Первый свиток. Император

— Сенаторы, уважаемые отцы фамилий! Я редко бываю в Риме, ибо заботы мои вынуждают чаще бывать среди владений Нептуна, чем на берегах земли, на благословенных улицах нашего Города и в стенах этого почтенного собрания. Потому, возможно, я что-то не знаю или пропустил какое-то важное событие, которое изменило наши римские порядки и обычаи? Ибо смотрю я на то, что происходит сегодня в Сенате и никак не могу понять одного. Почему нас, сынов Квирина, учат любви к Риму и нашим богам люди, получившие римское гражданство на наших глазах? Почему они считают, что лучше нас знают, что угодно богам Рима и что пойдет на пользу народу римскому? Почему, не слушая ваши выступления и поучения, почтенные мужи, и не зная и не изучая подлинные нужды и заботы республики, они навязывают нам свое провинциальное понимание этих забот? Думаю, что вы, почтенные и многоопытные отцы фамилий, позднее легко сможете объяснить это мне и другим слабо разбирающимся в таких вещах квиритам. Я же, чтобы не тратить время почтенного собрания на эти мелочи, вернусь к теме, которая стала причиной моего выступления перед вами, — затем Луций напомнил о войнах с пунами, победа в которых без флота оказалась невозможна и о понесенных при этом потерях из-за отсутствия опыта действий на море. Рассказал о пиратах, которые еще недавно терроризировали римлян даже на побережье Италии и о том, как их поддерживал Митридат. О флоте Митридата, который необходимо разбить. Напомнил Лонгин и о том, что даже после разгрома Митридата враги у Рима не исчезнут и никто не может уверенно подтвердить, что они не будут дейтсовать как Митридат. — Рим, не имеющий флота, напоминает мне однорукого бойца, неспособного отбиться от опытного врага. А с флотом он будет нормальным обоеруким воином, — закончил свою речь Луций Кассий. Выступавшие после него Фламиния и Брута сенаторы уже практически не слушали и постановление о выделении денег флоту на постройку кораблей и подготовку экипажей приняли большинством голосов.

А в иды января Луций встретился с Лицинией в доме Макра Кальва…

* * *

Примечания (для любопытных)

Числа месяца римляне, отсчитывали от трех дней, первоначально связанных с лунным календарем:

Календы — первый день месяца, который приходился на новолуние, ноны — день первой четверти луны, а иды — середина месяца, полнолуние. В марте, мае, июле и октябре иды приходились на 15-е, ноны на 7-е число, а в остальные месяцы — иды на 13-е, а ноны на 5-е число.

От календ, нон и ид дни отсчитывались назад, например: «Это было в пятый день перед июньскими календами». Календы считались днями Януса, бога всех начинаний, а иды — днем, посвященным Юпитеру

По тексту пьесы бог театра Дионис отправляется в подземное царство, чтобы вернуть в город трагика: все великие трагики умерли, а чтобы город победил в войне, нужен великий поэт. В подземном царстве соперничают два великих трагика — Эсхил и Еврипид, и выбор определяется тем, кто из них даст лучший совет городу. И хотя Дионис изначально отправился в подземное царство за Еврипидом, обратно он приводит Эсхила, потому что тот дает самый замечательный совет: с одной стороны, вернуть изгнанников в город, а с другой — уповать на флот.

Галльская война. Миттельшпиль. Бельгика

Галльская война. Миттельшпиль. Бельгика.

688 г. ab Urbe condita

Будил набат грядущих вдов

Тревожной нотой

Змея ползла среди холмов

Змея пехоты…

И, чуя будущую кровь,

Храпели кони…

Змея из стали и щитов

Змею узнала.

Пылала ненависть в душе,

Страна пылала.

Р. Киплинг

Красс, придерживая норовистого жеребца с говорящей, для тех, кто понимает намеки, кличкой Букефал, прервал диктовку письма на несколько мгновений. После чего вновь продолжил, неторопливо, подбирая подходящие слова. Конечно, и секретарь успевал все записать. На привале он еще раз проверит записанный текст и разрешит перебелить его на папирус. После чего свиток запечатают в тубус, и гонец в сопровождении десятка конников повезет его к ближайшей станции почтовой службы, что расположена в Лугудуне. Оттуда письмо переправят в Рим, а потом квириты прочтут новости о событиях в далекой северной стране. Событиях не менее важных и более интересных, чем продолжающаяся война Помпея с Митридатом и его зятем, армянским царем Тиграном. Интересных потому, что новости с войны, называемой квиритами Галльской, приходили в Город не реже чем раз три или четыре дня. Сведения из-за Альп, публикуемые в табличках и папирусах Acta Diurna* обычно оказывались совершенно сенсационными…

