Патрульные Апокалипсиса

– Нет, не победили! – заорал Дру. – Посмотрите на радарную сетку. Эти взрывы были в тысяче футов над начальным уровнем. Смотрите! Передайте в Лондон и Вашингтон, пусть тоже посмотрят… Видите внизу эти едва заметные скелетообразные изображения? Это планеры!

– О господи! – выдохнул капитан Диец.

– О боже! – воскликнул лейтенант Энтони.

– Ваша оценка высоты, господин Радар?

– Вполне точная, мсье. Эти «изображения» между 1800 и 1900 футами. Они медленно снижаются широкими кругами где-то в 300–400 футов.

– Зачем это, господин Радар?

– Надо думать, точности ради.

– Как насчет времени приземления? Можете дать цифру?

– Ветры переменчивы, так что только приблизительно. От четырех до шести минут.

– Майор, предупредите Лондон и Вашингтон, пусть их истребители окружат периметры резервуаров начиная с 1500! Ваши тоже. Немедленно!

– Если они там, мы их собьем к чертовой матери, – сказал сын генерала, хватаясь за красный телефон.

– Вы с ума сошли? – завопил Лэтем. – Они полны яда, возможно жидкого, и оболочки наверняка уничтожаются, как только упадут на землю или воду. Пусть истребители своими соплами сдуют планеры с курса в незаселенные районы, поля или леса, но, бога ради, не туда, где люди. То же указание передайте в Вашингтон и Лондон.

– Да, конечно. Понятно, мсье. Оба у меня на одной линии.

Следующие несколько минут походили на ожидание массового убийства, и все присутствующие относились к числу потенциальных жертв. Все глаза были прикованы к экрану, когда вдруг скелетообразные изображения разлетелись в разных направлениях, резко влево и вправо, в сторону от цели – резервуара Бовэ.

– Проверьте Лондон, – сказал Дру. – Проверьте Вашингтон.

– Они на линии, – ответил майор. – Там происходит в точности то же, что и у нас. Планеры сдули от резервуаров и вынуждают сесть в безлюдных местах.

– У них все было рассчитано на компьютере до минуты, – сказал, тяжело дыша, побледневший Лэтем. – Слава высокой технологии, она разогревает сандвич из солонины в микроволновой печи и растворяет пластиковые контейнеры. Теперь, возможно, мы действительно выиграли, но лишь битву, а не войну.

– Ты выиграл, Дру. – Карин подошла и положила руки ему на плечи. – Гарри гордился бы тобой.

– Мы еще не закончили, Карин. Гарри убили внутри системы, Моро тоже. Каждого из них предали. Меня тоже, но мне повезло. У кого-то есть телескоп, через который видно ядро наших операций. И этот кто-то знает о нацистском движении и о наследии сумасшедшего генерала в долине Луары больше, чем все мы, вместе взятые. Странно, мне кажется, я вдруг понял, кто это.

Глава 41

Бовэ. Час атаки плюс двадцать минут. Сын генерала договорился, чтобы армейская машина отвезла Лэтема, Карин и двоих командос в Париж. И, как это бывает с малозначительными событиями во время катаклизмов, из гостиницы «Кенигсхоф» в Бонне прибыл их багаж. Он дожидался хозяев в хвосте фургона, на котором им предстояло отправиться в Город Огней – город, который двадцатью одной минутой раньше мог быть охвачен паникой.

– Остановимся в том же отеле, – сказал Дру, когда все они попрощались с французскими коллегами на станции Бовэ и направились к древнему лифту. – А вы, друзья мои, – продолжил он, обращаясь к капитану Диецу и лейтенанту Энтони, – можете загулять в Париже, все затраты будут покрыты.

– На какие деньги? – спросил капитан. – У нас, наверно, не больше двухсот франков на двоих, а кредитные карточки, помимо всех остальных документов, в Брюсселе.

– Через четыре часа благодарное правительство Франции выдаст вам звонкой монетой, скажем, тысяч по пятьдесят франков каждому. Как, хватит для начала? Потом, естественно, дадут еще.

– Вы спятили, – сказал Энтони.

– Нет, я от злости с ума схожу.

– Мсье, мсье Лэт'aм! – воскликнул один из многочисленных военных помощников, выбегая из офиса станции в темный каменный коридор. – Вас к t'el'efhone. Срочно, мсье!

– Ждите здесь, – сказал Дру. – Если это тот, кто я думаю, разговор будет учтивым, но коротким.

Лэтем вернулся с помощником и подошел к телефону у двери.

– Это Лэтем.

Грубоватый голос в трубке принадлежал не тому, кого он ожидал услышать.

– Молодец, хлопчик! – почти что кричал из Лондона полковник Витковски. – Гарри бы гордился тобой.

– Второй раз уже это слышу – перебор, Стэнли, но спасибо. Это заслуга всей команды, как в хоккее.

– Да что ты мне заливаешь?

– Не заливаю, Стош. И началось все с Гарри, когда он сказал этому трибуналу в Лондоне: «Я привез информацию, ваше дело ее оценить». А мы ее неправильно оценили.

– Ладно, это не телефонный разговор.

– Неплохая идея. Там была ниточка, а мы за нее не уцепились.

– Потом обсудим, – прервал его Витковски. – Что ты думаешь о Бонне?

– Что ты имеешь в виду? Что Бонн?

– Тебе не сказали?

– О чем не сказали?

– Да весь чертов бундестаг в огне! Туда согнали больше ста пожарных машин, пожар тушат. Разве Моро не звонил?

– Моро мертв, Стэнли.

– Что?

– Убит на своей собственной охраняемой подземной стоянке.

– Боже мой, я не знал!

– Откуда? Вы же в Лондоне и засекречены, надо думать.

– Когда это случилось?

– Несколько часов назад.

– И все же Второе бюро – твое запасное начальство. Тебе должны были сообщить о Бонне.

– Надо думать, кто-то забыл. Ночь была сумасшедшая.

– В чем дело, Дру? Ты сам не свой.

– А что ты хочешь после такой ночи… Ты спросил, что я думаю о пожаре в бундестаге, так я скажу. Этот сукин сын Ягер писал мемуары. Мне надо идти, Стош, мне надо кое с кем увидеться, пока пожар не потушили. Поговорим в Париже.

Отважной четверке достались смежные номера в гостинице «Плаза-Атенз», и в них сквозь легкие шторы на высоких окнах светило раннее солнце. Было 6.37 утра. Карин де Фрис спала глубоким сном, а Лэтем тихо выбрался из постели. Перед сном он приготовил гражданскую одежду, теперь надел ее и вышел в громадную общую гостиную, где его ждали двое командос в безобидных пиджаках и брюках.