Переживая прошлое 2

Вечером я взял шланг, веревку и воронку. В голове еще была Таня, но я всеми силами переключал мысли на предстоящую драку. Мне нужно было сломить Олега, чтобы он больше никогда не захотел встать у меня на пути. В кармане лежал новый болт, а в мыслях было желание с этим всем скорее покончить, чтобы уже наконец-то взяться за что-то более важное, например, зарабатывание денег, чем тратить время на мальчишеские разборки.

– Тебе мало, да? – сказал Олег, подходя.

С ним были Семен, Игорь и Серега, который исполнял роль проводника. Я стоял в поле возле поселка один, и за спиной у меня никого не было. Ждал, когда они пойдут ближе. Семен тоже что-то выкрикивал, кичился собой. Игорь молча шел вместе с ними и оглядывался по сторонам, будто чувствовал, что что-то здесь не так.

– Один за всех! – крикнул я, когда они подошли ближе.

– И все за одного! – крикнули в ответ парни, вставая из-за бугра.

Затем мы все вытащили из карманов болты на веревке и побежали на наших противников. Увидев опасность, те побежали от нас.

– Серега, хватай Олега! – крикнул Костя. Но Серега лишь сел, прижав руки к голове. Костя не выдержал, со злости ударил по нему болтом, пробегая мимо, и выкрикнул:

– Ничтожество!

Первым догнали Семена. Он был меньше всех и бегал медленнее. Его избивали болтами братья. Затем мы догнали Олега. Парни хотели догнать еще и Игоря, но я их остановил. Мы все по несколько раз ударили Олега болтами по телу, отчего тот взвыл, грозясь каждого поймать. Игорь остановился, понимая, что за ним не гонятся, и подбежал обратно, глядя на нас и пытаясь понять, что происходит.

– Парни, – крикнул Игорь, – отпустите их, и мы просто уйдем.

Я сделал несколько шагов в его сторону.

– Тебя мы не тронем, – произнес я, – ты нам не враг. А эти твари ответят за все! Можешь присоединиться к нам… но не сегодня.

– Что вы с ними сделаете?

– Ничего хорошего.

– Ты предлагаешь мне просто уйти, когда вы будете бить моих друзей?

– Они бы ушли.

Игорь замешкался, понимая, что я говорю правду, и начал оглядываться по сторонам. Олег пытался что-то крикнуть ему, но Костя ударил его болтом, а потом наступил на руку.

– Зачем нам Игорь? – произнес Костя шепотом.

– Он меня спас. Он не такой, как эти уроды. Другой. Даже сейчас не уходит.

– Ладно, – ответил Игорь, а затем повернулся и пошел по дороге, пиная высокую траву по пути. Он был в замешательстве.

Чтобы ослабить Олега, я ударил его несколько раз болтом по телу и один раз по голове. Сначала он грозился. Была попытка кинуться и ударить кого-нибудь, но нас было слишком много, чтобы что-то успеть сделать. Затем Олег начал торговаться: мол, он уйдет, никого не тронет ни сейчас, ни потом, и все забудется. Разумеется, ему никто не поверил. Мы молча отвели его и Семена к дальнему болотцу, чтобы нам никто не мог помешать. Этот вечер имел другой запах, иной, не как обычно. Летали комары.

– Парни? Что я вам-то сделал? Вы что? – говорил Олег.

– Один за всех! – крикнул Костя.

– И все за одного! – ответили мы хором и засмеялись.

По пути я захватил несколько пустых бутылок из-под пива, которые принесло ветром с соседней помойки, и набрал в них воды. Олега и Семена в это время связали, предварительно отбив мышцы ног и рук. Костя ударил Олегу под глаз, чтобы у него образовалась гематома.

– Око за око! – сказал он, показывая пальцем на мой глаз.

– Верно!

– Все, что вы сделаете кому-то из нас, мы сделаем вам в ответ. Но при этом даже больше! – произнес Костя, с важным видом глядя на Олега и Семена.

– Я тебя достану! – фыркнул Олег.

Костя ударил ногой Олегу по животу. Затем чуть отошел и с разгону ударил ногой ему по лицу. Тот откинулся на спину и застонал.

– Ладно. Начнем… Держите ему голову крепко, и пусть она будет откинута назад, чтобы можно было это засунуть, – сказал я, показывая на черный шланг, который взял с собой. Парни держали жертву. Семен, застыв, смотрел. Я плюнул на шланг и начал запихивать конец в рот Олегу. Он хрипел, плакал, булькал слюнями, дрыгался в рвотных рефлексах, пытался отвертеться, но у него ничего не выходило. Парни смотрели на меня и на него так, будто проходила серьезнейшая операция в больничных стенах. Мне было жаль Олега, но я не показывал этого. Знал, что если не я его, то он меня. Вечно воевать мне не хотелось.

