Переселение, или По ту сторону дисплея

Ирина лукавила – конечно, за это время ей не обернуться, да в и школе могут задержать. Но откладывать задуманное посещение было уже нельзя. Давно пора предупредить Тимкиного классного руководителя о том, какова ситуация у них в семье. Ведь Тимка уже раз убегал из дома…

– Иди, – разрешила Вера Петровна, почувствовав ее материнскую озабоченность. – Только возвращайся скорее.

– Вот спасибо! Когда-нибудь и я за вас посижу…

По дороге Ирина думала о том, что надо воспринимать сумасшествие Павла не как временное явление, а как обычную жизнь, к которой пора начать приспосабливаться. И думать в первую очередь о ребенке – страшная Светкина новость дала ей импульс это осознать. Отныне Ирина будет находить время, чтобы пойти в школу, если понадобится, не один раз. Светка говорила, у них там есть психолог… Так вот к нему она тоже пойдет. Строго говоря, это проблема психолога – поддержать ребенка, у которого плохо дома.

31

Последнее время Людмила Викторовна чувствовала себя странно – словно кто-то хозяйничает у нее внутри, распоряжаясь мыслями и чувствами. Перед ее внутренним взглядом теперь все время был Ким, она постоянно о нем думала. Но это нельзя было объяснить склонностью влюбленной женщины. Наоборот, образ каратиста был для нее неприятен, Людмила из кожи вон лезла, стараясь прогнать его, переключиться на что-нибудь другое. Но у нее не получалось: отвлечется на мгновение, и снова в уме возникает приземистая фигура, смуглое лицо, словно втягивающие в себя черные глаза с красноватыми искрами. И ничем такое видение не прогнать, ничем не отпугнуть.

Страшное это чувство – когда ты не вольна в самой себе. С него, говорят, начинаются всякие психические болезни.

Непонятный прессинг давил Людмилу по возрастающей: сперва она была просто раздражена, потом почувствовала серьезное угнетение и наконец попросту ужаснулась. Виртуальный образ внутри создавал беспокойное стремление к оригиналу, подначивая повидать настоящего живого Кима. Самой-то Людмиле этого вовсе не хотелось – просто она устала бороться с навязчивым внедрением в мозг данного желания.

Получалось, что Ким каким-то непонятным образом подчинял Людмилу своей воле. Если так пойдет дальше, она просто попадет к нему в рабство… в кабалу, как когда-то именовалась крепостная зависимость крестьян от барина. Людмила только сейчас заметила, что это слово – упрощенное «каббала», по названию древней иудейской магии. Человек не свободен в обществе – кабала, несвободен внутри себя – каббала. К ней сейчас имело отношение последнее.

В дверь постучали. Людмила, как могла, встряхнулась, даже в зеркало на себя посмотрела, нормально ли она выглядит для встречи с людьми. Последнее время ей все больше сил требовалось на то, чтобы исполнять свои учительские обязанности. До того ли, когда все силы уходят на борьбу с неодолимым психологическим прессингом! Но она пока держалась. Сейчас, видно, пришел кто-то из родителей – дети не стали бы стучаться в дверь собственного класса.

– Войдите, пожалуйста.

Вошла женщина лет за тридцать, приятная с виду, но что-то уж чересчур взволнованная.

– Простите, это 5 А?

– Да, это 5 А.

– Я могу повидать классного руководителя?

Ее внутренний трепет, обеспокоенное выражение лица выдавали в ней маму, у которой не все в порядке с ребенком. Людмила Викторовна подумала, кто бы это мог быть, в смысле, чья мама. У них в классе нет явно неблагополучных семей, но «явно» не считается, надо смотреть глубже. Наверное… ну да, скорее всего так и есть.

– Я мама Тимофея Лучинина, – подтвердила ее внезапную догадку пришедшая женщина.

– Присаживайтесь! Вы очень кстати. Я давно хотела с вами поговорить.

– Тимофей стал плохо учиться? – испугалась мама.

– Никаких претензий к нему нет. Однако я бы хотела…

– … узнать, почему он такой печальный? – с горечью подхватила она. – Я долго не приходила к вам, в этом моя ошибка. А сейчас, разрешите, я все расскажу!

– Вы не пробовали обратиться к врачу? – через десять минут спросила Людмила, потрясенная выслушанным рассказом.

– К какому? – усмехнулась Ирина. – Мой муж вообще не выходит больше на улицу. Я могу только вызвать скорую психиатрическую помощь, чтобы его в смирительной рубашке увезли в сумасшедший дом. Но как это воспримет Тимка? Да и вообще...

– Конечно, сумасшедший дом не годится, – согласилась Людмила. – Надо найти другой вариант.

– Я давно сломала бы этот треклятый компьютер, если бы не боялась, что без него мой муж просто помрет! Как наркоман, которого резко лишили зелья!

– Действительно, что-то невероятное…

– Вы просто не представляете себе, какая обстановка у нас в доме, – чуть не плакала Тимкина мама. – Казалось бы, ничего особенного: просто сидит человек за компьютером, и все. Не пьяный, не буянит. Но иногда мне кажется: пусть бы лучше пил!

– Ну что вы, это ведь тоже плохо…

– Это, конечно, плохо, но у пьяниц бывают иногда просветления! А у наркомана, в том числе компьютерного, их не бывает!.. Однажды с Тимкой случился припадок, так он взял его на руки и понес… я думала, в постель уложит… а оказалось – просто отнес подальше от своего любимого ящика, чтобы на пути не валялся!

– Неужели так было? – вырвалось у Людмилы Викторовны.

– Именно так и было. Причем наш Павел не изверг какой-нибудь… он всегда был очень внимательным, любящим отцом… и мужем… – Голос Тимкиной мамы задрожал и сорвался. – Думаете, легко после такой жизни – сразу в полное равнодушие, как в ледяную воду!

– Я вас понимаю… И откуда берутся все эти напасти, прямо как колдовство какое… – вздохнула Людмила.

После краткого перерыва, когда она думала не о себе, а о напастях семьи Лучининых, внутри опять возник образ Кима, со злорадной усмешкой на губах.

– Именно колдовство! Моего мужа словно заколдовали! – подхватила Тимкина мама. – Все как в сказке: переселение человеческой личности в иные миры, уход в зазеркалье и прочее! Или вот еще «Снежная королева», которую вы сейчас проходите… Тоже похоже: осколок зеркала в глаз и в сердце… Но ведь мы все-таки живем в двадцать первом веке!

Людмила и сама этому удивлялась. Сейчас она, кивая взволнованной женщине, слушала от нее свои, уже не раз передуманные, мысли. Особенно актуальными они стали в последнее время, когда с самой Людмилой совершалось нечто подобное колдовству…

– Хуже всего, что мы не знаем, как защититься. Наука не может нас защитить, это факт! А что может?

– В принципе должно что-то быть, – задумчиво произнесла Людмила.

Она вдруг вспомнила, что и Ким говорил однажды про защиту, которая существует, но которой она не сможет воспользоваться.

– Вы думаете, должно быть?

– В принципе, на всякий яд существует противоядие…

– Но мы-то его не знаем! – перебила Тимкина мама. – Не к бабкам же обращаться, которые снимают порчу?