* «Ежедневные события…» — название

газеты/официальных публикаций

в Риме при Цезаре и в альтернативе

В прошлом году весь Рим с вниманием следил и обсуждал на улицах и форуме действия отдельной армии легата Публия Красса и начальника конницы Гая Кассия Лонгина (младшего), отправленной на покорение Аквитании. Всего два легиона, которые, стоило закончиться весенней распутице, двинулись из своих лагерей около городов Лугудун и Герговия через земли кадурков. Стремительный рейд шеститысячного конного легиона, который на ходу разбивал и рассеивал не успевшие собраться вместе отряды ополчения. И не менее быстрое продвижение вслед за кавалерией пехоты Девятого легиона, добивавшего остатки сопротивления и приводившего племена к покорности. Кадурик были завоеваны стремительно. Затем пали ауски и произошла грандиозная битва у главного города племени сепгатов Элоза. Десятый конный разбил отряды ополчения и дружины властителей сепгатов, которые успели собраться к Элозе. Заодно была почти полностью уничтожена и присланная в помощь сепгатам дружина царя тарбеллов. Закончив рейд покорением тарбелов и выйдя на побережье Кантабрийского моря, Десятый конный, обмыв копыта коней и калиги в море, отправился на помощь основной армии Марка Красса. По пути захватив с помощью подошедшей когорты Девятого легиона город Бурдигалу и подчинив тем самым власти Рима племена вивисков и битуригов. Этот поход и стремительное завоевание фактически одной конницей большинство обсуждавших эти новости признавали не имеющим прецедентов и величайшим событием в истории. Попадались, надо признать, некоторые любители греков, которые пытались очернить славные деяния Публий Красса и Гая Кассия, намекая, что подобное, но куда в больших масштабах совершал в свое время Александр Македонский. Но изх оказалось немного, к тому же на их речи мало кто обращал внимания. В результате Публий Красс и Гай Кассий стали популярны среди квиритов не меньше, чем триумвиры. Победа вождя флота Луция Кассия над флотом Митридата у островов Пропонтиды, как ни странно, повысила популярность не только самого Луция, но и его старшего брата и, почему-то, сына Красса.

Не успели квириты закончить детальное обсуждение деяний Лонгинов и младшего Красса, как пришли новости из армии Марка Красса. Проконсул Галлии выдвинулся с вновь набранными легионами на север, где в городе Лютеция, что на реке Секвана, Пятый Галльский легион отбился от объединенных войск белгов и восставших парисиев. Вести оттуда вообще напоминали древние сказания. Якобы легат Красса Публий Габиний Капитон, оставленный командовать легионом и править землей парисиев на время зимы, сумел узнать о готовящемся восстании и вторжении белгов до мельчайших подробностей. Тайно подготовив легион, он поднял его рано, до пения жаворонков, и быстрым маршем провел его к расположенному на острове городку. На заранее подготовленных лодках и плотах легион преодолел реку и захватил Лютецию вместе с запасами продуктов, сделанными парисиями. После чего засел в городке, заставив подошедшее войско белгов и ополчение парисиев пытаться форсировать реку и высадиться на острове под огнем скорпионов и баллист. Уйти от острова вожди галлов не могли, опасаясь получить удар Пятого легиона в спину. Пока галлы осаждали Лютецию, Марк Красс с тремя набранными в провинциях легионами и новой вексилляцией прошел через земли эдуев и сенонов, зайдя в тыл отрядам галлов, осаждавшим Пятый легион с левого берега. Устрашенные появлением римского войска, галлы начали переправляться через Секвану. Марк Красс бросил вперед вексилляцию конницы и легкую пехоту ауксиллариев. Вслед за ними поспешали построенные в три колонны легионы. Победа была полной. Пытавшиеся сопротивляться коннице и легкой пехоте отряды галлов, уже потрепанные в стычках, не выдержали удара тяжелой пехоты и начали разбегаться. Кавалеристы преследовали их и рубили, так что уйти за реку удалось немногим. После этого наступило затишье и две армии стояли на берегах реки, словно заговоренные. И римляне, и галлы разослали во все стороны дозоры, которые должны были прислать весть о переправе неприятеля. Но как Красс, так и предводители белгов предпочитали выжидать, когда начнет действовать противник, чтобы поймать его в самый уязвимый момент переправы. Пока шло это соревнование нервов и логистики, ведь две армии надо было чем-то кормить, к Крассу приближался Десятый Конный легион. Его перехватили в трех дня пути от лагеря посланцы Красса. Десятый получил особое задание и, переправившись через Секвану вдали от дозоров галлов, отправился разорять их тылы. Пройдясь рейдом по землям белловаков, оставляя за собой разгромленные селения и разоренные поля, Гай Кассий вернулся к Лютеции. Возвращался Конный легион через земли суессионов и мельдов, разорив их не меньше, чем земли белловаков.

