Падение Валькирии

Чихару Мисаси, профессор Линден, доктор Томпсон и Ральф Честер, в отсутствие Хёрта осуществлявшие управление, попробовали связаться с директором. Объяснения Мисаси Хёрт слушал не перебивая.

«Доктор Томпсон» — обратился директор.

— Сэр?

Они собрались в кабинете с видом на зал оперативного отдела.

«Провести вскрытие Бриг прямо в камере возможно?»

Доктор задумался на несколько секунд, а затем отрицательно покачал головой.

— Нет, сэр. То есть, вскрыть тело мы, конечно же, можем, если оно не покажет какой-то неожиданной прочности. Однако, сэр, я напоминаю, что при жизни мисс могла превращаться в пламя. Есть отличная от нуля вероятность, что её тело взорвётся, похоронив вместе с собой всех специалистов. К тому же необходимое для полноценного обследования оборудование мы вовсе не можем перемещать. Поэтому, сэр, если мы хотим её обследовать, то должны перенести тело в лабораторию.

«А мы хотим её обследовать?» — спросил Хёрт. — «Есть вообще смысл этим заниматься?»

— Да, ещё как, сэр! — оживился учёный. — Клетки кожи, собранные нами, а также срезы мышечных тканей показывают необычную биологию. Несмотря на фактическую смерть самого тела, в клетках сохраняется жизнь. Самовоспроизведение через поглощение внешней энергии.

«То есть она по факту жива, просто впала в некий сон?» — даже через искажение связи от присутствующих не скрылись мрачные нотки в голосе.

— Скорее гибернацию, сэр, — поправил доктор Томпсон.

«Нюансы. Важно, теперь она ждёт, что мы вытащим её из клетки и начнём изучать?» — спросил Хёрт.

— Такая вероятность существует, — не стал отрицать учёный. — Более того, такая мотивация наиболее правдоподобно объясняет неожиданное состояние мисс Бриг.

«В свете этого уничтожение выглядит наиболее адекватным» — ожидаемо ответил директор.

— И всё же, сэр, — не унимался Томпсон, — изучение биологии её тела весьма перспективно! Настолько, что я, несмотря на все риски, настаиваю на необходимости исследования. Я для безопасности предлагаю создать специальную лабораторию. Максимальные меры защиты и отсутствие живого персонала, только роботизированные агрегаты, управляемые дистанционно. Протокол «контакт» не будет нарушен, сэр.

Какое-то время Хёрт молчал, взвешивая ситуацию.

«Готовьте лабораторию. Тело содержать в камере. Меры содержания не менять. Без моего разрешения оно должно там и оставаться» — приказал Хёрт.

— Спасибо за понимание, сэр, — полностью удовлетворился ответом учёный.

«Хёрт, конец связи» — закончил директор и отключился.

Учёные сразу насели на Мисаси с вопросами об организации лаборатории.

Хёрт сложил телефон и убрал во внутренний карман. Он сидел за рулём своего Porsche, припаркованного на платной стоянке. Хёрт наблюдал за прохожими, ожидая одного конкретного человека. Иногда посматривал на часы, но без нетерпения.

Наконец, взгляд его остановился на одном человеке. Хёрт посидел немного, прикрыл глаза на секунду, а затем решительно вышел. Через минуту он уже вышел и встал на пути Эммы. Женщина, увидев Хёрта, остановилась, прищурилась, но всё же подошла, остановившись в шаге перед Джеком. Она молчала, ожидая, как начнёт разговор Хёрт.

— Привет, Эмма.

Вега саркастично изогнула бровь.

— И всё? Просто привет?

— Для начала, — кивнул Хёрт. — Уделишь мне немного времени?

Эмма постояла недолго, затем глянула на часы.

— Хорошо, уделю.

Хёрт указал на свою машину.

— Давай посидим внутри, разговор не для улицы.

Эмма закатила глаза, но отказываться не стала. Оказавшись внутри, Хёрт, подумав немного, достал сигареты.

— Ты не против? — спросил он.

— Ты не курил лет пять, — удивилась Эмма.

— Да. Нервные деньки выдались.

— Угу, — протянула Эмма.

— На работе, — уточнил Хёрт. — Нервные деньки на работе.

Взгляд Эммы дал понять, что она не поверила. Джек закурил.

— Я хочу рассказать тебе одну историю. Свою историю.

Эмма вздохнула.

— Я же просила…

— Эмма, я тебя ничем не обязываю. Просто прошу выслушать, хорошо?

Вздохнув, женщина отрицательно покачала головой, но всё же сказала:

— Я слушаю.

Хёрт затянулся, а затем признался:

— Мой отец был идейным хиппи.

Эмма с удивлением посмотрела на Джека.

— Не верю.

Он кивнул.

— Я серьёзно. Пацифизм, нет войне, постоянные поиски чего-нибудь выкурить, жизнь в дороге на весёленьком Volkswagen Transporter T1. Сколько себя помню, у него не было дома. Это, пожалуй, единственное, что я у него перенял.

— Не могу тебя представить среди хиппи.

Джек кивнул.

— И правильно делаешь. У отца была два сына, я младший. Наверняка мы ещё и от разных матерей. Бран, Ник, был старше меня на двенадцать лет. Мы с Ником оба ненавидели этот стиль жизни. Всё, чего добился отец в нашем воспитании — внушил любовь и уважение ко всему, что сам ненавидел. Едва брату исполнилось восемнадцать, он ушёл служить в морскую пехоту. Само собой, отец его возненавидел за это.

— Ты, очевидно, пошёл по стопам брата, — отметила Эмма.

— Да. Ник погиб в восемьдесят третьем, во время операции Вспышка Ярости. Мне тогда было тринадцать. Я помню, как отец злорадствовал. Говорил, что это участь всех солдат — погибнуть на каком-то паршивом острове, которого даже на карте не найти. Естественно, как исполнилось восемнадцать, уже на следующий день я был на призывном пункте. С того дня мы больше не виделись. Последнее, что я слышал от отца — проклятия и пожелания сдохнуть побыстрее. Через десяток лет я получил уведомление о его смерти.

Хёрт докурил. Вздохнул.

— Насколько плохо мне было среди хиппи, настолько хорошо на службе. У меня великолепный послужной список, а в личное дело не влезают похвалы и рекомендации. Очевидно, что жил я на службе, не слишком радуясь редким отпускам. Однажды, после ранения, купил дом в глуши, где-то в Техасе. Был там всего несколько раз. А потом было вторжение в Панаму. Вернувшись в очередной раз, я встретился с Тиффани. Милая девочка, глупенькая. Именно то, что мне было нужно в тот момент, так мне казалось. Пользоваться услугами проституток я не хотел, очень уж они напоминали мне девушек отца, не знаю почему. А так у меня была девушка дома, к которой я мог вернуться, не ломая каждый раз голову над тем, как склеить подружку на ночь. Парни говорили, что она мне изменяет, пока я бегаю по джунглям. Мне было плевать. Когда я приезжал, она была моей, только и всего.

Помолчав немного, Хёрт продолжил:

— Вернувшись в очередной раз, я увидел Тиффани беременной. Четвёртый месяц, так она сказала. Я не хотел ни детей, ни семьи, мне нравилось то, что я делаю. У меня отлично получалось, намного лучше, чем у других. А Тиффани хотела меня привязать. Сделать из меня обычного мужа из светлой американской мечты. Мы разругались. Она отсудила у меня всё имущество, с которым я расстался без всяких сожалений, и запретила видеться с сыном. На шестнадцать лет они исчезли из моей жизни. Я сжёг все мосты и улетел в Сомали.