Пепел к пеплу (сборник) -
Шрифт:
– Так или иначе, она мертва, и в ее убийстве подозревают невиновных. Без ваших показаний я не смогу убедить судью, что это был несчастный случай, – выпалила я, стараясь говорить спокойно.
Этот жуткий старый ящер, живущий по законам Ветхого Завета, выбивал меня из колеи даже сильнее, чем Талант за его спиной. Талант был просто системой жизнеобеспечения, и его личность совершенно потерялась в присутствии графа.
Граф надолго замолчал, и тишину нарушал только свист, отмечающий его вдохи и выдохи; взгляд был прикован к женщине, погубившей его племянника. Наконец он поднял голову и произнес:
– Хорошо, я напишу признание.
Я
– Вы британский подданный, и даже если удастся добиться вашей экстрадиции…
Но граф отмахнулся от меня и продолжил писать.
* * *
– А вы точно сможете доказать, что это был несчастный случай?
Фелтон удивился намного меньше, чем я ожидала.
– В заключении ведь было сказано… – посмотрев на выражение лица Фелтона, я остановилась, набрала в грудь воздуха и стала «переводить» свой отчет.
– У Дианы Мэри Паркс был остеопороз и грипп. Она постоянно чихала и кашляла: и Ребекка, и Брайан сказали об этом. Когда человек чихает, сокращается диафрагма, грудные мышцы, мышцы живота… Остеопороз – это значит, что кости похожи на дерево, источенное червями. Они становятся слабыми, хрупкими… Очень уязвимыми. Когда Брайан вышел на кухню, она чихнула еще раз и сломала себе два ребра. Это было еще полбеды, но ребра проткнули легкие. У нее начался клапанный пневмоторакс.
– Что это такое? – Фелтон слушал внимательно.
– Пневмоторакс – это, грубо говоря, продырявленное легкое, – продолжила я. – При клапанном пневмотораксе лоскут поврежденной легочной ткани становится как бы клапаном – при вдохе воздух проникает в грудную клетку, но при выдохе лоскут перекрывает дыру в легочной такни и не дает воздуху из плевральной полости выйти наружу. Объем воздуха внутри растет с каждым вдохом, сначала поджимается и сдавливается одно легкое, потом второе, это давление перегибает крупные сосуды, нарушается кровообращение, и наконец, останавливается сердце. Ей повезло, что она быстро потеряла сознание.
– Значит, об угол стола она приложилась сама?
– Да. И в тот промежуток времени, когда она умирала, а Паркс готовил глинтвейн, в кабинет зашла Ребекка. Она увидела только рану на голове и решила, что ее любимый муж убийца и его надо спасать. Муж, который застал Ребекку над телом Дианы, подумал то же самое.
– И они вместе… – не договорил Фелтон.
– Граф признался, что нанял Талант для того, чтобы тот продолжал преследовать Диану. Он щедро платил, но это была непростая работа. Талант ни на день не выпускал Диану из виду, не отпускал ее. Это уже не просто хронические болезни и неудачи, со временем это должно было стать смертельными хроническими болезнями и опасными для жизни неудачами.
И наконец, в тот вечер у Парксов, все сошлось воедино. Талант убедился, что Диана мертва, и уехал. Граф не назвал его имени, и вряд ли у нас получится предъявить ему обвинение.
– Зато у нас есть признание этого Февертона и есть ваше, Тэйл, заключение, что это был несчастный случай, – подытожил лейтенант и широко улыбнулся.
Я почти восхитилась тем, как быстро он перестроился.
Ведь Фелтон уже предвкушал, как его отблагодарит хозяин половины города за то, что он смог снять обвинение в убийстве. Конечно, Парксов обвинят
в глумлении над телом, но, скорее всего, наказание будет условным.* * *
Вскоре после суда лейтенант уехал – не в Бостон, а в Чикаго, с повышением. Не думаю, что он хоть что-нибудь рассказал Парксам о моей роли в их деле, и не собираюсь из-за этого волноваться. Граф спокойно вернулся в свой замок. Требование о выдаче последовало за ним, но все понимали, что это почти формальность. Я в отпуске побывала в Англии, и теперь у меня есть рабочая кружка знаменитого февертонского фарфора.
А Ребекка и Брайан получили месяц общественных работ и год условно. Вышли из зала суда, держась за руки, не отрываясь друг от друга.
И, – пусть я не верю, что когда-либо выйду замуж, – у меня вдруг появился четкий идеал семейной жизни и определение любви вообще. Брак – это когда ты готов помочь расчленить и спрятать труп, не задавая лишних вопросов; а любовь – потом взять вину на себя.
По-моему, исчерпывающе.
Дневник из тисненой кожи с позолотой
Я лежала на полу, упершись лбом в колени и до боли сцепив руки. Из горла рвалось какое-то тихое поскуливание. Черная, безнадежная тоска вязко плескалась в груди, мешая дышать.
На плаву меня держала только одна мысль – «это не мое».
Это не моя тоска. Не моя. Не моя. Не моя, не моя, не моя, неее… пошла прочь!
Кряхтя, охая и задыхаясь, словно девяностолетняя старушка, я кое-как поднялась на четвереньки, затем, цепляясь за опрокинутый в падении стул, встала на ноги.
И стоило мне бросить неприязненный взгляд на раскрытый для графологической экспертизы дневник, как в груди снова заныло, к глазам подступили слезы… я отвернулась и спешно заковыляла прочь.
Рассматривая в зеркале туалетной комнаты язык с глубокими отметинами зубов, я невольно задалась вопросом: как бы я жила, если бы Талант эмпата достался бы мне в полной мере? Не зря все-таки у них самый высокий процент самоубийств среди Талантов… Может, все к лучшему?
Но какой вышел прием!
Впрочем, закономерно. Моя искра не проявлялась уже почти полгода, и где-то в подсознании давно нарастало и копилось смутное беспокойство. Это почти как боль, но никогда не переходит в боль целиком. И вот, сегодня наконец-то я разрядилась.
Я выключила воду и направилась в кабинет, шагая так осторожно, словно держала на голове кувшин с кипятком.
Не понимаю. Смотрю на дневник и не понимаю. Тисненая кожа с позолотой, гладкая плотная бумага, инкрустация обложки розовыми и красными турмалинами. Камешки выложены так, что по всей обложке порхают розово-красные сердечки с перламутровыми крылышками. На жемчужной нити висит золотой ключик, сквозь переплет продеты дужки золотого замочка.
Дичайшая безвкусица, но все материалы дорогие и натуральные, они вообще не должны так впитывать эмоции. На это способны только искусственно созданные, синтезированные вещества. К счастью, их очень немного, хотя каждый раз, когда выпускают новый пластик или бетон, или что-то еще в этом роде, инженеры везут образец в больницу, – образцовое скопление отрицательных эмоций, – и молятся, чтобы он не почернел.