Отважная лягушка. Часть 3

– Наверное, он редко болел, госпожа Юлиса?
– усмехаясь, покачал головой собеседник.

– Да, - кивнула та.
– До последнего времени отец на здоровье не жаловался.

– Тогда ничего удивительного, что он не вспоминал об этом месте, - понимающе кивнул посланец регистора Трениума.

– Почему?
– вскинула брови Ника, уже заранее предчувствуя ответ.

– Именно в Нессейской долине Карелг бился со стоглавой Голигой, дочерью Такеры и Дрина. Герой победил в жестокой схватке, но чудовище успело ужалить сына Питра, который тогда ещё не был бессмертен. Безутешный отец рыдал, глядя с небес на страдания умирающего сына. Тучи закрыли солнце, непрерывно лил дождь, тысячи молний разрушали города и селения, убивая животных и людей. Тщетно те умоляли громовержца о милосердии. Питр не мог успокоиться, ибо оказалось, что всё его могущество не способно спасти Карелга от волшебного яда Голиги. Не в силах видеть страдания тучегонителя и жалея смертных, три небожительницы: Нона, Фиола и Артеда обратились за помощью к Ваунхиду, богу мучительной смерти. Любимый сын властелина царства мёртвых получил от отца в дар два источника. Вода одного из них исцеляла любые раны и болезни, а другая убивала всё живое. Богини долго просили о помощи, сделали богатые подарки в надежде получить средство для спасения Карелга. Но коварный Ваунхид уже знал, что герой убил его сестру Голигу, и вместо воды жизни дал воду смерти. К счастью мудрая Фиола распознала подмену и вылила яд из золотой чаши. Его разрушительная сила оказалась столь велика, что там, где смертоносное зелье попало на землю, образовалось длинное, узкое озеро Лагус, местами совсем не имеющее дна и напрямую сообщающееся с миром мёртвых. Вода из него обладает магическими свойствами. С её помощью можно предсказывать будущее, вызывать тени умерших, а грязь с берегов лечит боли в коленях.

– С Карелгом что случилось?
– спросила девушка, с интересом слушая местную сказку. В своих многочисленных беседах Наставник как-то обошёл стороной народное творчество.

– Чтобы спасти его, небожительницы смешали дающий бессмертие напиток богов со своей кровью. Но герой метался в бреду, отталкивая от себя чашу с эликсиром, так что капли летели во все стороны. Там, где они упали, забили целебные источники. С тех пор в Нессейскую долину приезжают страждущие не только со всех концов Империи, но и из Либрии, Даросских островов и даже из Ольвии, чтобы побыть там и попить целебную воду два-три месяца или даже полгода. Всё-таки людям слишком долго жить вблизи озера, которое соединяется с владениями Дрина, не рекомендуется.

– Так, значит, в летней гостинице останавливаются те, кто едет в Нессейскую долину, - сделала соответствующий вывод слушательница, подумав, что владелец "Услады путника" поступил разумно, не став возводить капитальное здание для сезонных постояльцев.

– Да, госпожа Юлиса, - важно кивнул рассказчик.
– На берегу Лагуса много разного рода гостиниц, постоялых дворов, лечебниц. Но только лучшие люди Империи могут позволить себе иметь в Нессейской долине свои дома и усадьбы.

Он злорадно усмехнулся.

– У сенатора Касса Юлиса там нет даже шалаша!

– Это так дорого?
– спросила Ника.

– Очень!
– кивнул дядюшкин коскид.
– Но кроме денег надо получить специальное разрешение Императора или Сената.

Подавшись вперёд, Минуц понизил голос:

– Двенадцать лет назад Констант приказал восстановить великолепный дворец Ипия Курса Асербуса и теперь каждый год приезжает на Лагус, якобы для того, чтобы в тиши и уединении почтить память первого Императора. Но на самом деле лечит поясницу и колени.

Собеседник строго нахмурился.

– Только об этом не стоит говорить слишком громко. Здоровье Императора - не тема для досужей болтовни.

