Овод

Не уточняет, что жизнь, по сути своей, дерьмо, но он всегда считал деньги синонимом любви. Ничего не изменилось.

– Мама ушла двадцать семь лет назад. Пора бы уже смириться и уделить всё своё внимание и мысли второй жене. Если ты пригласил меня, чтобы обсудить прошлое, то разговор окончен.

Поднимаюсь, не хочу провести в его обществе дольше положенного, но в спину прилетает:

– Сегодня утром принесли это.

Обернувшись, вижу на краю стола чёрный конверт. Тот самый, который я передал Глоку. Вчера он отчитался о выполнении заказа, а сегодня папаша получил весточку. Не знаю, как это попало к нему в руки, но возвращаюсь на место, предчувствуя изменение своих планов.

Глава 19

– Впервые вижу, – прячу удивление, нацепив маску безразличия. Показывать ему эмоции, бушующие внутри, опасно для жизни.

– А я вот твой почерк узнал сразу, – вынимает содержимое, демонстрируя и так известную мне подпись. – Это ведь сын Мерханова?

Показывает фото, на котором растеклись пятна крови, частично смазав картинку.

– Да. Но ты это знаешь и без меня.

– А ещё я знаю, что отпрыск Саида провернул небольшую аферу по его приказу. Сблизился с женой Потоцкого, вступил в сговор, подобрался к дочери, чтобы после смерти Васи прибрать к рукам его наследство. Заключил с девчонкой брак и подсунул ей документы, на которых она не задумываясь поставила свою подпись. Но… – растягивает губы, скалясь. – В этой истории неожиданно появился ты. В тот вечер, когда я должен был забрать её и сейф, ты оказался в доме. Вдова кинулась не сразу, расшаркиваясь передо мной и стараясь ублажить. В тот момент, когда побег обнаружился, дочь Банкира была уже далеко.

– Предполагаю, ты очень расстроился.

– Верно предполагаешь. Аукцион обошёлся мне в кругленькую сумму, но меня заверили, что к сейфу приложится девчонка, которая… снова сбежала. И я всё гадал, кто же помогает неуловимой дочери Потоцкого, пока сын Саида не обрисовал мне тебя. Мои парни ждали, когда ты заявишься в свой дом. Всё просто.

– Я могу идти? – спрашиваю с явным равнодушием.

– Как думаешь, почему это принесли мне? – указывает на конверт, ожидая исповеди, которой не последует.

– Понятия не имею.

– Ночью случилась небольшая… неприятность. Некто ворвался к небезызвестной Пахомовой и разнёс её офис. Практически стёр по фундамент, предварительно сделав рассылку интересных видеозаписей влиятельным людям. Но за пару часов до этого момента сын Мерханова был убит. И не просто убит: в течение двадцати минут ему отстреливали конечности, пока он полз по парковке к своей машине. Выстрелы производились из дальнобойной винтовки большого калибра, предполагаю, для нанесения максимального ущерба цели.

Представляю, как хорёк, истекая кровью, полз и корчился от боли, и на душе разливается тепло. Надеюсь, сучёныш понял, что ему прилетело за Майю. Уверен, что понял.

– Ты улыбаешься, – замечает папаша, – доволен исполнением заказа?

– Всё ещё не понимаю, при чём здесь я.

– Люди Мерханова взяли след. Он их привёл к офису Пахомовой в тот момент, когда некто расправлялся с её людьми. Из того же оружия. Плюс несколько взрывов. Много пострадавших, которых скорая развозила по больницам в хаотичном порядке. И пока Саид отыскал нужного человека, тот исчез из палаты. Остались только вещи, в которых нашли это, – машет конвертом.

Глок закусился на Пахомову за свою женщину, которую выставили на торги, словно кусок мяса. И я его хорошо понимаю. По сути, я поступил аналогично, сделав заказ на хорька.

– Выводы?

– Мерханов хочет знать имя.

Вовремя вспоминаю, чьей дочерью является женщина Глока, и понимаю, что могу «успокоить» и папашу, и Саида одним ударом.

– Глок.

Схватив телефон, набирает сообщение, а я предвкушаю реакцию на то, что будет произнесено через секунду.

– Он зять Парето.

– Что ты сказал?! – откидывает телефон, уставившись на меня.

– Человек, который убил сына Мерханова, является мужем дочери Островского Константина Сергеевича, – произношу почти по слогам, немного приврав. Но зятем Глок станет непременно, потому в семье Островских выбор девочек является определяющим. – В тот момент, когда ты отправишь сообщение, Саид бросится искать убийцу своего сына. И найдёт, уверен. Вот только в этом случае любимая доченька оповестит папу, что её мужика обидели. И когда Парето нагрянет к Мерханову, последний не задумываясь выложит, кто слил Глока, – тычу в папашу, намекая, что козлом отпущения станет он. – Прикидываешь масштабы возможного пиздеца?

– Он не приедет в Россию, – убеждает меня или, скорее, себя.

– Он приехал пять лет назад, когда старшая дочь ввязалась в неприятную историю, кстати, защищая своего мужика. И сейчас не останется в стороне. И даже если не приедет лично, поверь, всегда найдётся тот, кто по его приказу подарит тебе пулю. Так что на твоём месте я бы оповестил Саида, чтобы он забыл об этой истории, довольствуясь тем, что у него есть две дочери. Пока есть. Но их может не стать, если он перейдёт дорогу Парето.

В очередной раз прихожу к выводу, что моя деятельность является причиной информированности. Часто пассажиры обсуждают щепетильные вопросы, перемалывают сплетни и делятся деталями, которые, как сейчас, попадают точно в цель. Только ленивый не обсуждал появление Островского пять лет назад, и спустя несколько поездок я знал весь расклад.

Отец возвращается в кресло. Теперь напряжённый и сосредоточенный. Моя задача – отвести людей Мерханова от того, кто выполнил просьбу, иначе на меня приклеят ярлык «недобросовестного заказчика». Глок оклемается, и я не хочу стать его главной целью, как только он сможет держать в руках оружие.

– Допустим, – выдыхает со свистом, – но Мерханов хочет наказать тебя.

– Как он пришёл к выводу, что заказчик я?

– Это, – подсовывает конверт.

– И? У него есть образец моего почерка или там стоит подпись? У Глока спросить не мог, так как не добрался, остаётся только один осведомитель, – не отрываясь буравлю отца взглядом.

– Я бы не слил своего сына.

– Эрнеста – да, меня – легко. Обида всё ещё тебя гложет? – И мы оба понимаем, что я говорю о маме, которая сбежала, оставив живое напоминание о когда-то счастливом браке – меня.

– Факт остаётся фактом: конверт принесли мне. Я могу договориться, отдав Саиду папку из сейфа Васи, но… – берёт многозначительную паузу. – Он хочет девчонку.

– А пулю в лоб он не хочет? – вырывается слишком резко, а внутри взвивается ураган, готовый крушить всё.

– Янис, – понижает голос, что означает – отец приступает к главному, – за несколько месяцев до смерти сына Саид сделал дарственную, передав контрольный пакет акций самой крупной компании, находящейся в его собственности. Вероятно, скорой смерти отпрыска не предвидел, поэтому в дарственной отсутствует пункт, по которому в случае смерти одаряемого имущество возвращается к дарителю. А так как Майя является законной женой…