Пепел к пеплу (сборник) -

– У них что-то не сложилось, – Пейдж нарочито понизила голос и достала сигаретку с запахом ванили. – Препирались в его кабинете каждый день. Маркато сейчас официально в отпуске, но, говорят, он и не вернется.

– Жаль, если ресторан потеряет класс. Ты ведь там постоянный посетитель?

– Скорее с черного хода, чем с парадного, – хмыкнула Пейдж. – На большее моих доходов не хватит.

Я удивилась, что там должны быть за блюда – позолоченные, что ли? – от пищи мысль перешла к зубам, и я вспомнила, в каком запущенном состоянии были челюсти Дэя.

– Ты не знаешь, Дэй следил за своим здоровьем?

– А у него даже страховки не было, – с удовольствием сообщила Пейдж.

– Почему? – неподдельно удивилась я.

– Я слышала, что, когда он еще был студентом, его чуть не угробили во время какой-то простенькой операции, с тех пор он врачам не доверял. Называл, гм, шарлатанами и кровососами.

Принадлежа сама к этой подозрительной, с точки зрения покойного, профессии, я только неопределенно качнула головой.

– Хотя на благотворительность щедро жертвовал, – поторопилась добавить Пейдж. – На новый томограф большую часть суммы он дал. Еще крытый плавательный бассейн недавно построил – может, слышала? Дэй собственной персоной прыгал с вышки на открытии. И содержал школьную команду по регби.

– Томограф? Это когда в нашей больнице была вечерника за полночь?

Про бассейн и команду регби я, конечно, ничего не слышала; а вот про такой шикарный подарок, как инфракрасно-ауриметический томограф, конечно, узнала в тот же день, хотя имя мецената напрочь вылетело из головы. Отличная штука, очень простая в обращении: становишься в обруч, как витрувианский человек, расставив руки и ноги, и аппарат за минуту сканирует выбранный орган. К тому же, после обследования наблюдается бодрость тела и ясность сознания за счет детоксикации, плюс эрекция у мужчин.

– Ага, пригласили всех спонсоров, плюс журналисты – я там тоже была, но не до конца вечера. В конце остались только спонсоры и ваш главврач, и еще ходили слухи о толпе стриптизерш в костюмах медсестричек.

– Господи, откуда стриптизерш-то в Танвиче взяли? – невольно рассмеялась я.

– Не в Танвиче. Их из Черити доставили, на вертолете санавиации, – невозмутимо ответила Пейдж.

…Мы вернулись к покойному, и я со слов Пейдж выяснила, что Колин Дэй за прожитые в Танвиче три года попытался стать для городка чем-то вроде Санта-Клауса; а вот его жена категорически не желала вписываться в местное высшее общество и выделялась на ярмарках домашней выпечки парижскими платьями, расшитыми жемчугом туфельками и бриллиантовыми сережками.

– Ей здесь не скучно?

– Она занимается самосовершенствованием: ходит на мастер-классы по витражной росписи и бальным танцам…

– То есть безумно скучно, – подытожила я.

– Кстати, – вдруг оживилась Пейдж. – Она должна быть где-то здесь.

– Кто? Миссис Дэй?

– Нет, – Пейдж встала и подошла к единственному стеллажу, благодаря которому эта кофейня гордо называлась «книжной», и вытащила оттуда тоненький томик в аляповатой суперобложке. – Вот! Его автобиография, которую написал Чайлд.

– Он нанял Таланта?

– Ага, поэтому читать интересно. У тебя есть что оставить на замену?

– Разве что «Судебную токсикологию».

– Ладно, оставлю Гарднера, я его все равно уже дочитала.

* * *

Дэй напрасно последовал привычке местного скороспелого бомонда покупать самое лучшее, невзирая на цену. Нет, Чайльд действительно написал увлекательную, почти детективную историю успеха вопреки всему. Яркими, энергичными мазками нарисовал портрет сильной личности. А еще – жадного, самовлюбленного эгоиста, не признающего ничьих заслуг, кроме своих собственных. Это достаточно ясно читалось между строк.

А мои размышления по поводу истинной причины его смерти снова и снова заканчивались тупиком.

Вопилки, которые, – как я тогда думала, – не могут ошибиться, свидетельствовали об убийстве. Состояние тела – о смерти по естественным причинам.

И как это совместить?

Естественная неестественная смерть.

Я вспомнила про содержимое его карманов. Ключи, два талисмана, мелкие купюры, и блистер «Клинкоцила» – легкого стимулятора нервной и сердечно-сосудистой системы; комплекс витаминов, гуарана и кофеин в микродозах. Выписано неделю назад. Даже пей он пузырек в день, это не успело бы стать причиной инфаркта. Уже дома, выключив свет и глядя на подступающий к окну туман, я засомневалась, что мне делать дальше, не стоит ли вообще плюнуть на эту естественную неестественную смерть, как это сделал профессор. Но любопытство, самое сильное чувство из моего небогатого набора эмоций, никак не хотело оставить меня в покое.

Те публичные ссоры супругов, о которых рассказала мне Пейдж, отсутствие Хелен Дэй тогда, когда она должна была присутствовать, – это что, легкое марево недовольства, как в любом браке, или дым полыхавшего вовсю пожара ненависти?

И тут я вспомнила про «Клинкоцил». Каким бы он ни был безобидным, в последнее время он вошел в список рецептурных препаратов. Значит, врач в окружении Дэя все-таки имелся. Мне уже не терпелось вернуться на работу и посмотреть, есть ли в портмоне Дэя бланк с рецептом, а на нем подпись и печать… Я строила предположения и злилась на то, как медленно тянется время, пока не заснула одновременно с рассветом.

Утром миссис Дэй подписывала необходимые бумаги у меня в кабинете. Она выглядела, как и полагается скорбящей вдове – вся в черном, с распухшими веками и носом.

– Примите мои соболезнования. Вы знали, что у вашего супруга было больное сердце?

– Нет, всхлипнула она. – Никто не знал… если бы он не боялся так врачей. Если бы у него была страховка… Он никогда не жаловался…

– И не принимал никаких препаратов?

– Он все лечил «Клинкоцилом» – головную боль, простуду, одышку… Больше ничего не принимал.

Разгадка естественной неестественной смерти оставалась такой же доступной, как вершина Джомолунгмы. К нашей задней двери уже подъехал черный фургон с неброской, но элегантной серебристой росписью. «Скорбь», лучшее бюро города, кто бы сомневался.

Надо будет прочесть некролог с отчетом о похоронах.

А сейчас – позвонить Брайану. Брайан – это экономный ипохондрик и местный эрсэсовец, работник санитарной службы. Занимается гигиеной питания.

Когда трепещущий Брайан примчался за результатами исследования (большинство моей аппаратуры вполне подходит для живых), я сообщила, не выпуская бланки из рук:

– Брайан, мне нужна твоя помощь.

– Да? – настороженно.

– Мне нужен список всех работников «Флоренции» вместе с уволенными за… за последние полгода, и адреса.

– Да? – на этот раз вышло скорее жалобно.

В итоге, с учетом позднего времени, мы договорились, что список он мне вышлет завтра с утра. Потом я сложила все бланки в стопку и стала перекладывать их справа налево, монотонно повторяя – «норма», «норма», «норма». Иногда мне кажется, что Брайан отыскивает в себе симптомы смертельных болезней только ради того, чтобы после обследования с новой силой почувствовать себя живым. Жаль, что этой радости ему хватает так ненадолго.