Пекло. Катастрофа

Безмолвное движение головы повторилось.

– Сын мой, верь мне… От чистоты твоей веры будет зависеть очень многое. А я знаю, насколько истинно ты веришь. Не меньше, чем любой из членов совета. Не меньше меня. Даже не меньше Папы…

Последовала мгновенная реакция на слова. Леманн резко вскинул голову и внимательно посмотрел отцу Томазо в глаза. Эта неосязаемая дуэль длилась всего несколько секунд, но ее хватило, чтобы Кристоф сделал выводы и принял собственное решение.

– Но дети…

– Великая и ужасная жертва… Ты должен понимать, ты же солдат, – тяжело вздыхая, кардинал приложил обе ладони к груди.

– Я все равно приведу в убежище детей! – с гранитной убежденностью в голосе воскликнул капитан.

– Одного рейса хватит! Мы перенаправили автобусы. Они поехали по близлежащим к Риму соборам и церквям. Соберем святых отцов с их семьями. Они станут той самой божественной армией во вновь воскрешенном мире.

– Автобус уже уехал за детьми. И я послал своих людей за ними. Уверен, что они привезут не менее пятидесяти человек.

– Ты осмелился шагнуть против нас? Против Бога и святой церкви?

Глаза кардинала сверкнули обжигающим гневом, а сам он одним движением поднялся на ноги и навис над сидящим капитаном. Его плотно сжатые губы натянули кожу на скулах и от этого лицо приобрело некий зловещий вид.

– Вовсе нет. Я люблю Бога и уважаю святость церкви. Мне очень этого не хочется, но если понадобится, то я смогу пойти против человека по имени Серджио Томазо.

После этих слов Леманн встал и с высоко поднятой головой спешно вышел из кабинета кардинала…

Шотландия. Залив Гар-Лох. Военно-морская база Клайд. Пункт базирования Фаслейн.

После получения информации о солнечной вспышке и экстренного совещания, руководство базы действовало четко и оперативно. Нужно отдать им должное, все вопросы решили за пятнадцать минут и тут же начали осуществлять план эвакуации.

Первое – сняли с работ на лодках весь обслуживающий персонал и оставили только действующий экипаж. В течение получаса все гражданские специалисты оказались отправлены по домам. Лишь потом техники узнали истинную причину таких перемен, но было уже поздно. Пока царило всеобщее непонимание и неразбериха, охрану доков значительно усилили и попасть на охраняемую территорию без спецпропуска стало нереально. Весь следующий час экипажи лодок работали не покладая рук, спешно набивая военные субмарины нужными припасами. Несколько сотен рабочих наблюдали все это, стоя за забором под присмотром вооруженных бойцов охраны. За это время к семейным подводникам по секретному распоряжению командования, пришли их жены с детьми. А оставшимся холостякам в экипажах разрешили вызвать к себе на борт по одной близкой подруге. Чуть ранее на борт одной из лодок поднялся практически весь командный состав базы с семьями.

И только после этого обстановка разом изменилась. Люди напряглись и окончательно поверили в полную серьезность происходящего. Охрана базы, состоящая из спецроты министерства обороны, наблюдая за тем, что происходит, потребовала себе отдельную подлодку для дальнейшей эвакуации. Вполне естественно, что их коварно обманули, быстренько пообещав субмарину типа "Трафальгар", которая не так давно вернулась с ремонта. Лодка действительно стояла в доках, но без топлива.

Дальнейшие события развивались крайне стремительно и полностью спонтанно. К шумной толпе перед воротами в доки постоянно присоединялись все новые и новые группы людей. Атмосфера на базе, подобно включенному в розетку утюгу, неизменно накалялась все сильнее. Экстренный выход в море основного количества лодок стал последней каплей, и на базе произошел стихийный бунт.

