Первый инженер императора – I

И чем ближе мы подъезжали, тем больше хмурились мои брови.

Когда колёса каравана въехали на территорию поместья и остановились. Когда я увидел дом, в котором мне и всем моим людям предстояло жить, я тяжело вздохнул.

Да поможет нам Бог.

Глава 10

10

За покосившимися воротами и обвалившейся крышей виднелось нечто большее, чем просто ветхость. Сама дорога, ведущая к усадьбе, давно сдалась бурьяну, превратившись в узкую, едва различимую тропу, словно природа всеми силами пыталась скрыть следы былой человеческой деятельности.

Лишь местами виднелись едва различимые следы колес от давным-давно ездивших повозок. По обе стороны от тропы тянулись старые сады, представляющие собой хаотичное нагромождение одичавших деревьев и кустарников.

Сквозь их сплетения нагло пробивались сорняки и крапива, распространяя в воздухе горьковатый, терпкий аромат. Забытые яблони, скрученные от старости, клонили ветви к земле, увешанные почерневшими гнилушками.

Подгнившие плоды испускали сладкий запах увядания, смешиваясь с ароматом прелой листвы. В тишине, нарушаемой лишь жужжанием назойливых мух и редким карканьем ворон, слышался слабый шорох сухих листьев и потрескивание веток под порывами ветра.

Сам господский дом — когда-то, несомненно, величественное строение — теперь стоял, словно израненный зверь. Стены, ранее выбеленные, покрылись серыми потёками и мхом. Часть оконных рам прогнила, и сквозь пустые проёмы гулял холодный ветер, принося с собой запах сырой земли и прелой листвы.

Уцелевшие наличники, украшенные искусной резьбой, покрылись пылью и сколами. На некогда алой черепице крыши зияли огромные проплешины, сквозь которые просматривалось серое небо.

Позади дома, среди одичавшего парка, виднелись искривлённые крестьянские домики, обросшие бурьяном. Большинство из них стояли с почерневшими от времени брёвнами, с провалившимися крышами и пустыми глазницами окон, без дверей и ставней.

Казалось, что жизнь покинула это место много лет назад, оставив лишь отголоски прошлого. Деревянные колодцы, стоявшие во дворах, напоминали о былом достатке, но сейчас представляли собой лишь глубокие, затянутые тиной ямы.

Во дворах, где когда-то бегали дети и суетились хозяйки, разрастались сорняки. Всё было словно погружено в оцепенение, из которого доселе не было пробуждения, и казалось, что запустение сковало поместье в своих объятиях на долгие годы.

Проведя поверхностный осмотр, я решил, что первым делом нужно познакомиться со своими людьми, которых мне отдали в подчинение. Пять телег. Десять семей.

Они сгрудились на центральной площади у входа в господский дом, возле наполовину разрушенного и высохшего фонтана, украшенного каменной горгульей с отбитой головой. Тюк за тюком люди снимали с повозок своё нехитрое имущество, как своё, так и моё.

Без лишних слов я подошёл к одной из телег и стал её разгружать. Развязав тесёмки, я откинул брезент, который укрывал груз и защищал от пыли или возможного дождя. Взяв один из вещмешков, я перекинул его через плечо и стянул, после чего понёс к фонтану, где и стал всё упорядоченно размещать.

Люди косились на меня, словно на прокажённого, будто я пришёл из другого мира. А мне была неясна их реакция. Краем глаза я заметил, как одна из женщин, крайне бледная и истощённая, будто недавно оправилась от тяжёлой болезни, уронила мешок, в котором явно было что-то хрупкое, возможно стеклянное.

С неприятным звуком разбиваемой посуды он упал на землю. В воздухе повисла напряжённая тишина. Все вперили взгляды на бедную женщину, которой, очевидно, не хватало сил даже стоять на ногах, не то что разгружать повозку.

Ну, дворецкий, удружил. Когда на днях поеду в город — найду его и задам пару вопросов.

— Саша… — обратился ко мне Михайлович, но я проигнорировал его.

Я направился к женщине, чтобы помочь поднять мешок и взглянуть на содержимое. Если что-то уцелело, то можно будет отложить в сторону, а осколки (ибо иначе это не назовёшь) сложить отдельно и вывезти на свалку.

Наперерез мне кинулся мужчина, упав на колени и прислонившись почти лбом к земле.

— Не гневайтесь, барин! — запричитал он на местный манер. — Прошу, не бейте! Хворала моя непутёвая, еле с того света вытянули, — через каждое слово он почти бился челом о землю, а я не понимал, что происходит.

Я присел на корточки и положил ему руку на плечо. Мужчина средних лет, возможно, чуть ближе к сорока годам. Худощавый, чумазый. Темные сальные волосы. Кожа загорелая явно от постоянной работы в поле. Он вздрогнул, когда я коснулся его, словно зверь, познавший лишь побои.

— Как тебя зовут? — спросил я самым спокойным голосом.

— В… Василь, — ответил мужчина, заикаясь, и поднял голову. Серые, почти бесцветные глаза. Я видел в них отражение своего лица.

Я встал и протянул ему руку.

— Поднимайся.

Василь смотрел на меня с непониманием, как я три минуты назад на них. Потом его взгляд опустился на мою протянутую ладонь, отчего редкие брови крестьянина поднялись ещё выше.

— Вставай, — повторил я и слегка покачал рукой, намекая, чтобы он за неё взялся.

Василь протянул дрожащую руку. Осторожно, словно боялся обжечься, он коснулся моей ладони, а затем ухватился за неё всеми пятью пальцами. Несмотря на свою внешнюю слабость и измождённость — хватка у него оказалась железной.

Я дёрнул Василия на себя, помогая подняться с земли, после чего стряхнул с его плеча пыль и песок, что налипли, пока он кланялся.

— Слушайте, — сказал я строго. — Здесь никто никого бить не собирается. Ясно?

— Да, Господин барон, — робко ответил Василь, переминаясь с ноги на ногу.

Я окинул взглядом застывших людей, смотревших на нас с испугом.

Супруга Василия тем временем осела на землю, прислонившись плечом к телеге, побледневшая до воскового оттенка.

— Помогите ей, — скомандовал я женщинам, стоявшим возле неё. — Дайте воды и пусть не берётся ни за что тяжёлое, а лучше отведите отдохнуть, — я повернулся к Василию. — Что с ней?

Мужчина замялся, словно ему было неловко говорить со мной или выносить семейные тайны на публику.

— Не знаю, Ваше благородие. Долго болела, постоянно кашляла и жаловалась на боль в груди. Горела от температуры денно и нощно. Наша бабка-знахарка ей какие-то припарки прикладывала и отвары всякие пить заставляла, пока эта гадость из неё не вышла.

Ясно. Подхватила бронхит из-за ослабленной иммунной системы, который перешёл в пневмонию и начал губить женщину. Когда разберусь со своей головой — нужно будет поискать старые медицинские книги и узнать о добыче пенициллина. Но до этого ещё очень далеко.