Первое задание

Мне, конечно, гораздо больше нравится такая его модель поведения – более спокойная, уравновешенная... Но такое ощущение, что я играю с чем-то очень острым в темноте. Мне хочется подойти ближе, попробовать понять, но очень велик страх напороться на спрятанное лезвие. Такое его поведение может быть затишьем перед бурей. Я ведь так и не знаю, на что он реально способен. Даже без его магии, на которую, он как говорит, сейчас не способен. И самое главное – я не знаю, что у него на уме, и посвящать меня в свои планы он не собирается.

“Ты – всего лишь орудие”. Ну да, орудие. Потому он и таскает меня за собой, как маленький мальчик плюшевого медведя.

Я прикрыла глаза, выдыхая. Моей руки, лежащей на подлокотнике кресла, легко коснулись прохладные пальцы, накрывая кисть полностью. Я вздрогнула и подняла глаза на сидящего рядом Локи. Он смотрел на меня, чуть склонив голову.

– Засыпаешь?

Я улыбнулась в ответ. Пусть думает, что засыпаю. Рассказывать свои мысли я ему не буду точно.

– В прошлый раз тебе, кажется, понравилось спать у меня на плече. Можешь повторить фокус.

Я продолжаю улыбаться и пристраиваю голову.

– Локи, твоя покладистость меня пугает.

Над ухом раздается смешок.

– Спи.

Я прикрываю глаза, выравнивая дыхание. Спать я не хочу, но думать так даже удобнее.

Зачем он уложил меня к себе на плечо? Просто потому, что ему это приятно? Возможно. Но маловероятно. Локи хочет, чтобы я ему доверяла. Проще всего привязать через тактильный контакт, это понятно. И через секс. Ну, тут надо отдать ему должное...

Его рука забирается мне за спину и приобнимает за плечи. Еще лучше. Зачем же ты это делаешь, Локи?..

А я ведь тоже меняюсь. С появление в моей жизни этого бога все перевернулось. Даже не в окружающем меня мире – в моей голове. Эти картины из его прошлого, из его головы... увидев их, я стала легче переносить собственное горе. Оно ведь никуда не делось. Но стало чем-то пережитым, отодвинулось на периферию сознания. Оно не разрывает грудь каждый раз, когда мне снится мама, не заставляет давиться неудержимыми слезами, кусая подушку. Почему? Может, потому, что я ощутила, что не мне одной паршиво и все может быть еще хуже? Хотя... это нельзя сравнивать. У каждого своя боль. Пережив, разделив его боль, я смогла отпустить свою. Смогла ли?

Я вспоминаю их. Каждый день вспоминаю. Но закрываю глаза и улыбаюсь всплывающим в памяти лицам. Я никогда не сотру их. Они – часть меня. Так стоило ли бежать, менять имя, страну, язык, континент?

Стоило.

Без всего я бы не справилась. Я бы осталась в институте, наверное, вышла бы замуж и зажила жизнью обиженной кукушки.

Или разбилась бы на мотоцикле где-нибудь на шоссе.

Или прыгнула с моста.

У меня не было бы стимула жить.

Я сделала все это неосознанно. А Локи... он помог мне это понять, осознать... принять?

Приняла ли я это, приняла ли я себя? Ведь, куда бы я не бежала, я все равно останусь собой. С другим именем, другим цветом волос, заставляющей себя даже думать на другом языке – все равно собой.

Бесполезно бежать. Надо пережить, пропустить это все через себя, через свою душу, через разум и... родиться заново, наверное. Как та бабочка в храме родилась из куколки. И я сама себе напоминаю эту куколку... Смогу ли я выбраться из скорлупы? И надо ли? Какой я стану?... Пока у меня нет ответов.

Наверное, поэтому я пытаюсь помочь Локи. Помогая ему, я меняюсь сама. Я пытаюсь снова принять себя. Полюбить то новое, что родилось на остатках сбежавшей из ада собственного горя души...

Я усмехнулась про себя.

Голимый эгоизм. Я пытаюсь полюбить себя. Ведь, как сказал один герой, мы рождаемся и умираем с одной и той же фразой на губах: любите меня, пожалуйста, как можно сильнее*. А что самое трудное? Самое трудное – не искать, кто тебя полюбит, а полюбить и принять себя таким, какой ты есть. И перестать, наконец, бояться смотреть в глаза своему отражению.

*речь идет о сэре Максе Фрае

====== 32. Да здравствует сюрприз! ======

Я лежала, медитируя на потолок малахитового цвета. С нашего возвращения пошли уже четвертые сутки, а в своей комнате я ни разу не ночевала. Не могу сказать, что я что-то против этого имею… но как-то все слишком хорошо.

Я просто наслаждалась жизнью – ела, спала, каталась с Локи по Нью-Йорку и окрестностям, даже в музей естествознания его вытащила. Хохотала я после этой вылазки, как сумасшедшая – это ж надо было кинуться на динозавра. В виде скелета, ага. Цирк был тот еще.

Реакции Локи на свою истерику я ждала со страхом, смешанным с весельем – исходя из имеющегося опыта, он не слишком хорошо понимает шутки. Но… Локи ржал, как конь, когда я ему объяснила, что это за скелетина.

Вопроса о его магии мы не касались. Не знаю, как ему, а мне было просто хорошо. Ведь совершенно не обязательно влюбляться, чтобы получать удовольствие от совместного времяпрепровождения, правда?

Мне на руку села большая бабочка с сине-желтыми крыльями. Бабочка?! Откуда она в городской квартире, да еще на такой высоте?

Боясь вспугнуть это крылатое чудо, я повернула голову и увидела, что лежащий рядом Локи наблюдает за моей реакцией.

– Нравится?

– Это ты? Какая потрясающая иллюзия… я ощущаю, как она лапками и крыльями шевелит!

– Это не иллюзия.

– Но ты же говорил… к тебе вернулась магия? Когда? Локи, почему ты не сказал?!

От моего движения бабочка вспархивает и улетает кружиться под потолок.

– Это пока все, что я могу.

– Создавать бабочек?

– Да.

– Ну… Локи, это же здорово!

– Что – здорово? Что я, один из самых сильных магов девяти миров, принц, и могу создавать только этих насекомых?! – он садится на кровати, и я вижу, как кожа начинает синеть. Я прикасаюсь пальцами к его спине. Жжет холодом.

Не отдергивать руку. Терпеть.

– Локи, красней обратно.

Он резко оборачивается, впиваясь в меня взглядом красных глаз.

– Что, таким не нравлюсь?

Я прищуриваюсь, оглядывая его сверху вниз. За проведенное вместе время я успела привыкнуть к его переменам цвета кожи и не пугаться их до нервного тика.