Люди наконец осознали, что их бросают, и надежда на спасение тает на глазах. Оставшиеся подводники, совместно с техниками из обслуживания и гражданскими, отчаянно кинулась на бойцов охраны. Солдаты, без долгих раздумий открыли огонь на поражение из автоматических винтовок и пулеметов. Менее чем за минуту передние ряды атакующих оказались выкошены полностью. Но тысячную толпу, ослепленную жаждой кровавой мести, уже было не остановить… Невзирая на ужасающие потери, мятежники прорвали охранный периметр и ворвались в доки. За несколько минут бушующая масса людей смяла немногочисленные посты охраны. Часть оставленных на произвол судьбы военных буквально разорвали на части, а оставшихся утопили в заливе, прямо у пирса. Разъяренные толпы попытались захватить две оставшееся субмарины, но экипажи предусмотрительно успели закрыть люки.

Пока последние оставшиеся лодки под гневные крики людей медленно отходили от причальных стенок, многочисленные толпы людей загнанно метались по пустым докам. Быстро выяснилось, что три резервные лодки использовать невозможно. В две из них даже не было загружено топливо. А в третьей, полностью готовой к отплытию, невозможно запустить систему электропитания без введения особых секретных кодов. Кто-то из офицеров подал мысль, что коды можно найти в штабе, и обезумевшая толпа рванула туда. Не понадобилось много времени, чтобы окончательно понять – все напрасно. Компьютеры заблокированы, а кодов нет. После этого массовая истерия полноценно взошла на свой всемогущий трон. Люди окончательно потеряли всякий контроль и начали громить все подряд…

Шотландия. Залив Гар-Лох. ПЛАРБ класса "Вэнгард"

Скрываясь от остальных членов экипажа в самом дальнем углу торпедного отсека, старшина Мартин Кроунфорд горько плакал. Его худые плечи вздрагивали в такт беззвучным рыданиям, а грудная клетка лихорадочно подергивалась в унисон с судорожным дыханием. Слезы, как обязательная данность, текли сами, подчиняясь скорбным и печальным думам человека. Мартин мысленно прощался с нежно любимыми родителями. Крепко обнять, трогательно поцеловать, сказать последние слова он уже не сможет. Печальная боль отдавала в сердце, а стоящая перед глазами картинка не отпускала…

Такая маленькая, с милым лицом в сеточке мелких морщин всегда добрая мама. И высокий, с напускной строгостью в глазах, но не менее любящий отец. Они стояли, обнявшись перед его глазами и прощально махали ему рукой. Именно так, как это было в день его последнего отъезда на шестимесячную вахту.

Сморкаясь прямо на металлический пол, Мартин смахнул рукавом теплые капли и серьезно задумался. Мысли извивались и перескакивали с одного на другое в мрачной темноте будущей неизвестности. Размышляя о том, как ему повезло, он невольно улыбнулся и поблагодарил Бога за это чудесное спасение. Но перечеркивая радость, тут же появились тяжкие думы о тех, кто остался на берегу. Как жаль людей! Им в одночасье отрезали последнюю возможность жить.

Мартин безуспешно гнал тягостные думы. Они переплетались, наскакивали друг на друга, но не отступали. Мучительные мысли о родителях и младших сестрах тоже не уходили, освежая глаза новыми потоками слез.

Особым направлением его размышлений стал вопрос будущего. И, конечно, не обошлось без страха за свою жизнь…

Холодный и колкий, до сердечных спазмов, он сдавливал его разум, не давая спокойно дышать. По факту дальнейшей жизни Мартин вообще ничего дельного не представлял, только полная муть неизвестности в комплекте с тревожной тишиной неопределенности. Продлевать эту пытку он не стал и постарался отречься от подобных размышлений.

Будучи высококлассным электриком, которого ценил сам капитан, он даже не задумывался о том, что его могли не взять на борт. Плюс, по мнению немногочисленных друзей, он всегда был счастливчиком. Ему везло постоянно, всегда и везде. Хоть в карты, хоть в лотерею.

Сейчас, сидя на небольшом клочке пола, Мартин понял, что гоняет мысли кругами и абсолютно впустую. Нервозно стискивая зубы, он ухватился за стопку коробок с консервированной фасолью и тяжело поднялся на ноги. Отчаянное волнение не отпускало; опираясь рукой о лежащие ящики и коробки, он, немного пошатываясь двинулся по узкому проходу к люку.