Оттенки изумрудных глаз

При мысли об этом в сердце будто попало острое сверло. Я шумно выдохнула через нос, стараясь успокоиться, и осторожно поднялась с постели. Колдун подхватил меня под руку, чтобы я не упала. Действительно, в теле еще чувствовалась слабость. Такая невыносимая и неприятная.

Стиснув зубы, я добрела до двери и вышла в коридор. Мое дыхание участилось, и давление на грудной клетке усилилось. Воздуха стало не хватать, но я упрямо шла вперед, желая скорее увидеть трикстера. Сознание мутнеет, очищаясь от всевозможных мыслей. В голове остается только грохотать участившийся пульс.

Теперь я едва могла идти и переставляла ноги только благодаря рукам Бальдра, которые крепко стиснули мои локти. Казалось, я совсем перестала дышать. Эти непонятные волнение и страх расползлись по всему телу и взяли его под контроль. Я понимала, что если сию же секунду не увижу Локи, то сойду с ума.

И через несколько секунд мое желание было исполнено.

Бальдр, как мне показалось, с видимым трудом открыл заветную дверь и отпустил меня, из-за чего пришлось немедля вцепиться неслушающимися пальцами в косяк. Я опустила голову и глубоко вдохнула, отчетливо ощущая, как горло сжимается от потока холодного воздуха.

Колдун напоследок погладил меня по плечу и отступил назад, давая мне возможность самой войти внутрь. И в этот момент я поняла, что не могу даже пошевелиться. Не могу.

Страх так сильно обуял меня, что напрочь лишил всей бывшей уверенности. Теперь я ощущала только бесконечный ужас, мурашками ползущий по моему телу и перерастающий в дрожь. Бальдр, увидев, как мои пальцы намертво вцепились в косяк, а плечи дрожат, хотел было подступить, но я каким-то чудом отняла руку и выставила ее перед ним ладонью вперед. Дрожащие губы едва разомкнулись.

— Все в порядке, — глухо проговорила я, рассматривая пол под своими ногами. Так, нужно собраться и войти. Быть готовой к тому, что я увижу.

Судорожно вдохнув и ощутив, как внутри все бешено колотится и сжимается в один сплошной пульсирующий комок, я отцепила влажные пальцы от дерева и с трудом выпрямилась. Взгляд упал на пространство комнаты трикстера.

Ни секундой не медля, я сделала шаг вперед. Дверь за мной захлопнулась, так неожиданно, что я подскочила на месте.

Внутри все резко сжалось и перевернулось. Я вновь забыла, как дышать, обернувшись и ошарашенно уставившись на дверь. А когда вспомнила, то шумно выдохнула и повела плечами. Однако из моего рта вырвалось облачко пара, тут же растаяв в воздухе. Я замерла, разглядывая перед собой воздух. Только сейчас я в полной мере ощутила, насколько здесь холодно.

Почему?

Я съежилась, втянув голову в плечи и обхватив себя руками в надежде, что это хоть как-то поможет согреться. На это действие в грудной клетке отозвалась тянущая неприятная боль. Стиснув зубы, я не позволила короткому стону вырваться из глубины горла.

Решив не ждать больше ни секунды, я набрала побольше воздуха в легкие и обернулась.

Темноту в комнате едва рассеивал свет, просачивающийся через плотно задернутые тяжелые шторы. Мои глаза быстро привыкли к этому полумраку, и я посмотрела на кровать.

Сердце застыло в груди, а внутри все покрылось приличным слоем льда. Так, что я теперь не чувствовала холода, слившись с атмосферой, царящей в комнате. Скорее, меня бросило в жар. Бушующий, не сдерживаемый, кипящий в моей слабой шрамированной груди.

На постели, укрытый толстым одеялом лежал бог коварства. Мои глаза намертво впились в его безжизненное, белое лицо, на котором застыла пугающая маска спокойствия. Никаких эмоций или проявлений признаков жизни.

Я не успела понять, как в считанную долю секунды оказалась рядом с кроватью, стоя коленями прямо на холодном полу. Все равно что в снегу. В этой чертовой ледяной комнате совершенно не было стульев.

Я склонилась над Локи и осторожно прикоснулась негнущимися пальцами к его руке.

Боже, какая она ледяная!

Я отдернула ладонь, тихо зашипев от явственной боли. В груди кольнуло. Я сморщилась и ненадолго зажмурилась.

Мой наполненный страхом взгляд спустя несколько секунд вновь обратился к лицу трикстера. Я не знала, что мне делать. Я так боялась за его жизнь. Ведь он умирал по моей вине.

Я опустилась на пол, спрятав лицо в ледяных ладонях и прерывисто вздохнув. В груди образовалась невыносимая тяжесть. Я была подавлена. Внутри меня скопилось так много переживаний, боли и слез, что не было сил это сдерживать.

Издав дурацкий скулеж, я прижалась лбом к его руке, уже невзирая на явственный холод. Пусть будет ожог. Мне все равно.

Я медленно открыла глаза, уставившись на собственные пальцы, уже переплетенные на коленях.

— Локи… — слабо позвала я, не поднимая головы и глупо надеясь, что трикстер услышит меня и очнется.

Замерев на несколько секунд, я вслушивалась в образовавшуюся давящую тишину. Казалось, стало еще холоднее. Мои пальцы закоченели, а все тело покрылось мурашками.

— Я здесь, слышишь? Я жива. Со мной все в порядке. Бальдр вылечил меня. Ты спас мою жизнь. Все закончилось, Локи. Я хочу, чтобы ты очнулся, — забормотала я с трудом из-за кома слез, подкатившего к горлу. Грудину сковала цепями приевшаяся боль, покалывающая и прицепившаяся, казалось, навсегда.

Оторвав лоб от холодной руки, я с надеждой посмотрела расплывающимся взглядом на лицо бога коварства. Оно по-прежнему было неподвижным и безжизненным. Настолько сильно, что верить в то, что его сердце по-прежнему бьется, было трудно. Но я не прекращала надеяться.

Вновь опустив голову, я крепко задумалась, прокручивая в голове обрывки воспоминаний о трех днях, проведенных в заключении. По вискам резанула боль. Несмотря на то, что я не двигалась, я устала. Эмоционально и физически.

Я поклялась себе не уходить с этого места, пока Локи не придет в себя. Пока его тело не приобретет привычную холодность, не такую, как сейчас. Сейчас от прикосновения к нему образовывались покраснения, а может и ожоги. Я не знала, но ощущала, что мой лоб буквально горит.

Казалось, что в этой комнате время остановилось. Замерзло. Перестало существовать. Даже воздух, которым я дышала… Казалось, будто он состоит из мелких льдинок и, проникая в горло, они застревают там, затрудняя возможность дышать. Хотя, мне и не нужно было этого делать, пока я, сидя на полу, вспоминала. Все, до последней картинки. То, что отпечаталось в моем мозгу слишком сильно.

Арнфаста…

Имя, произнесенное в мыслях, резануло по черепной коробке и стекло куда-то вниз, к сердцу, подобно лавине. Я нахмурилась, резко сжав пальцы между собой так, что они захрустели.