Белги, надо заметить, оказались не только воинственными, но и лучше подготовленными к войне, чем прочие галлы. Поэтому появление в тылу римской конницы не осталось незамеченным их дозорами. Глава армии белгов Гальбикс, царь суээсионов, правильно оценил ситуацию, собрал вождей и уговорил начать отступление. Белги считали, что римляне не смогут быстро переправить основные силы через Секвану. А от небольших римских передовых отрядов отобьются оставшиеся отряды парисиев, не желающих покидать землю и могилы своих предков. Но Красс не стал затягивать переправу. Заранее подготовленный и быстро наведенный понтонный мост позволил всей римской армии оказаться на правом берегу реки быстрее, чем парисии успели организовать сильное сопротивление. Тем более, что с тыла по ним ударил частью сил Десятый конный легион. Уничтожив отряды парисиев, от которых уцелело не более четырехсот пленных, Красс, дав небольшую передышку войскам, устремился в погоню за белгами. Настигнув их растянувшееся на марше войско на землях ремов, у городка Бибракте, он разбил арьергард белгов. Когда же галлы остановились, чтобы дать бой, легионы Красса заняли оборонительные позиции, укрепив их рогатками. И грянул бой, кровавый бой у Бибракте. Белги, понимая, что уйти от римлян не удастся, да еще обнаружив конницу, вновь обошедшую их с фланга, бросались в атаки на линию легионов несколько раз. Но каждый раз отступали, встреченные градом плюмбат и стрел, в том числе из метательных машин -скорпионов. Впервые использованные в массовом количестве, плюмбаты, названные в отчете для Рима туманно «короткими дротиками», оказались очень эффективным оружием. Избежать рукопашной полностью, конечно оказалось невозможно, но понесшие потери во время атаки, в большинстве потерявшие щиты, белги стали для римлян сравнительно легким противником. Потрясенные потерями и стойкостью римлян, атаками конницы во фланг, белги не выдержали и побежали…

Разгром объединенных войск белловаков, суессионов, амбианов, виромадуев и мельдов, привел к тому, что ремы, а за ними и нервии, добровольно признали власть римлян. Затем войска Красса прошлись по землям белгов, приводя к покорности племена, как входившие в коалицию, так и просто не желавшие признать власть Рима. После чего Марк Красс отправил легиона назад, а сам с Десятым Конным, получившим дополнительное прозвище «Железного», Двенадцатым «Стойким», Четырнадцатым и Пятнадцатым легионами остался зимовать, поставив главный лагерь около Бибракты, на земле ремов.

Пятый Галльский, прозванный за дело у Лютеции «Жавронки», вернулся в свой лагерь на землях парисиев. Восьмой легион отправился знакомыми ему дорогами к Весонтиону, зимовать на землях секванов. Вновь набранный в Провинции Тринадцатый легион должен был зимовать около Аварика, контролируя земли карнутов и арвернов. Вексилляция конницы, под командой легата Марка Антония, отправилась к Публию Крассу, стоявшему в Бургале с основными силами Девятого, прозванного «Молниеносным», легиона. А в Провинции оставался новый, пока неполный, Шестнадцатый легион легата Гая Корнелия Цетега, который вместе набранными ауксилариями и либурнариями Гая Кассия Лонгина, должен был следить за порядком на границах Нарбонской Галлии.

Зима прошла спокойно, но в календы марта в лагерь Красса под Бибрактом добрались одновременно посланники от Публия Красса, Капитона и Цетега. Известия, привезенные ими, оказались тревожными. У эдуев сменился вождь, вергобрета Дивитака сменил его брат Думнорикс. О его негативном отношении к римлянам Красс знал и ранее, из своей «будущей памяти», несмотря на всю скрытность Думнорикса. Но как сообщал Публий Габиний Капитон, сейчас, став главой эдуев, Думнорикс перестал скрывать свои взгляды и теперь говорит о римлянах, как захватчиках и призывает к борьбе с римской властью. Еще тревожнее были сообщения от Гая Корнелия. Цетег сообщал о волнениях у гельветов и плохих новостях из Рима. У гельветов Оргеторикс, богатейший из знатных мужей племени, предложил в союзе с эдуями захватить власть над Галлией. А затем переселиться на богатые, к тому же избавленные от набегов германцев, земли в центре Галлии. Из Рима же пришли известия, что партия республиканцев, точнее богачей оптиматов, не только сумела протолкнуть в консулы одного из своих кандидатов, но и начал агитацию в Сенате против Красса и Лонгинов. Сенаторы пока не спешили поддержать вождей оптиматов-республиканцев Катона, Цицерона и принцепса Сената Мамерка Эмилия Лепида Ливиана. Но один из консулов и принцепс на стороне оптиматов делали позицию этой партии очень сильной. Можно было ожидать любых неприятностей вплоть до отзыва Красса и Луция Лонгина со всех постов и суда…