Печать мастера

Ауры как ауры. Широкие, чистые, ровные, без малейших признаков сомнения, неудовольствия, раздражения или угрозы.

Эмма тоже молчала, значит, попыток ментального воздействия никто из них на меня не оказывал.

И все же что-то происходило вокруг. Что-то непонятное. Потому что в какой-то момент мне вдруг показалось, что передо мной стоят не три мастера кханто, а трое профессиональных убийц, которые вот-вот сорвутся с места в попытке меня ударить.

Причем в чем-то эти мысли были обоснованы, потому что мастер кханто уровня хотя бы лэна Даорна действительно мог убить одним касанием. Не говоря уж про использование магического дара. А когда их сразу трое… и все они находятся на расстоянии вытянутой руки…

Я, правда, так и не понял, с чего вообще меня вдруг посетили такие мысли, однако вызванное ими ощущение было на удивление стойким, четким и при этом неуклонно росло. Сам не понимая почему, но я вдруг почувствовал себя до крайности неуютно, несмотря на присутствие учителя. В какой-то момент мне страшно захотелось отступить от незнакомцев хотя бы на шаг. В разгоряченной недавним поединком голове нежданно-негаданно закопошились нехорошие подозрения. По затылку и вдоль хребта пробежал холодок, словно и за моей спиной кто-то появился, причем не просто так, а с такими же недобрыми намерениями, которые я невесть с чего заподозрил у стоящих напротив мастеров.

На долю сэна я аж напрягся, борясь с внезапно вспыхнувшим желанием обернуться и проверить, нет ли там четвертого мага с таким же умением, как у мастера Рао. А потом непроизвольно начал прокручивать варианты противодействия на случай, если на меня действительно нападут. Причем и в том случае, если атака будет одиночной, и тогда, если чужаки надумают ударить все сразу.

Причем очень скоро я пришел к неутешительному выводу, что во всех случаях мои перспективы будут, скорее всего, плачевными. Если, конечно, я не предприму каких-нибудь превентивных мер. К примеру, не стану ждать, пока меня убьют, а ударю первым. Как минимум поставлю между нами магическую фигуру. Ну или хотя бы дистанцию разорву, чтобы у меня в случае чего появилось пространство для маневра.

Эти мысли оказались настолько надоедливыми и прямо-таки болезненно острыми, что я еще раз попросил Эмму проверить незнакомцев на предмет неучтенного ментального воздействия. И с трудом поверил, когда она ответила, что магического воздействия ни на мое тело, ни на разум сейчас не оказывается.

Черт. Ну я же не безумец! Не дурак.

Так почему мне упорно кажется, что меня хотят убить?!

К тому же в голове постоянно крутится какая-то муть, пальцы чуть ли не дрожат от напряжения, сердце громко бухает от прилива адреналина…

Сорваться с места и начать уже хоть что-то предпринимать хотелось прямо-таки до зубовного скрежета. Меня словно настойчиво толкали в спину, уже почти в голос нашептывали на ухо всякие гадости, говорили, что я сейчас умру, что меня убьют, тем самым умело разжигая смесь страха, паники, тревоги и жажды действия.

Но именно эта-то навязчивость меня и остановила. Вкупе с пониманием того, что все эти назойливые и совсем не свойственные мне чувства каким-то образом… фиг знает, каким… но совершенно точно связаны со стоящими напротив людьми. Причем даже сейчас, когда я осознал, что мысли на самом деле не мои, да и мужики пока не совершили ни одного подозрительного движения, мысли об их убийстве продолжали упорно крутиться в моей взбудораженной голове.

Я даже подумывал нарушить указания учителя и все-таки воспользоваться помощью Эммы, чтобы очистить разум от всего лишнего, но потом устыдился и задался вопросом: а что я буду делать без нее? Что я, не мужик? Сам не справлюсь? Не каждый же раз просить ее меня угомонить, если какой-то урод надумает поколебать мое душевное спокойствие?

