Пересчёт человечества

Вся платформа вдруг озарилась приглушенным голубоватым светом, исходящим из-под наших ног. Я увидел, что стою не на земле, а на гигантской транспортной ленте, уходящей к горизонту. По обе стороны от конвейера тянулись металлические конструкции, напоминающие промышленный трубопровод, только гораздо масштабнее. На трубах мерцали таинственные символы — не буквы или цифры, а что-то среднее, непонятные глифы, пульсирующие в такт движению конвейера.

«Это не просто конвейер,» — осознал я. — «Это часть какого-то колоссального механизма, протянувшегося на многие километры.»

Страх сковал мое сознание. Мы были не просто зрителями, не просто вместилищем для тех странных кубов. Мы были сырьем, которое куда-то транспортировали.

Медленно стоя и ощущая свой путь, я понял, что впереди, словно зарево, начало становиться светлее. Двигались мы медленно, и у края горизонта было поначалу непонятно, что происходит. Периодически платформа конвейера останавливалась и снова продолжала движение.

Находясь так долго в этом мире, я смог более десятка раз получить контроль над большей частью своего тела, периодично двигая пальцами рук и сгибая колени. К сожалению, полный контроль был для меня невозможен.

Я заметил, что у некоторых людей на конвейере на лбу светились странные символы, похожие на те, что я видел на трубах. Эти люди двигались иначе — не как зомби, а более осознанно. Некоторые даже переговаривались между собой.

«Персонал,» — догадался я. — «Те, кто здесь работает на постоянной основе.»

Я подслушал обрывок разговора между двумя такими людьми:

— …третья смена сегодня адская. После обновления системы нагрузка выросла на 68 %.

— Еще бы. Директор торопится с запуском нового ИИ. Говорят, конкуренты наступают на пятки.

— Да ладно, кто? «Крайтех»? Они до сих пор на старых алгоритмах сидят.

— Не скажи. У них есть что-то новое. Потому-то наши и гонят нас как лошадей.

«Здесь работают целые смены,» — поразился я. — «Целые отделы. Это не просто какой-то эксперимент — это полноценное производство.»

Конвейер двигался ровно, с механической неумолимостью. Я вспомнил своё детское ощущение ужаса от мысли, что будет, если попасть на движущуюся ленту конвейера на заводе, которую невозможно остановить. Сейчас я испытывал тот же ужас, но во сто крат сильнее.

И вот я начал приближаться к чему-то, что было скрыто за горизонтом. Всматриваясь в фигуры, стоящие передо мной, я понял, что, доходя до края платформы, они резко исчезают. «Обрыв», — мелькнуло в голове, и ладони резко вспотели.

По пути я заметил ответвления от основного конвейера — боковые маршруты, куда периодически перенаправлялись некоторые люди. Над каждым таким ответвлением висели голограммы с обозначениями. Я разобрал несколько: «Библиотека-6», «Квантовые вычисления», «Геном-П», «Симуляция Риккерта». Это были не просто названия — это были направления для различных типов вычислений, для разных функций человеческих «процессоров».

«Так вот как это устроено,» — подумал я. — «Как огромный процессор, где каждый участок специализируется на определенных задачах. И мы — его транзисторы, его микросхемы.»

Я слышал, что были случаи, когда после застывания люди превращались в овощи, но это было очень редко, всего несколько десятков таких исходов. Но почему-то именно сейчас вспомнились такие заголовки в газетах. Я попытался развернуться — с неимоверными усилиями повернул ногу и корпус. «С таким успехом мне потребуется несколько часов, чтобы сделать пару десятков шагов назад», — с отчаянием подумал я. Край платформы стал неизбежностью. Я выдохнул и снова повернулся вперед, готовясь принять то, что окажется за чертой этого, уже и без того безумного, мира.

Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот проломит грудную клетку и вырвется наружу. Страх сжимал горло невидимой рукой. За сотни тысяч лет эволюции человеческий организм научился реагировать на опасность — бежать или сражаться. Но здесь, в этой реальности, я не мог сделать ни того, ни другого.

Я зажмурился. Свет был достаточно яркий. Шум платформы и того, что ждало меня впереди, усилился. Не в силах больше терпеть неизвестность, я в самый последний момент открыл глаза.

Глава: "Машинерия сознания"

То, что я увидел впереди, поразило меня до невозможности — огромных размеров свисающие с потолка металлические щупальца с тонкими и хваткими клешнями на конце. Они работали с невероятной скоростью и точностью. Словно хирург, оперирующий пациента на столе, механизм с молниеносной скоростью хватал людей за туловище сверху и, словно кегли для боулинга, складывал их в огромные капсулы внизу. Еще мгновение — и мои ноги оторвались от пола. Механическое щупальце киберспрута резко подняло меня и опустило в один из контейнеров.

Во время этого молниеносного перемещения я успел заметить масштаб операции. Огромный зал, размером с десяток футбольных полей, был заполнен тысячами капсул, расположенных рядами, как серверы в дата-центре. Между рядами сновали люди в белых халатах, скользя по воздуху, словно гравитация здесь действовала иначе. Некоторые из них управляли парящими консолями, на которых светились диаграммы, графики и бегущие строки кода.

Над всем этим хаосом упорядоченной деятельности, под самым потолком, парил знакомый объект — уменьшенная копия сферы Дайсона, пульсирующая холодным белым светом. От неё отходили тонкие лучи, соединяясь с капсулами. Я наконец понял — это был не просто накопитель энергии, это был центральный узел всей системы, своего рода сетевой коммутатор, соединяющий все человеческие «процессоры» в единую вычислительную сеть.

Сотни, а может, и тысячи таких устройств работали с неимоверной скоростью. Всё происходящее напоминало гигантский конвейер по переработке людей. Словно это был какой-то завод…

В момент, когда меня опустили в контейнер, я заметил, что в его стенки вмонтированы какие-то устройства, напоминающие электроды. Они прикоснулись к моей коже, и я ощутил слабый электрический разряд. Но не физическое ощущение поразило меня, а то, что я увидел в своем сознании — миллионы образов, формул, концепций пронеслись перед моим внутренним взором за долю секунды, словно кто-то загружал в мой мозг или из него терабайты информации.

Эти образы были не хаотичными, а структурированными, как код, разворачивающийся в многомерном пространстве. Я видел геометрические фигуры, трансформирующиеся в биологические структуры, которые затем превращались в абстрактные математические уравнения. Всё было взаимосвязано, всё было частью какого-то колоссального вычисления.

И вдруг я уловил смысл. Я ничего не подсчитывал, не решал, не анализировал — это происходило само по себе, как рефлекс. Мой мозг, подключенный к системе, выполнял задачу, для которой был временно «арендован».