. Сейчас я как никогда остро ощутила необходимость в его защите.

Теперь понятно, для чего он затащил меня сюда. А я своим сопротивлением чуть не выдала нас.

От очередного шороха, раздавшегося чуть ближе, я вздрагиваю. Проснулись импульсы страха, разрывающиеся где-то глубоко под шкурой, облизывая кости. А похолодевшая моментально кровь, кажется, разом заморозила все мое существо.

Снова раздается этот звук. Я перестаю дышать, охваченная ужасом оттого, что могу выдать нас этим. Дыхание же Локи тихонько щекочет мне ухо, но я чувствую, что даже оно напряженное.

Образовавшаяся тишина теснит меня, давит на барабанные перепонки так, что хочется кричать, чтобы нарушить ее. Но я молчу, лишь на секунду прикрыв глаза. Тяжело и натужно сглотнув, практически силой проталкивая горькую слюну в онемевшее горло.

Пожалуйста, пусть нас не найдут. Пожалуйста, пусть опасность минует. Пусть только мнимо оближет нас, оставив слой густой слизи на коже, но уйдет, поигравшись с биением моего перепуганного сердца.

А между тем мой мозг лихорадочно вертит в голове воспоминание этого шороха. Обкусывает ее, давясь сочащимися кусками, пытаясь соединить две ниточки. Я даже морщу лоб, отчаянно стараясь припомнить. Я определенно слышала этот звук.

И догадка вспыхивает внутри так отчетливо, что я снова дергаюсь, но вовремя контролирую себя и замираю, отравленная пробивающим череп осознанием.

— Бердсы… — приглушенно бормочу я в пальцы бога коварства. Чувствую, как он чуть разжимает их, давая мне возможность свободно дышать. Понял наконец, что я догадалась.

Следующие минуты проходят в угнетающей тишине, тянутся, словно патока, липнут к телу, вызывая зуд на коже. Мое сердце так и продолжает остервенело лупить по ребрам, словно хочет выскочить из тесной грудной клетки и вывалиться наружу. Я застыла изваянием, не шевелясь, жалея о том, что не могу беззвучно дышать. Что у меня нет жабр, как у рыбы.