Хрен вам в грызло, а не паника.

Выстою. Справлюсь. Сдохну, но с места не сойду!

Хотя стоило признать, что без помощи Эммы это оказалось непросто сделать. Тем не менее панике и жажде убийства я все-таки не поддался. Назад не отступил. Боевую стойку не принял, хотя сделать это хотелось неимоверно. Собственно, я попросту запретил себе двигаться и даже глаза прикрыл в надежде, что хотя бы так назойливые мысли станут чуточку меньше меня одолевать.

Впрочем, совсем уж безучастным я не остался, иначе вряд ли мне удалось бы в одиночку выдержать такое мощное давление. Поэтому ради успокоения совести… исключительно на крайний случай и сугубо потому, что мне были прекрасно известны параметры следящих за мной приборов… я все-таки счел возможным выпустить наружу тончайшие найниитовые нити и тихо-тихо, незаметно, очень осторожно опутал ими головы стоящих напротив мужчин. Так, чтобы у каждого над нужной точкой появилась тонкая и пока еще невидимая найниитовая игла, которую можно было вонзить туда до самого основания.

И вот когда я увидел, что полностью контролирую ситуацию… когда напомнил себе, что человеческая мысль… вернее, конкретно моя мысль и мой приказ будет всяко быстрее, чем движение любого из мастеров… когда в моей душе не осталось ни единого сомнения, что я смогу в любой момент остановить всех троих, что бы они при этом ни задумали…

Вот тогда я наконец-то ощутил, как отпускает меня невесть откуда взявшееся напряжение. И как уходит навеянный кем-то или же чем-то страх, который плавно вытеснился непоколебимой уверенностью, что конкретно здесь и сейчас мне ничего не грозит.

— Очень необычно, — задумчиво обронил седовласый, когда я освобожденно вздохнул и позволил себе расслабиться.

— Уровень самоконтроля впечатляет, — согласился с ним татуированный, наконец-то взглянув на меня прямо.

— Даэ прав, юноша и впрямь интересный, — кивнул следом за ним бородатый. И только после этого оказываемое на меня давление резко ушло, невидимая тяжесть на моих плечах куда-то исчезла, а на губах учителя появилась сдержанная улыбка.

Пока я соображал, что к чему и что это вообще сейчас было, мастер Даэ снова подошел и, знаком велев мне расстегнуть куртку, коснулся ладонью левой стороны моей груди. Совсем легко, невесомо, так, что я всего лишь ощутил идущее от его руки тепло.

При этом его и без того широкая аура расширилась еще больше, окружив меня со всех сторон. На лице учителя появилось уже знакомое сосредоточенное выражение. Еще через миг его рука резко погорячела, а потом меня словно пламенем опалило, причем так, что я почувствовал, как на коже запылал самый настоящий ожог. Правда, на редкость правильной круглой формы, внутри которой, как подскаазала Эмма, заполыхала эмблема школы Харрантао.

Хм. Кажется, я стал обладателем магической татуировки?

— Будь достоин, ученик, — с усмешкой сказал мастер Даэ, отнимая ладонь, после которой на коже осталось легкое жжение. После чего бесшумно отступил на шаг, поднял правую руку и легонько коснулся кончиками пальцев левой стороны уже своей груди.

И в этот момент меня словно током ударило. Я вдруг почувствовал, насколько же тесно связан с этим человеком. Правда, это было не кровное родство, а скорее, некая духовная общность. Как с другом, с братом, с отцом. С тем, кому можно довериться. С тем, кто не подставит и не предаст.

Нет, я и раньше относился к нему с уважением, но сегодня оно каким-то непостижимым образом преобразовалось в намного более сложное чувство. К тому же меня вдруг посетило нестерпимое желание ответить тем же, поэтому я, не задумываясь, повторил его жест, откуда-то точно зная, что так будет правильно.