Палач и Дрозд
Шрифт:
– Нет, нет, нет, ты не понимаешь… Дэвид! Дэвид, помоги мне!
Крики остаются без ответа. Слоан отходит в сторону и меняет скальпель на дамасский клинок. Торстен, не переставая истошно вопить, слепо вертит головой, не понимая, куда она делась. Слоан неслышно, не издавая ни звука, подкрадывается к нему сзади. Она движется плавно, будто летящая сова: бесшумно и грациозно, хищно и решительно.
– Человек, которого ты мне напоминаешь, тоже притворялся душкой, однако внутри у него жил дьявол. Он искал талантливых детей и обещал развить их способности. Сулил своим ученикам прекрасное будущее. Говорил, что подарит им возможность поступить в самые
Я всегда думал, что мое сердце зачерствело насквозь. Слоан Сазерленд доказала, что это не так.
Ее слова эхом стучат у меня в голове, а воображение уносит в темные ужасающие дали. Сердце, колотясь о ребра, проваливается, оставляя вместо себя черную дыру, которая с каждым ударом пульса наливается жаром.
– Я все вытерпела. Все пережила. Многому научилась. Например, прятать боль и ярость, чтобы жить среди людей. Молчать, выворачивая себя наизнанку. Но знаешь, какую цену заплатить я не сумела? – спрашивает она, останавливаясь за спиной у Торстена.
Улыбка гаснет. Слоан смотрит перед собой, и глаза у нее в тусклом свете свечей кажутся черными. Голос становится грубее, более хриплым.
– Я не смогла отдать ему Ларк!
Меня пробирает морозом.
– Она – единственная, кто был мне дорог. Когда я узнала, что он принялся и за нее, то сорвалась. В ту ночь, когда она призналась мне в чужих грехах, меня словно накрыло тенью. Там, во тьме, я дала клятву. Поклялась, что уничтожу всех, кто хоть чуточку на него похож, – до кого только смогу дотянуться. Я не остановлюсь до тех пор, пока не найду самых мерзких, самых гадких, самых отвратительных уродов на земле и не уничтожу их одного за другим. Я обещала себе, что никогда не позволю причинить боль близким мне людям.
Слоан заносит нож над головой Торстена. Держит так крепко, что костяшки пальцев наливаются белым.
– И свою клятву я исполняю!
Из колонки раздается громкий раскат музыки. Слоан – истинный гений, настоящий художник. Она ждет, когда мужчина в кресле скажет нужное слово, нанеся последний штрих.
– Пожалуйста…
Слоан втыкает лезвие ему в живот.
– Раз ты так вежливо просишь, давай вместе вычистим грязь из твоих кишок, – рычит она, ведя заточенную сталь вверх под звучание надрывных криков.
Из рассеченной плоти льются внутренности и кровь. Слоан, тяжело вздохнув, вытаскивает нож, и на ковер падает пунцовая полоса. Вопли Торстена стихают. Сделав еще несколько судорожных рваных вдохов, он умирает, обмякнув в кресле.
В комнате словно бьют электрические разряды. Воздух пропитан ароматами горячей крови. В паутине мерцают огоньки свечей. Каждая деталь обретает четкость, будто вселенная сузилась до пределов одной-единственной комнаты.
А в центре нее богиня хаоса. Слоан.
Лезвие в ее руке вздрагивает. Плечи трясутся, а глаза наливаются угольно-черной тьмой: сейчас она пребывает в прошлом, которое неожиданно вынырнуло из болотной топи воспоминаний. Я и сам порой испытываю подобные припадки, поэтому прекрасно ее понимаю.
В это мгновенье Слоан крайне опасна – в забытьи она запросто может на меня напасть. Но видя, как дрожат у девушки губы, а по веснушчатой щеке ползет первая слеза, я понимаю, что ради нее готов на любой риск.
