Оула

Эти звуки волновали медведицу. Молодая и неопытная она торопила события. Она знала, что стадо вскоре начнет все быстрее и быстрее закручиваться и, достигнув определенного напряжения, главные быки пойдут на пролом, увлекая за собой всех остальных. Вот тут-то и надо быть начеку. Медведица пропустит быстрых и сильных, дождется, когда мимо помчатся важенки, молодняк или совсем маленькие, вот тут-то она и поохотится, покажет своим деткам, как надо добывать себе пищу…

Первым на землю спрыгнул все тот же неутомимый летчик. Заглянул под брюхо зависшего в метре вертолета и дал отмашку садиться. Огромная железная туша с облегчением опустилась на землю и тотчас сбавила обороты. Кучка людей, отделившись от чумов, спешила к вертолету. Кто бегом, кто шагом, торопились встретить тех, кто прилетел, услышать новости…

Сошел на землю Нилыч и что-то торопливо сказал подбежавшему Никите. Тот развернулся и побежал обратно к чумам.

Виталий выходил из вертолета с таким чувством, словно он прилетел на другую планету или, по крайней мере, в другую страну. Даже воздух и земля под ногами все показалась непривычным. На взгорке величаво, один за другим стояли пять чумов. Чуть ниже перед ними громоздились нарты, справа опять нарты, но собранные в полукруг, внутри которого трава была вытоптанная до земли. А дальше за стойбищем, Виталий даже зажмурился на секунду, высились синие горы, которые теперь снизу казались еще выше и красивее.

Виталий старался все подметить. Прибежал Никита с легким, пухлым мешком и сразу же сунул его летчику. «Плата за проезд,» — догадался Виталий. Парень в рубашке без всякого выражения заглянул в него, коротко кивнул, запрыгнул в темный проем, затащил лесенку и закрыл дверь. Вертолет взвыл, засипел на всю мощь, закрутил своими свистящими винтами, гоняя под собой ураганный ветер, немного приподнялся над землей, качнулся вперед, задрав хвост, будто боднул что-то невидимое, пошел вперед, набирая высоту.

Все быстро улеглось, словно и не было дикого ветродува, рева двигателя и летчика в рубашке… Остался противный и нудный свист в ушах да запах сгоревшего керосина.

— Ну, здравствуй, мой спаситель, — Виталий протянул руку Никите.

— Эт ты братану говори, да вот отцу, — невозмутимо ответил тот и крепко пожал протянутую руку.

— Ого, сильна тундра! — журналист демонстративно зашевелил пальцами после рукопожатия.

— Терпим пока, — был ровный и с достоинством ответ Никиты. И через паузу: — Надолго к нам!?

— Вот тебе и здрасьте!.. Не успел приехать, а ты уже гонишь!? — Виталий добавил немного обиды в голосе.

— Ты о чем, столица, гостям мы всегда рады, — улыбаясь кончиками губ, ответил собеседник.

— Есть у нас анекдот такой, про тещу. Значит, заявляется теща в гости к зятю, а он ее прямо у дверей и спрашивает, мол, надолго ли ты к нам, маманя? А она в ответ — дескать, пока не надоем. А он ей, так ты что, даже и чаю не выпьешь!?

— Смешно, — вежливо ответил Никита, — считай, что тебе повезло раз ты не моя теща.

— Однако!?

— Ну, пошли, показывай свои хоромы.

Едва Нилыч отошел от вертолета, как его окружила детвора и буквально повисла на нем. По меньшей мере, было странно, что такого угрюмого, осторожного и молчаливого человека так любили дома. «Да-а, детей не обманешь!» — вдруг отчего-то радостно подумал Виталий.

А дед загадочно улыбался, позволяя малышне увлечь себя. Он шел и весело теребил рукой то одну, то другую заросшую смоляную головку. Прямо на ходу что-то доставал из своего рюкзачка и раздавал им, вызывая с каждым разом визгливый восторг. «Надо же, и когда он успел запастись!?» — опять удивился Виталий.

А из светло-серых, выцветших чумов, стоящих на фоне гор, завились веселые струйки дыма. Между чумами и нартами суетливо засновали женщины. Они рылись в поклаже, что-то доставали, бежали в чум и вновь выбегали то за дровами, то опять к нартам.

— Так на сколько ты к нам? — вновь задал свой вопрос Никита.

— Я ж говорю, пока не прогоните, — широко улыбаясь, ответил Виталий.

— По мне так хоть совсем оставайся, — подхватил шутливый тон Никита, — работы всем хватит. Оформим помощником пастуха, а там видно будет.

— Как это помощником, да еще пастуха!?… Не-ет, ты мне что-нибудь поинтеллектуальнее предложи.

— Так это и есть самая почетная и интеллектуальная профессия у нас.

— Ну, а что там еще в вашем штатном расписании?

— А еще — чумработница, но это для женщин, тебе не справиться.

— Да-а, не густо… Ну что ж, тогда погощу немного и вернусь в метро да театры…

— А я любил по выходным в Коломенское ездить, — вдруг проговорил Никита как-то мягко и дружелюбно, — или по старой Москве походить, где людей мало.

— Эй, Семен, ты что здесь делаешь!? — закричал вдруг Никита на молоденького паренька, подъехавшего на взмыленной упряжке.

— Я, это…, спросить хотел… у Олега Ниловича… как там мои? — чуть запинаясь, начал тот.

— А до вечера потерпеть не мог!? — прервал его Никита и еще строже добавил: — А ну, мигом в стадо, спросить хотел, ишь ты, помощник!

Парень послушно развернулся и опять погнал оленей к горам.

— Суров! — заметил Виталий.

— Толковый парень! Года через два хорошим пастухом станет, — неожиданно с похвалой отозвался о пареньке Никита.

— Да, слушай у меня тут тоже всякого добра… — Виталий приподнял сумку.

— Гостинцы что ли?

— Ну, вроде того…

— Во-он туда, — Никита махнул рукой в сторону нарт, — поставь на самую высокую, а то собаки вмиг «распишут», в руки не возьмешь. Женщины на ночь уберут.

— Но у меня там паста, зубная щетка, бритва… — начал было Виталий.

— Че-ерт, а у нас как назло сегодня воду горячую отключили! Ну, надо же, как тебе не повезло! — Никита остановился и всплеснул руками.

«Ну и ерши эти Саамовы! Воспитал Нилыч сынков!.. Поди, и внуки такие же колючие?»

— Не обижайся, Виталий Николаевич, — Никита словно подслушал его мысли, — это с утра со мной. Пойдем чай пить.

— Я что-то Василия не вижу? — Виталий тоже с удовольствием прервал неприятную перестрелку с Никитой.

— Васька во-он там, за тем перевалом стоит. Там его стадо. Вечером обязательно будет. Ну, так ты к отцу пойдешь чай пить или ко мне?