Падение владык
Шрифт:
Принцесса умоляла мужа если не помиловать несчастную, так хоть заключить в тюрьму для знати. Оттуда можно выйти, если драгоценности найдутся. А мертвеца или калеку прежним не сделаешь.
Вряд ли отец прислушался к ним из жалости. Или хоть из справедливости. Разве что, может, в пику ратовавшим за казнь министрам. Чтобы тоже не наглели. И не вздумали диктовать свою волю принцу. Брату и правой руке императора.
Но Мария Родос и впрямь отделалась тюрьмой, а ее муж уплатил в казну немалый штраф.
Тогда Евгений пообещал себе, что как только Константин займет
А чернь гонками колесниц обойдется. Или бродячими театрами. Или в цирк пусть сходят — там весело.
На худой конец можно отсечь дурную башку отпетому душегубу. Пусть любуются — раз так охота.
Увы, на трон Константин так и не взошел. И уже не взойдет. Придется слово держать одному.
«Евгений Кантизин, волею Творца император…»
Никакой Творец здесь ни при чём. Иначе придется решить, что и Константина лишил трона он, и отца туда возвел…
Теперь осталось только дать чернилам просохнуть.
Осторожный стук в дверь. Совсем в покое не оставят никого.
— Ваше Величество.
За ним все-таки пришли. Император Мидантии вот-вот опоздает на собственную свадьбу — непорядок.
Вики, скажешь ли спасибо за такую мачеху?
Нужен ответ?
2
Спальню на сей раз приготовили другую. Здесь Евгения еще не травили и не резали. Всё впереди.
И при нем здесь никто еще не рыдал. Пока.
Впрочем, Юлиана точно скорее прирежет.
Наверное, это было безумием. Нет, жениться на Юлиане и сейчас кажется наиболее верным решением во всём их мидантийском мире кривых зеркал. Вернее, чем отправить ее с Константином и Марией. Навстречу приключениям и новым интригам.
Но Евгений и впрямь собрался сегодня лечь с ней в постель? С Юли, что выросла на его глазах, — как сказал оставшийся наивным идеалистом Константин? С той девочкой, что после смерти матери не говорила три месяца — и тогда Евгений не знал, почему?
Или с интриганкой, ненавидевшей его змеи знают сколько лет? За то, что случилось, когда они оба были детьми. И уж точно не прекратила ненавидеть, когда он предложил ей выбор между венцом и смертью. Как наверняка когда-то — его отец ее матери.
Оба варианта — одинаково дикие.
И это он-то — не одну неделю не смевший дотронуться до тихой, пугливой Софии? Столько месяцев мучительно ломавший голову, как до нее достучаться?
А нужно было не достукиваться, куда не просят, а просто отпустить. Юлиану тоже нужно было отпустить, а не… Как это будет теперь называться?
Спроси у покойного Романа. Ему такое весьма нравилось.
Да и отцу — временами. Иначе не тащил бы беременную вдову брата под венец чуть ли не за шкирку.
Служанки, оказывается, помнят и это.
Тем не менее, вперед. Свадьба отгремела, молодая жена — в опочивальне.
Заныл давно заживший шрам чуть выше колена.
Резать руку — заметят. Поэтому когда-то Евгений остановил выбор на ноге. Крови было столько, что служанки утром косились дикими глазами. И распускали слухи, что у сыновей Бориса наклонности одинаковые. Старший не трогает прислугу — уже повезло, а то бы…А София просто грохнулась в обморок. По второму разу. Она вида крови никогда не переносила. И еще как-то собиралась кого-то там резать…
Юлиана про девственность наверняка вообще солгала, но это — последнее, что сейчас важно. А у императора — хоть одно полезное преимущество. Не нужно ни перед кем отчитываться и оправдываться. Так что на сей раз обойдемся без кинжалов. Если, конечно, их не прихватит с собой молодая жена.
Хорошо, что обошлось заодно без розовых и голубых тонов. Или без белых. Евгений уже не в состоянии умиляться.
— Эжен, заходи, я не кусаюсь, — насмешливо крикнула из глубин спальни Юлиана.
Она отложила книгу, демонстрируя название — как бы случайно. «История самых малоизвестных и смертоносных ядов пятнадцати стран подлунного мира».
Если бы собиралась что-то сегодня подсыпать — точно обошлась бы без предупреждений.
Юлиана всегда была грациозной. И удивительно гибкой. Выскальзывая из-под пушистого одеяла, она себя не посрамила.
Полупрозрачный пеньюар подобран хорошо. Даже виртуозно. Где нужно — скрывает, где нужно — наоборот. Природный талант, или посоветовалась с Феофано? Лучшая куртизанка Гелиополиса обожает ту же тактику.
Пять шагов Юлиана преодолела легко. Изящные руки скользнули по его плечам — будто всегда так делала. Будто Евгений прожил с ней лет десять.
Впрочем, это почти так. Прожил совсем рядом. В одном дворце, в одних виллах, в одних садах. Совершенно ее не зная.
Он даже полуголой уже Юли видел многократно. С детства. Купались-то вместе.
Легкий флёр — неужели фиалки, никогда бы не угадал, — окутал еле уловимым облачком. Тоже совет Феофано? У той совсем другие ароматы, но подобрать Юлиане что-то необычное — могла.
Впрочем, кто сказал, что ей вообще нужны советы?
А огненный шелк — это, конечно, смело. Под оттенок бронзовых локонов.
Такое идет далеко не всем. Юлиане, как ни странно, весьма.
— Я решила, что белое — это устарело. Но если ты сейчас намерен уйти, то хоть сначала скажи: как мне? — Она легко закружилась по комнате, шелк — вместе с ней. — Я же полчаса наряжалась, служанок гоняла.
Тех же самых, что и тогда?
— Да уж, для Романа было бы проще! — вырвалось у него.
И зачем? Юли и так ведет игру за двоих. Раз уж победитель и завоеватель в последний момент готов сам спастись бегством.
Точно — брякнул зря. Она будто погасла. Шелк опадает крыльями бабочки. Огненной. Вместе с кружевами.
Ощущение, что сейчас Юли зябко обнимет себя за плечи. Как в детстве. А то еще и колени подожмет к подбородку. Забьется в угол.
Но нет. Наоборот — выпрямилась. Расправила плечи. Чуть повела плечом — позволяя пеньюару сползти. Хотя вроде бы — куда уж еще?