– Ну, что? – спросил я, глядя Олегу в глаза. – Ты все понял?

Он, пуская слезы, замычал, пытаясь сказать «да».

– Этого мало.

На этих словах я вставил воронку в шланг. Затем расстегнул ширинку. Олег задергался, понимая, что происходит, а парни засмеялись с отвращением. Я начал ссать в воронку. Шланг нагревался от теплой мочи, в воронке булькал воздух, Олег плакал и дергался в рвотных рефлексах. Семен попытался убежать, но Костя его избил болтом. Тот ревел, упирался, умолял не делать с ним ничего такого. Закончив, я снял воронку со шланга, а затем потихоньку вытащил и сам шланг. Олег лежал на боку и блевал мочой, весь дергаясь и плача, лицом в наблеванной луже.

– Ты ему нассал в желудок! – заливался хохотом Костя. Парни поддержали его словами «фу, позор!» «опущенный!». Это играло мне на руку, потому что вызывало стойкое убеждение в том, что теперь он человек хуже некуда. Но на этом я решил не останавливаться. Нужно было вызвать страх. Сломить волю. Но, осмотревшись, я не увидел тряпки, которая мне была нужна. Я снял футболку и хотел бросить ее на лицо Олега, но Костя меня остановил и снял футболку с Семена. Мы оттащили Олега подальше от лужи, обмыли лицо водой из бутылки, чтобы не так противно было держать голову, затем бросили мокрую футболку ему на лицо. Я начал очень медленно лить воду на футболку. Олег дергался, у него было удушье. Ему казалось, что он захлебывается, но вода не попадала в легкие. Он пытался кричать, но Костя сразу же начинал бить его кулаком по лицу. Я хлопал в ладоши, а затем снова лили воду. Олег снова пытался кричать. Костя снова бил. Я хлопал, затем снова лили воду… Процедура повторялась довольно долго, часа два. Семен все это время плакал. Парни начали беспокоиться, не умрет ли Олег. Я ответил, что вода не попадает в легкие и это насилие разве что психологическое. Но затем на футболке проступила кровь. Мы сразу же убрали окровавленную ткань и подняли Олега так, чтобы кровь отлила к нижним конечностям.

– Да это из-за того, что нос сломан! – сказал Костя, но я понял, что дело в другом.

Олег не сопротивлялся. Практически даже не реагировал. Только дрожал и был податлив на любые команды. Готов был сделать все, чтобы наконец-то истязание закончилось. Я хлопнул в ладоши просто так. Олег дернулся, присев и прикрыв лицо руками. Случившимся я привил ему условный рефлекс, который теперь должен был мучить его долгие годы. Концерты с овациями вызывали бы у него панические атаки.

– Твоя очередь, – произнес я, поворачиваясь к Семену.

Семен не угрожал, лишь пытался бежать. Плакал и умолял ничего с ним не делать. Мне было его жаль, но удар в затылок исподтишка я не забыл. Так сильно мучить его, как Олега, я не собирался, без него Семен не представлял никакой опасности, и потому насилие было разве что в воспитательных целях. Я окунул его лицом в болото, как это делал Олег со мной. Затем вынул. Костя хлопнул в ладоши, я повернулся на хлопок. Олег сжался на земле. Я решил не сдавать назад, потому что от меня ждали определенных действий, и макнул Семена в воду. Затем вытащил. Так мы проделали несколько раз. Олега также не обошли стороной. Костя хлопал, я макал Семена в воду, а братья лили на Олега воду из бутылки. Я не стал этому противиться, потому что понимал, что рефлекс не должен ослабевать в первый же день. Он был нужен на случай, если Олег захочет отомстить. Один хлопок – и он выведен из строя. Можно наносить удары и хлопать. Для нас это было механизмом давления и защиты.

Мысленно я оправдывал причиненную жестокость необходимой защитой с превентивными мерами. Трудно поспорить с тем, что я был прав. Отпусти мы их, ничего особо не сделав, они поймали бы кого-то из нас, и это затянулось бы на месяцы и даже годы, но если сразу навести ужас, то это уже не вызовет никакого желания бороться. Тем более если мы будем вместе. Олега все не любили, и за него бы никто не пошел. Так что мы были вынуждены сделать это, чтобы обезопасить себя, потратить меньше времени, здоровья и отомстить сразу за всех, устанавливая справедливость.