Пастух для крокодилов

– Это храмовая земля, - развел руками Плюгавый, подтверждая догадку.
– Земля Небесного существа и братьев его. Чужим нельзя.

– Понятно. А храм, стало быть, вон тот? Так я и думал! Величественный, понимаешь, вид, сразу душа трепетом наполняется! Даже на расстоянии!

Забор, отсюда видно, тянется до самого храма, упираясь в боковую его стену. Отсюда слышно, что за забором хлюпает вода, но не так, чтобы очень уж часто.

– Н-да, вот и погуляли, - констатировал Богуславский, осознав, что почти всю "разрешенную" часть острова можно увидеть, не сходя с места.
– Слушай, а что вон там, за дальними деревьями? Топать неохота.

– Не надо топать. Нельзя. Опасно.

– Что, тоже храмовая зона?

– Нет, - улыбнулся Плюгавый и руками опять развел.
– Там не храмовая зона. Там просто смерть...

* * *

– Я фигею, Клава, в этом зоопарке!
– разорялся Богдан, примерно полчаса спустя, когда "домой" вернулись. Говорил, впрочем, шепотом, хоть и весьма импульсивно.

– Спектакль из серии "визит иностранца в советскую провинцию 50-х"! Туда не ходи, сюда не гляди, направо поедешь - коня потеряешь! А Плюгавый меня вообще достал!

– Работа у него такая, - пояснила Кира с мягкой укоризной.
– Поручили, вот и ходит.

– А к тебе в парилку он тоже по спецзаданию полез?

– Вполне может быть, - улыбнулась девушка лукаво.
– Учитывая, как он смотрит НА ТЕБЯ...

Поймала брошенную в нее расческу и тут же метнула обратно, угодив телохранителю по плечу.

– И где ж твоя реакция, уважаемый Старший Брат? Строишь тут из себя!.

– Дети малые!
– проворчал Суханов, заворочавшись на лежаке.
– Не представляю, как я мог вам свою жизнь доверить!?

– Это вас и спасает, Дмитрий Константиныч, - подмигнул Богдан.
– Наше по-детски восторженное отношение к своему делу. Хороший мужик ведь до старости ребенок.

Про себя добавил, что окажись на его месте кто-нибудь более зрелый и серьезный - возможно, и не стал бы в авантюры пускаться. В ТАКИЕ ВОТ авантюры, контрактом не предусмотренные - когда против тебя целое государство с неплохой полицейской системой. Взвесил бы этот "зрелый" все шансы, прикинул бы сумму, обещанную за голову Суханова. Глядишь и сторговался бы с властями, придумав для России убедительную легенду. Может, это и зовется красивым словом "профессионализм" - когда не пытаешься плыть вверх по водопаду и сносить лобешником бетонные стены?

Возможно.

Богдан надеялся, что, если дорастет когда-нибудь до такого уровня мышления - заставит себя уйти из телохранительства вовсе.

Бам-м-м! На сей раз удар гонга был одиночным, и смысл его Богуславский знал заранее.

– Предлагают готовиться к вечерней трапезе, - пояснил, вспомнив слова Плюгавого.
– Она у них тут считается жутко серьезным ритуалом, да еще этот... Куо Шинг Лай будет.

– Кто?

– Местная шишка, насколько я понял. Все тут делается так, как он сказал, а дела его - воля Небесного Существа, ни много, ни мало. Думаю, сегодня удостоимся чести лицезреть.

– Заранее трепещу!
– хмыкнул Суханов.
– А что значит "готовиться к трапезе"?

– На ваше усмотрение. Местная братва, вероятно, молится или еще что-нибудь эдакое делает, а вы... ну, руки помойте, что ли.

– И зубы еще раз почистить, - улыбнулась счастливо Кира.
– Хотя, и так ощущаю себя почти стерильной.

– Чистоты много не бывает. Кстати, Дмитрий Константиныч, вы эту их микстуру пьете?

– А как же! Надеюсь, она не влияет побочным эффектом на потенцию, а то ведь от монахов всего можно ждать!

Упомянутое лекарство Суханову принес один из "братьев". Расспросил на корявом пиджине про симптомы болезни, побормотал насчет "воли Небесного Существа" и оставил глиняный кувшинчик. Содержимое посудины пахло, надо сказать, отвратительно, на вкус оказалось горьким, но именно поэтому вызывало у Богдана доверие. Отраву сподобились бы оформить попривлекательней! Сам Суханов с аргументами согласился, вот только необходимость глотать лекарство через каждые полчаса вызывало лютый душевный протест:

– Их бы самих этим напоить! Л-лекари!

Тут гонг ударил, таки, два раза, направив мысли совсем по другому руслу. Вовремя. Шибко уж кушать хотелось!

* * *

Трапезы, как выяснилось проходили у "братьев" помещении, именуемом, без затей, "трапезной". Двадцать на двадцать метров и высокие потолки. Освещено "китайскими фонариками" по стенам, а вся мебель представлена длиннющим столом и парой скамей. Еще кресло имеется - деревянное, незатейливое.

– Ну, это, как я понимаю, трон, - прокомментировал телохранитель по-русски.
– И главного действующего лица, естественно, пока нет. Несолидно ему за стол садиться раньше паствы. Может, он сюда напрямую с небес нисходит, или из-под земли выныривает? Трон-то явно обугленный.

"Братья" между тем рассаживались за столом в некоем порядке, каждый на свое место. Гостей не приглашали.

– По моему, на нас тарелок не хватит, - оценил ситуацию господин Суханов, прислонясь к косяку.
– Постоим, да пойдем.

Тут все сидящие несказанно оживились, зашуршали одеждой, усаживаясь прямее. Замерли разом.

И явился ОН.

Ежели откровенно, ничего такого особенного в НЕМ не было - не Бог, как говорится, не царь и не герой. С виду. Внешность обманчива, а потому Богуславский глядел на вновь явившееся лицо очень даже внимательно, запоминая всё сразу. Жесты, одежду, походку. Все то, что на жаргоне психологов зовется "невербальным языком общения", и что повествует о человеке еще до того, как он первое слово скажет.

Рост средний, ближе к высокому, и это очень хорошо. "Комплекс Наполеона" можно сразу отбросить, со всеми сопутствующими придурями. Походка неспешная, вальяжная - не как у царя, а скорее как у директора крупной конторы, шествующего по своим владениям. Очень большой плюс ему - отсутствие "мистических" прибамбасов, а также излишеств в виде носилок, рабов и так далее. Любят в Азии такие штуки, чего уж там! Иные бывшие "сторонники социалистического пути развития и верные ленинцы" такую мишуру в своих владениях устраивали, что куда там византийским императорам! Этот достаточно уверен в себе, чтобы держаться по простому - на манер древнерусских князей и королей Раннего Средневековья. Общий стол, общая трапеза, минимум помпезности. Первый среди равных. И это при том, что его имя "братки" упоминают в каждой фразе, чуть ли не вместо молитвы!

Куо Шинг Лай, между тем, до трона уже дошел, но усаживаться медлил. Сложив ладонь все в том же "хищном" жесте, махнул в сторону паствы, и та ответила восторженным гулом. Опустил руку, взглянул задумчиво на гостей. Улыбнулся. Почти не раскрывая рта, сказал что-то застывшему рядом "брату" (телохранитель? адъютант?) кинулся с вестью через всю трапезную.

– Именем Небесного Существа и пресветлой мудрости его в братьях его земных, Повелитель приглашает вас к столу!
– судя по глубине поклона, чужеземцы, вмиг стали для "брата" частичкой самого Куо Шинг Лая.