Овод

– Мне так хорошо, – висит на мне.

– А завтра будет ещё лучше, потому что я возьму тебя как полагается, – сладко обещаю, впитав рваный вдох. Вероятно, Цветок, нарисовала себе грязные и очень пошлые картинки. Я воплощу в жизнь каждую.

– Только… – мнётся, водя пальчиком по моей груди. – С презервативом. Я хорошо понимаю, что возможна беременность, а ты…

– Невозможна. – Голос звенит, но вываливать на Майю личное не планирую. – Подобной проблемы не возникнет.

– Расскажешь? – В меня впивается вспыхнувшая зелень.

– Нет, – короткое и дающее понять, что дальше лезть не стоит. – Но залёт тебе не грозит, поэтому я буду делать всё, что захочу, – сгребаю её волосы на затылке и тяну, заставляя откинуть голову и подставить тонкую шею с притягательной пульсирующей венкой.

– А ты со всеми спишь не предохраняясь?

Так, Цветочек намёка не усекла и полезла дальше. О бывшей жене знает, пришло время прошерстить остальных.

– Только с тобой.

– А с бывшей женой?

– И с ней.

– А ещё с кем?

– Всё.

– Три секунды назад ты сказал только со мной, а спустя ещё одну добавилась бывшая жена. Ты не спеши, Янис, возможно, ещё кого-то вспомнишь, – деловито замечает, упирая руки в бока.

Хохочу, удивляясь, как быстро Майя перешла в атаку, подминая меня. Ещё клятву верности потребует, а затем жениться.

– Не вспомню, – прямой взгляд, который не предвещает Цветку ничего хорошего. – Двое. На этом тему закроем. Усекла?

– Да, – дует губы, отводя обиженный взгляд.

– А теперь в душ, – отвешиваю шлепок по заднице и подталкиваю рыжую внутрь.

Рвётся вперёд меня, но притормаживаю прыткое тело, настраиваю воду, а затем позволяю ей войти. И если у неё выработан рефлекс на команды, то у меня на предотвращение травм. Намыливаю Майю и вожу ладонями по телу, очерчивая изгибы. Откидывается спиной на мою грудь, прикрывает веки и отдаётся во власть касаний, нашёптывая нечто невнятное и улыбаясь. Странная, доверчивая и часто наивная – она настоящая. Нет у Цветка ни одной маски в силу отсутствия жизненного опыта и дерьмовых моментов, обычно становящихся причиной чёрствости и цинизма. Не умеет лгать и изворачивается, бежит навстречу, открывая себя и позволяя наносить удары, которые в итоге её и сломают. Выстоит ли она? Уверен, что да, но этой задорной девочки впредь никто не увидит. Майя спрячет её ото всех и больше не решится показать, опасаясь новых ударов.

Выгоняю Цветок, быстро ополоснувшись сам. Она уверенно топает в комнату, но взвизгивает и возвращается в ванную. На пороге мнётся девушка в форме.

– Я принесла вещи девушки, но не смогла открыть дверь в соседнюю комнату.

Вспоминаю, что Майя ночью основательно забаррикадировалась, ожидая вторжения. К её словам стоит прислушаться, потому что в манере Ольги шастать по ночным коридорам, прислушиваясь к происходящему. Возможно, она намеревалась выкинуть привычный финт, сработавший когда-то, но я был не один.

– Положи, – указываю на кровать.

– Вас просили прийти на завтрак к девяти.

Киваю прислуге на дверь, осматриваю вещи Майи, которые купил позавчера, убеждаясь, что они чистые.

– Цветочек, выходи, – зову рыжую. – Одевайся. Завтракаем и валим.

Предвкушение того, что я покину этот дом через полчаса, звенит радостью. Я даже дышать здесь не могу. Через десять минут выдвигаемся в столовую, где уже собралось всё семейство.

– Доброе утро. – Майя в отличие от меня тактична и способна пожелать этим людям что-то доброе.

– Оно было бы добрым, если бы кто-то не стонал полночи на весь дом, – прыскает Ольга, не отрывая взгляд от телефона.

Точно шныряла под дверью. На третьем этаже даже крики не слышны, не говоря уже о тихих стонах Цветка.

– А я смотрю, ты своим привычкам не изменяешь, – усмехаюсь, накладывая Майе завтрак, – стакан к двери не прикладывала? Или пользуешься более современными средствами для прослушки?

– Ты мне неинтересен, – закатывает глаза, всем видом показывая, что я был и остаюсь для неё пустым местом.

– Правда? А давай посмотрим камеры в коридоре, – подмигиваю мачехе. – Уверен, ты пиздишь.

– Янис! – рявкает отец, реагируя на мат.

– Напоминаю ещё раз, я в гости не напрашивался. Так что избавь меня от удовольствия общения с твоей женой и сыном.

– Эрнест – твой брат.

– Я считаю иначе, – схлестнувшись с отцом в немом противостоянии, выигрываю, потому как крыть ему нечем.

Завтрак продолжается в тишине, настолько блаженной, что я мысленно молю, чтобы никто из семейки не вздумал открыть рот. Но, увы, радость оказывается недолгой.

– Хочу пригласить тебя в кабинет. Есть разговор. Важный.

– Не думаю, что у нас имеются темы для обсуждения. – Мысленно я уже сел в машину и растворился за линией горизонта, чтобы ещё пару лет не видеть папаши.

– Имеются, – произносит с нажимом и переводит взгляд на Цветочек, мирно жующую рядом.

И что он желает от неё получить, мне неизвестно. Сейф открыт, и теперь отец волен распоряжаться имуществом Банкира, как того желает. Майя ни на что не претендует. Поднимаюсь, давая понять, что готов проследовать за ним.

– Завтракай, ешь что хочешь, – бросаю Майе, в глазах которой разливается паника. – С ними, – вожу пальцем между Ольгой и Эрнестом, надеясь быть услышанным, – в диалог не вступай.

Следую за отцом, вхожу в кабинет, который является для него святыней. Когда Майя рассказывала, что Банкир трясся над своим кабинетом, не впуская посторонних, прекрасно понимал, о чём она говорит. Указывает на кожаное чёрное кресло с широкими подлокотниками, предназначенное для визитёров.

– Как Илга?

Вскидываю взгляд, не желая распространяться о жизни мамы, которая об отце вспоминает с дрожью в голосе по сей день.

– Мне нечем тебя порадовать, – подпираю щёку ладонью, наблюдая за его реакцией.

– Кто там её муж? – щёлкает пальцами, хотя прекрасно осведомлён. – Государственный служащий с нищенской зарплатой? На хлеб и воду хватает?

– Даже если бы не хватало, у неё есть я. Способен обеспечить себя и её в случае необходимости.

– А могла жить ни в чём не нуждаясь, – обводит взглядом помещение, намекая, что в золотой клетке живётся сытно.