Пастух для крокодилов

Паства охнула как один человек. Не поняли пока, не осознали, не сориентировались.

Зато Богдан понял всё! Удар - дюжий "брат" сломался в поясе, тиская разорванную печень. Еще удар - давешний "лодочник", зенки закатил, осел. Третьего Богусловский просто пугнул, заставляя отскочить, оглянулся...

Повелителя там не было уже. Кира была - в алом плаще и с двумя пистолетами. Красивая как никогда. На амазонку похожая или еще какую героиню Легендарных эпох.

– Кидай один!
– крикнул Богуславский, но девушка лишь качнула головой, губы сжались в тонкую линию. Потом начала стрелять - "по-македонски", с обеих рук, выбирая для каждой пули новую мишень. Бац-бац-бац-бац-бац!.. "Беретта" - скорострельное оружие, и совместный сдвоенный грохот более смахивал на пулеметную очередь, да и по эффективности не уступал. Бац-бац-бац!.. "Братья" падали. Они не были безобидными барашками, а потому попытки к самозащите принимали активнейшие - кинжалы выхватывали, пытались добежать, дотянуться. Не успевали. Один из "зеленых" наткнулся на Богдана, атаковал яростно. Р-раз! Уход-подсечка-бросок... Рухнувший в яму "брат" не успел даже воды коснуться - зубастые тени приняли его на лету, оборвав короткий вопль.

– А не рой чужому, чего себе не желаешь, - пробормотал Богуславский сквозь зубы, перерубая веревку Суханову.
– Лежите пока, Дмит Константиныч, щас разберемся!..

Обернулся, настороженный внезапной тишиной. И понял, что "разбираться", собственно, уже и не с кем.

Трупы кругом. В разных позах, с кинжалами и без, на липком красном полу. Кира посреди всего этого, чуть присев на полусогнутых ногах, продолжает водить туда-сюда стволами, искать. Лицо девушки, застывшее, бледное, опять показалось красивым - но особой какой-то, пугающей красотой. Как у ангела смерти. Щелк-щелк! Пальцы обеих рук нажали одновременно кнопки-блокираторы, и магазины выпали из пистолетов. Пустые магазины.

– Ты еще и выстрелы считала?
– спросил Богдан как мог безмятежно, разглядывая ее. Напарницу, которую знал неплохо - или ДУМАЛ, что знал. Девушку, преобразившуюся внезапно и на все сто.

– Выстрелы?
– пару секунд Кира пыталась вникнуть в суть вопроса, и наконец, ей это удалось. Лицо, вдруг, расслабилось, наливаясь румянцем, глаза стали живыми и ПРЕЖНИМИ.

– На "автомате", наверное, получилось. Нам на курсах нормально стрельбу "ставили".

– Вижу, что нормально!
– хмыкнул телохранитель, протягивая руку за своим пистолетом.
– У тебя патрончиков, нигде больше не завалялось?

– Есть, - нашарив под плащом, Кира извлекла еще два магазина.
– Там, у него в комнате вся наша амуниция валяется. Прихватизировал, козел!

– Схожу гляну как там.

– Ну, глянь, - глаза девушки опять, на мгновение, заледенели, уголки губ дернулись книзу.
– Только "ствол" можешь спрятать, там никого больше нет... живых.

Не обманула. Первого "брата" Богдан обнаружил на самом выходе в зал, спиною к коридору. В спину и был убит - кинжалом, под левую лопатку. Второй (тот самый адъютант-телохранитель) нашелся подальше, рядом с "комнатой отдыха" Куо Шинг Лая. Заинтересовался, видать, звуками из помещения, заглянул вовнутрь. И получил. Горло перерезано от уха до уха, кровь пропитала все вокруг. Сдержав естественную брезгливость, перешагнул Богуславский через труп, вошел в комнату и сразу обнаружил Повелителя. Трудно было не обнаружить - на самом виду скорчился. Абсолютно голый (то ли потому, что плащ сняли, то ли сам разделся, в преддверии неких забав), худой, не страшный нисколечко. Чокнутый, правда, слегка, но это теперь точно не имеет значения. Перевернув на спину, Богдан сразу увидел характерный следок - пятно багровое поперек горла. На тот момент, очевидно, кинжала у девицы-красавицы еще не было, потому пришлось обходиться голыми руками. Ребром ладони или фалангами пальцев, сжатых под вид кастета.

– Хорошие у вас были курсы, - сказал Богуславский тихо и уселся прямо на циновку, жалея, в который раз уже, о брошенном курении.

Говоря откровенно, не по себе ему сейчас было.

Нет, господа, мы не пуритане, и интеллигентностью особой не блещем, а уж дурацкий постулат, что мол, "каждая жизнь - священна" даже оспаривать брезгуем, по причине полнейшей его слюнявости и никчемности. Есть вопросы, которые нужно решать только радикально, и есть люди, в отношении которых гуманизм не прокатывает. Всегда были, есть и будут. Вот только...

Вот только старомоден был Богдан чрезвычайно. Старомоден и заражен, выше крыши, здоровым мужским шовинизмом. Целую кучу убеждений имел, непоколебимых как скала. Женщина-домохозяйка (учительница, врачиха...) - это хорошо. Так должно быть, потому что так было всегда. Женщина-бизнесвумен - ну-у, ради Бога, конечно. Пускай действует, коли способности есть. К модным нынче девушкам-телохранительницам Богуславский относился чуток насмешливо, а вот к убийцам... Профессионально обученным, способным измолотить в мгновение ока, целую толпу народу... сложные чувства. Пусть даже сделала это по необходимости, пусть тебе самому жизнь спасла. Все равно! Назовите, как хотите - шовинизм, сексизм, а может, просто убеждение, что женщина должна любить, сохранять семейный очаг и детей рожать, оставив войну мужикам.

– А не пошел бы ты!
– сказал Богдан, озлившись, вдруг, на самого себя.
– Чистоплюй хренов! Кто, кроме тебя виноват, что красивым девчонкам приходится брать в руки оружие и убивать? Сами защищаются, если ты защитить не можешь! Мудак! Подними свою задницу, иди туда и извинись перед коллегой за то, что даже ПОДУМАТЬ о ней посмел с брезгливостью, пижон поганый!

Помогло, как ни странно. "Краткий курс аутотренинга" пробудил, наконец, в душе необходимую злость и направил ее в нужную сторону. Не было больше УБИЙЦ, не было ЛЮДЕЙ и убийств, соответственно, не было тоже. Было ПОЛЕ БОЯ, заваленное телами УНИЧТОЖЕННЫХ ВРАГОВ. А еще наличествовал боевой товарищ, спасший тебе жизнь и, проявивший при этом недюжинную смелость.

Дойдя до такого вывода, Богуславский улыбнулся, наконец. Теперь он снова мог быть самим собою.

* * *

Кира с Сухановым в большом зале трудились вовсю - ворочали тела, осматривали, оружие подбирали. Дмитрий Константинович после пережитого, утратил, похоже, всяческую брезгливость - теребил трупы с равнодушием заядлого мародера, иных даже кинжалом покалывал, убеждаясь в их безобидности.

– Н-да, - оценил Богуславский.
– Ты, девочка-рейнджер, похоже, завалила все здешнее население. Круто!

– Но, они же нас хотели!..
– в глазах Киры плеснулось, вдруг, неуловимое, сходное с ужасом. Возможно, запоздалая реакция, нормальный шок нормального человека. Богдан, выматерив себя беззвучно, подошел и по голове погладил, почти как ребенка.

– Шучу, расслабься. Если серьезно, то сам люто ненавижу всяких тварей, готовых из-за надуманной веры человека сжечь, взорвать, или крокодилам скормить. Не жалко мне таких!

Пару секунд казалось, что Кира бросится ему на шею, потом опомнилась, улыбнулась чуть виновато.

– Ба-а, знакомые все лица!
– завопил, тем временем Суханов, узрев в гуще мертвых тел давешнего "лодочника". Живого и почти невредимого. Придя в себя, озирался по сторонам, и узкие глаза его натурально круглели.

– Что, не нравится?
– спросил Богдан тихо.
– А живых людей скармливать нравилось?

– Небесное Существо, одари раба твоего благословением твоим...
– забормотал "брат", продолжая озираться.
– Ибо тело твое - в братьях твоих земных, а мудрость твоя...

– А мудрости конец пришел, - улыбнулся Богуславский.
– Вместе с ее носителем, светлейшим Ку Шинг Лаем. Который, как выяснилось, и не светлейший вовсе, а просто падаль с бородой...

Богдану и раньше приходилось видеть фанатиков, потому мгновенная перемена в настроении "брата" не удивила. Взвился сайбанец аки пружина разжатая, аки зверь дикий, аки стихия бушующая. Обратно упал, получив пинка от Суханова.

– Могу еще, - констатировал Дмитрий Константинович с тихой гордостью.
– Хоть сила уже не та, но могу!