Я осторожно подхожу, отмеряя каждый шаг. Беру ее за руку и, освободив клинок, опускаю его на залитые кровью колени Торстена. Слоан по-прежнему стоит как вкопанная,
устремив взгляд в далекое прошлое.– Ты жива. И Ларк тоже, – шепчу я, проводя ладонью по ее спине. Слоан не реагирует, и я обхватываю ее руками, сгребая в объятия. – Ты молодец.
Она не двигается, даже когда я крепко обнимаю ее и прижимаю голову к своему плечу.
– Я тоже живой, – продолжаю шутливо. – Хотя стоит, пожалуй, выпить пару таблеток от отравления. Видимо, дижонская заправка оказалась не слишком свежей. Интересно, что он туда добавил…
Слоан выдыхает и всем весом приваливается к моей груди. В этот момент я понимаю, что, если она и сбежит когда-нибудь, я сумею ее вернуть.
– Надо спросить совета у Дэвида, что ли… У этого парня, судя по всему, проблем с пищеварением не бывает.
– Если бы ты только видел, Роуэн, – сдавленно говорит Слоан мне в рубашку. – Когда я заходила на кухню, у него изо рта торчала сосиска.
– И что такого?
– Сырая!
– Хм… ладно. Наверное, зрелище было мерзкое. – Желудок натужно булькает, и я сглатываю, стараясь выбросить из головы непрошеный образ. Вместо этого поглубже вдыхаю имбирный аромат. Отпускать Слоан не хочется…
Она напрягается; приходится разжать руки.
– Надо проверить, как он, – говорю я, стараясь не встречаться с ней взглядом.
– Да, наверное…
Я хочу сам отнести миску, но Слоан отказывается, говоря, что я могу разлить содержимое и ей придется убирать. Думаю, истинная причина не в этом. Возможно, она чувствует за собой вину, что не рассказала о Торстене. Или хочет сосредоточиться на каком-то деле. А может, и впрямь решила проявить заботу.
Размышляя о ее мотивах, я шагаю вслед за девушкой по коридору. Она держит миску на вытянутых руках как можно дальше от себя, стараясь не пролить содержимое. Перед кухней замедляет шаг, потом и вовсе останавливается. Я встаю рядом. Слоан недовольно морщит нос. На щеках у нее застыли крохотные капельки крови – пунцовые дубликаты веснушек.
Охренеть как красиво…
– Слишком тихо, – шепчет она. – Мне это не нравится.
– Может, вышел погулять?
– Или обожрался мяса до состояния комы.
– Вряд ли успел бы…
Мы наклоняемся через порог и заглядываем на кухню.
Дэвид сидит на столе, поджав под себя ноги, и, безразлично смотря в пустоту, запихивает в рот мороженое, черпая его ложкой из банки.
– Слава богу, – украдкой выдыхаю я.
– Он прямо-таки наслаждается жизнью.
Слоан некоторое время наблюдает за Дэвидом, потом осторожно, чтобы не спугнуть его, заходит на кухню. Она идет к раковине, выплескивает туда содержимое миски и, ополоснув водой, от души заливает сверху моющим средством. Дэвид провожает ее взглядом, но не двигается, лишь методично ковыряет ложкой в банке с мороженым.
Прислонившись к дверному косяку и скрестив на груди руки, я спрашиваю:
– Когда ты поняла, что Торстен собою представляет?
– Практически сразу. – Слоан пожимает плечами, сосредоточенно моя руки и старательно оттирая их полотенцем. – Пару лет назад до меня доходили слухи про убийцу-каннибала из Великобритании. Спустя некоторое время тот залег на дно. Когда Лахлан сообщил нам адрес, я проверила, нет ли поблизости загадочных исчезновений, и оказалось, что пропавшие люди соответствуют тому же типажу, что и жертвы в Англии. Затем я просмотрела, кто в этих краях покупал недвижимость за последние несколько лет, – и вуаля, нашла нашего людоеда!