Озеро призраков

Лазутин выехал на соседнюю улицу. «Сааб» сделал то же самое.

— Пасёт нас, — определил Афанасий. — Это как дважды два — четыре. Притом, нагло. Дай-ка, Константиныч, я сяду за руль. Я в Ужах не в первый раз.

Они на ходу поменялись местами, и Афанасий стал беспорядочно на первый взгляд, петлять по городу. Но куда бы он ни выехал, сзади всегда маячил синий «Сааб».

— Вы так не оторвётесь от них, — неожиданно сказал узник чулана, прижатый к дверце кабины.

— У тебя есть предложение? — бросил на него быстрый взгляд Афанасий.

— Есть.

— Валяй, выкладывай!

— Знаете, где торговый центр?

— Кто же его не знает.

— Рядом контейнерная площадка для мусора, отгороженная бетонным забором. Там есть два выезда и за углом разобранного кирпичного здания — укромный уголок, за старой автостоянкой. Надо туда заехать и переждать.

— Попробуем. Другого выхода пока не вижу, — согласился Афанасий. — Думаешь, они туда не сунутся?

— Они наверняка проедут. Если судить по номерам машины, они не здешние и города, стало быть, не знают. А это место глухое. Если надо выпить втихаря после работы, там всегда водилы останавливаются. Попробуем. — Парень бросил взгляд на сосредоточенное лицо «афганца», ища у него поддержки сказанному.

— Рискнём.

— Мы ничего не теряем.

— Ровно ничего.

Афанасий повёл «Газель», куда указывал парень. «Сааб» неуклонно следовал за ними.

— Поднажмите на газ, — посоветовал парень. — Надо оторваться. Удобный случай. Вон треллер идёт. Заходите за него и резко направо. Они проморгают…

— А у тебя котелок варит, — одобрительно сказал Лазутин. — Наверно, фильмов заграничных насмотрелся.

— Теперь езжайте на площадку и дальше во двор, — не отреагировал парень на слова Лазутина.

— Там же тупик. Вон «кирпич» висит…

— Тупик. Только не для нас. Там за сломанным домом есть выезд…

— Поверим на слово, — пробормотал Афанасий и круто повернул баранку.

— Вон там за забором и переждём, — указал парень на высокую, но ветхую деревянную ограду. — Они не сунутся туда.

Они спрятались за тесовым забором, которым было огорожено место разобранного здания и стали наблюдать. Вскоре на контейнерную площадку въехал «Сааб» и остановился, не доезжая до «кирпича». Из машины вышел верзила. Сняв чёрные очки, огляделся. Не обнаружив объекта поисков, сел в машину рядом с водителем. «Сааб» развернулся и поехал обратно.

— Пронесло, — выдохнул Лазутин.

— Они проморгали, — радостно воскликнул парень и засмеялся. — Одурачили мы их.

— Спасибо за подсказку, — поблагодарил его Афанасий. — Без тебя мы бы ещё катались по городу. Мы не познакомились. Как тебя зовут?

— Павлом. Павел Белужьев.

— А меня Афанасием. — Он протянул парню руку. — А это мои друзья — Николай и Владимир Константинович.

— Куда дальше? — осведомился Лазутин, выпихивая Афанасия с водительского места.

— Переждём и к Тулякову, — ответил Афанасий, освобождая место за рулём. — Надо переждать. Нам хвоста за собой привозить не к чему.

Глава восемнадцатая. Собаки Харона

Выехав из укромного места и убедившись, что «Сааба» нигде не видно, поехали к Тулякову.

— Кем работаешь? — спросил Павла Воронин, который с первого момента появления из чулана парня не поверил, что тот мог совершить убийство «капитана».

Белужьев окончательно оправился от волнения и испуганно не вздрагивал при каждом шорохе.

— Я журналист.

— О-о, — протянул Николай. — Важная профессия.

— Я корреспондент городской газеты, — с напускным пафосом добавил Павел.

Никиту Тимофеевича познакомили с Павлом и рассказали о недавних событиях, стараясь не упустить ни малейшей подробности.

Они сидели в беседке в саду, спрятавшись от жаркого солнца. Ветер шевелил листву деревьев, над расцветшими одуванчиками порхали бабочки, кружились неуклюжие шмели.

Никита Тимофеевич достал очередную сигарету, прикурил, устремив взгляд в пространство.

— Детектив какой-то, — наконец произнёс он, освободившись от своих мыслей. — Так, говоришь, — обратился он к Павлу, — у тебя встреча с «капитаном» была заранее назначена?

Павел кивнул:

— Я работаю в газете «Верхнеужский вестник» в отделе криминальной хроники репортёром. Печатаем не только чистый криминал, но поднимаем и другие темы, с ним связанные: проституции, наркомании, бродяжничества.

— То есть пишите о нищих, бродягах, бомжах, проститутках? — уточнил Туляков.

— Верно. Довелось писать и о Косте.

— В каком качестве?

— Как о «санитаре» помоек. Чуть больше полугода назад мой приятель Витёк Калошин из этой же газеты собирал материал, как сжигаются на свалках бытовые отходы — тогда проектировалось в районе строительство завода по утилизации твёрдого бытового мусора. Правда, завод так и не построили… Так вот Витёк тогда и познакомил меня с Костей. Я пообщался с ним и накатал статью о том, кому живётся весело, вольготно на Руси. В общем рассказал о жизни деклассированного элемента, как раньше говорили. Написано было со слезой о бездомных, обманутых жизнью и властями, близкими и знакомыми, людях. Я поднял их на пьедестал — что не так они сами виноваты в том, что очутились на дне, как условия нашей жизни, наше общество, которое отвернулось от них. Статья особенного резонанса у читателей не получила, зато ко мне в редакцию под вечер завалился «капитан» и сильно отчехвостил меня, что я без его ведома опубликовал о нём статью. Ругал меня, на чём свет стоит, а потом сменил гнев на милость, и мы с ним даже бутылку водки на пустыре раздавили.

— А что ему не понравилось в статье? — спросил Никита Тимофеевич.

— Не сама статья и не её направление. Он был ужасно недоволен тем, что огласке была предана его фамилия, данные биографии и место его «работы».

— Скромный человек, — усмехнулся Лазутин.

— Не в этом дело, — не понял Павел. — Мне показалось, что он испугался. Испугался того, что о нём будут знать. Теперь только понятно, чего он боялся.

Павел облизал губы и продолжал:

— И вот вчера звонок в редакцию. — «Это ты, Павел?» — спросил голос. — «Он самый, — ответил я. — А с кем я говорю?» — «Это «Костя-капитан», надо встретиться». — «На предмет чего?» — спросил я. — «Не по телефону, — ответил Костя. — Дело серьёзное и срочное. Приходи сегодня на полигон, к пяти часам. Я буду ждать». И повесил трубку, не дав мне ни возразить, ни согласиться с его предложением.

— Ты часто встречался с Костей? — спросил Афанасий.