Первый инженер императора – I

Значит, подобные случаи уже случались. И это говорит о том, что здесь человек больше не царь природы, так как навалять ему может даже такая крыса при равной схватке, если захочет. И, кажется, чем дальше от города в дикую местность — тем больше опасностей нас может подстерегать.

— Дичь умеешь разделывать? — спросил я у Василя.

Он неуверенно посмотрел на меня, а затем перевел взгляд на крысу.

— Умею, Ваше Благородие. Вы ее хотите?..

— Да, — ответил я. — Судя по тому, что ты рассказываешь — поблизости нет никаких свалок, мусора и ничего такого, что эти… как их…

— Лютокрысы, — подсказал Михалыч.

— Они самые. Так вот, я убежден, что нет ничего такого, что они могли бы переносить. Бешенством точно не больны, иначе было бы обильное слюноотделение, пена, затуманенный взгляд. А эти две пришли сюда целенаправленно и вели себя достаточно разумно.

— Да, я слышал, что они вумные, — отозвался Василь.

— Вот! — подхватил кузнец. — Я тебе говорил.

— Говорил-говорил. В общем, Василь, раз все равно не спишь, да и, кажется, мне, что ты не уснешь в ближайшие пару часов, даже если захочешь. Просьба: разделай этих двоих, сними шкуры, их лучше оставь, не выбрасывай. А поутру попросим хозяек, чтоб сварили чего. Только нужно будет на огне подержать или проварить хорошенько.

— Это мы знаем, господин барон! Чай, не в первый раз дичь едим, обижаете. У нас же как… что взрастили или охотники в лесу добыли — тем и питаемся, сами понимаете, — сказал он.

— Тем более, — подтвердил я, после чего взял крысу за хвост и поволок её к выходу. — Идём, там на входе ещё одна.

— Давайте я сам, барин! — спохватился он, перехватывая тушу.

— Да не переживай ты, — ответил я, продолжая двигаться к выходу. — Бери ту, что у лестницы, — указал я на второй труп, под головой которого образовалось тёмное пятно.

— Ага! Хорошо, — отозвался Василь и шустро подхватил дичь, после чего поволок её на улицу.

— Саш, я пойду, попробую ещё вздремнуть, — обратился ко мне Андрей Михайлович.

Я кивнул ему вслед, потому что старик пошаркал в комнату, с которой начались ночные приключения. Сам же вышел к главной двери поместья, волоча тварь на улицу, где уже виднелось предрассветное небо.

Я даже не заметил, как быстро прошло время с момента, когда я лег на кровать. В голове машинально прокручивались события: визги, вой. Я непроизвольно хмыкнул, глядя на две туши.

— А вы говорите, призраки, — пробормотал я себе под нос.

Но теперь была дополнительная задача: соорудить клетки и ловушки для таких незваных гостей. Надо найти чертежную бумагу и карандаш. Кажется, я их видел где-то среди поклажи.

Глава 12

12

Головная боль настигла меня в разгар работы. Я аккуратно выводил на чертежной бумаге размеры ловушек, которые необходимо было соорудить в ближайшее время, потому что в глубине души росла уверенность, что за первыми незваными гостями явятся и другие.

А для чудовищ таких размеров нужны соответствующие механизмы. Вот только все упиралось в одну проблему — отсутствие необходимых компонентов и деталей.

Как раз в тот миг, когда я задумался о том, что мне катастрофически всего этого недостаёт, и случился приступ. Мир перед глазами зарябил, а голову заполнил нарастающий, монотонный писк, сводящий с ума.

Солнце приблизилось к зениту, когда я открыл глаза. Тень от старой яблони, под которой я лежал, прикрывала мою голову от палящих лучей, но даже сквозь листву я ощущал, как температура на улице повысилась после ночи.

Я протёр лицо рукой и приподнялся, опираясь спиной о шершавую кору дерева. Ни писка. Ни шума. Картинка перед глазами чёткая и ясная, словно никакого приступа и не было. Иногда мне кажется, что его нет, я попросту перерабатываю информацию и отключаюсь, как перегруженный компьютер.

Но не думаю, что учёные люди моего времени ошибались насчет диагноза, так как скорость обработки информации всё же снизилась. Я это ощущал. Чтобы решить сложную математическую задачу в самом начале мне требовалось не более пятнадцати секунд. Сейчас уходило полторы минуты. Если использовать бумагу — сорок пять секунд.

В воздухе витал аппетитный аромат кухни. Тот самый, который чувствуешь, когда голодный заходишь в дом, и пахнет жареным мясом, борщом и свежим хлебом.

Желудок непроизвольно заурчал, давая ясно понять, что было бы неплохо чем-нибудь подкрепиться. И не этими чёрными гнилыми яблоками, что болтались еще с прошлого года на ветвях.

Я осторожно встал на ноги, отряхнул одежду и направился в сторону доносившихся звуков приготовления пищи. Не знаю, когда они успели, но мои подопечные соорудили полевую кухню. Мужчины вытащили старые столы из дома, расставили их под открытым небом, установив жерди и растянув на них шкуры животных, которые прикрывали груз, дабы создать хоть какую-то тень.

Где-то там же нашли и лавки.

— О, проснулись, Ваше Благородие? — раздался голос Василя, который меня заметил.

— Да, — ответил я.

— Мы вас с Андреем Михайловичем под яблони перенесли, чтобы не мешать шумом. Чай умаялись, Господин барон?

— Всё в порядке, — ответил я. — Спасибо за заботу.

В огромном чугунном котле на горизонтальной жерди булькало что-то, не самое визуально привлекательное, но очень ароматное. Пар и дым от костра двигались вслед за ветром в сторону, противоположную поместью.

— Как успехи? — спросил я у Василя, который продолжал стоять рядом и переминаться с ноги на ногу.

— Да вот, барин, кушать готовим. Всё, как вы просили. Зверюг разделали, шкуры вон там вывесили на сушилке. Ну и Глаша наша сказала, что отродясь такого зверья не видела, а потому надо из него только рагу готовить, дабы мясо упарилось и протушилось как следует, чтобы заразу извести.

— Она правильно говорит, — подтвердил я.

Пока я шёл, слышал оживлённые голоса, разговоры. Но теперь крестьяне стали более молчаливыми. Переговаривались редко, обсуждая лишь что-то важное.

— Как твоя супруга? — спросил я у Василя.

— Ой, спасибо, барин, всё нормально. Перепужалась ночью, конечно, но ничего. Вы ей отдых позволили, так сегодня она уже лучше себя чувствует, знаете ли.

Хорошая новость. Всяко лучше, чем готовиться к похоронам, не успев толком обосноваться в поместье.

— Осмотр делали?

— Бегло, Ваше Благородие. Так, прошлись, вот лавки нашли, столы, чтоб пообедать можно было. Да и всё.

— А когда обед?

— Глаша! — крикнул он. — Когда стол накрывать будем?