– Конечно, господин Минуц, - кивнула девушка.
– О высшей власти либо хорошо, либо ничего.

Посланец регистора Трениума замер в замешательстве, потом понимающе усмехнулся.

– Хорошо сказано, госпожа Юлиса.

– А вы сами бывали на Лагусе?

– Я похож на больного?
– гордо выпятил грудь столичный хлыщ.

– Не очень, господин Минуц, - рассмеялась Ника.

– А вот ваша тётя, госпожа Пласда Септиса ездила, - не удержался от сплетни коскид.
– И через год подарила супругу чудесную дочку Гэаю.

– Так те воды помогают и от бесплодия, - удивилась слушательница.

– Говорят: мало есть болезней, которые они не могут излечить!
– со своим обычным апломбом заявил рассказчик.

– Спасибо, господин Минуц, - искренне поблагодарила девушка.
– Отец всю жизнь рассказывал мне об Империи, но только вернувшись на родину, я поняла, как мало о ней знаю.

Явно польщённый собеседник всем видом показывал терзавшие его сомнения: продолжить дальше разговор или нет?

Наполнив свой стакан, Ника знаком предложила налить разведённого вина и ему. Только после этого дядин коскид многозначительно прошептал:

– Я слышал, что ещё осенью в Нессейскую долину выехала императрица со всем своим двором. Должно быть, она до сих пор там живёт.

– У вас есть знакомые среди царедворцев, господин Минуц?
– решив польстить болтуну, притворно охнула девушка.
– Наверное, об этом известно далеко не всем?

– Ну, не такая уж это и тайна, госпожа Юлиса, - всё же счёл нужным заметить собеседник.
– Но я, действительно, кое-кого знаю в Цветочном дворце.

– В Цветочном?
– удивилась слушательница.

Посланец регистора Трениума вскинул брови, потом рассмеялся.

– Я и забыл, как давно ваш отец покинул Радл. За это время Император, кроме старинного Доминиума, построил себе ещё несколько вилл и летний дворец за Веренариумом, там, где когда-то стояли дома заговорщиков. Рядом разбили прекрасные сады, куда по праздникам пускают гулять горожан. Там так красиво, госпожа Юлиса! Какие розы и фиалки! Наверное, нечто подобное есть только в обители небожителей! Вот поэтому дворец и называют Цветочным.

– Тридцать лет - большой срок, господин Минуц, - задумчиво покачала головой путешественница.
– Я обязательно напишу обо всём отцу. Пусть почитает и порадуется за свой родной город. Если он, конечно, дождётся моего письма, которое попадёт к нему не раньше, чем через два года.

– А кто же доставит его в Некуим, госпожа Юлиса?
– усмехнулся посланец Итура Септиса.

– Надеюсь, что господин Картен из Канакерна к тому времени ещё будет плавать за океан, - пояснила Ника.
– И не откажется передать несколько свитков своему другу от его дочери...

Их разговор прервал Солт, сообщивший Минуцу, что баня готова. Вежливо раскланявшись, дядин коскид ушёл, а племянница регистора Трениума, заказав ужин скромно стоявшей у стены Риате, велела ей выяснить самочувствие господина Ротана.

Ника опасалась, что тот свалится, тогда придётся задержаться в Поуле, а ей этого очень не хотелось. По правде сказать, она уже устала от бесконечной дороги.

Понимая, что выполнение данного поручения займёт какое-то время, девушка, оставив крошечный огонёк на самом кончике торчавшего из носика светильника фитиля, улеглась на ужасно скрипучую кровать.

Из-за отсутствия в комнате окон, она не могла определить, сколько прошло времени, но чувствовала, что уже немало, а рабыня всё не возвращалась.

Хозяйка не рассчитывала, что та быстро расстанется с Солтом, однако, столь долгое отсутствие начинало беспокоить. Скоро Ника начала ворочаться с боку на бок. Тревога нарастала. Пару раз она порывалась встать, но всякий раз удерживала себя на кровати, едва не застонав от облегчения, когда в дверь тихонечко поскреблись, и виноватый голос невольницы прошептал: