Первый свиток. Император
Шрифт:
Красс собрал легатов и трибунов и довел до них полученные известия. На военном совете было решено отправляться в поход на юг. Решено было оставить в лагере пару ал конницы и часть галльских ауксиллариев, которые в случае непредвиденных опасностей или набега германцев должны поддержать ополчения ремов. Вот только на следующий день в лагерь вместе с очередным обозом продовольствия, практически инкогнито, приехали вожди ремов Икций и Андерброгий. Они сообщили, что нервии отказались принимать римский протекторат и прислали послов к ремам, требуя отозвать ушедших в римские ауксилларии воинов и сразу после этого вместе с нервиями напасть на римлян. Красс в этот же день собрал три пеших легиона и всех ауксиллариев и в сопровождении вождей ремов, призвавших свои дружины, отправился в поход на нервиев. Поскольку земли этого племени покрывали многочисленные густые леса, конницу, за исключением легионной, Марк
Следует заметить, что у белгов, как и у других галльских племен, низшие классы населения находились в зависимости от аристократии и жрецов-друидов. И жили едва ли не хуже, чем жители покоренных Римом провинций. Ситуация эта очень напоминала Крассу положение в будущей Франции накануне Великой Французской Революции, о котором он «читал» в своей «прошлой будущей жизни». Только с возможностью для самых решительных и смелых стать дружинником у какого-нибудь аристократа. Чем Красс воспользовался, объявив набор в ауксиларии. Не прогадал, учитывая, что в ауксилларии брали практически всех, распределяя менее годных к строю во вспомогательные части или обоз, желающих оказалось много. Особенно у ремов, которые после нескольких войн с окружающими племенами потеряли много аристократов и не могли содержать большие дружины. Поэтому отправившаяся на нервиев армия по силам оказалась практически вдвое больше по численности, чем армия просто из трех легионов, даже с учетом их ауксиллариев.
Первые отряды нервиев под предводительством вождей Вартисса и Турнея. Царь нервиев Бодуогнат учел уроки первых боев и уговорил своих воинов, а также воинов атребатов и виромадуев, подошедших ему на помощь, дождаться удобного момента и напасть из засады на римлян во время марша. Принятию этого плана помогли также полученные от перебежчиков из числа галльских ауксилариев сведения что каждый легион идет отдельной колонной, за которой следует обоз. Так что если белги разобьют первый легион где-нибудь в лесу, на узкой дороге и захватят обоз, то следующему легиону будет трудно прийти на помощь разбитым соратникам. Но Красс подготовился и к такой ситуации. После исчезновения нескольких бойцов ауксиллариям объявили, что все воины манипулы, которые не задержат сами потенциальных предателей, считаются изменниками и будут казнены. Когорта же, в которой обнаружат убежавших, будет лишена доли в добыче и наград, причитающихся по итогам боев. В результате воины сами убили парочку готовящихся дезертировать соплеменников, а для готовящих засаду нервиев были приготовлены неожиданные сюрпризы…
Поэтому сейчас, диктуя секретарю, Красс с нетерпением ждал новостей от разведки. Заметив скачущего к нему и его сопровождающим Эмилия Лепида, Марк обрадовался тому, что его воспоминания о будущем ему пригодились вновь. Потому что появление Лепида означало, что авангард обнаружил засаду. А засада расположилась в лесу на берегу реки Сибис. Той самой, которую в своих ненаписанных «Записках о Галльской войне» упоминал покойный ныне Цезарь. Даже местность оказалась точно соответствующей запомненному Крассом описанию. Два холма с отлогими склонами, дальний из них, на противоположном берегу реки, покрыт густыми зарослями. В них, похоже и скрывались отряды нервиев, готовые атаковать римлян, как только они поднимутся на холм. Река неширокая и не слишком глубокая, серьезным препятствием для атаки стать не должна…
Красс, выслушав доклад Лепида, приказал собрать и бросить вперед конницу двух легионов, усиленную легкой пехотой.
— Коннице оттеснить дозоры белгов как можно дальше. Четырнадцатому и Пятнадцатому легионам оставить обоз и подготовиться к бою. Затем двигаться вперед и занять Лысый холм! Ложному обозу с ауксиллариями следовать за легионами! Оставшимся когортам Двенадцатого находиться в резерве вместе с собственными ауксиллариями и дружинами ремов, — приказал он и, отправив посыльных, сам начал одеваться в броню.
Пока конники и легкая пехота авангарда отбросила конные дозоры белгов через реку, к лесу, два передовых легиона и не уступающие им по численности отряды ауксиллариев приготовились к бою и начали подниматься на холм. Нервии выжидали, только конные дозоры, усиленные небольшими отрядами атребатов, то скрываясь в чаще, то неожиданно выскакивая из нее, продолжали атаковать авангард римлян. Впрочем, римские конники и легкая пехота, легко отбивая налеты бегов, преследовали их только до опушки леса.
Наконец головные части легионов забрались на вершину холма, а следующий за ними «обоз» приблизился к его склону. Нервии и их союзники, заранее приготовившиеся к этому моменту, выскочили из леса, уже построившись в
привычный боевой порядок, клиньями по родам. Одним стремительным натиском они отбросили авангард римлян и быстро форсировали речку. Они атаковали римлян снизу вверх по склону холма, полагая, что те не готовы к бою. Тем неожиданнее для белгов оказался рой пилумов и плюмбат, несущийся на встречу из прикрывшегося щитами римского строя. Атребаты, атаковавшие на левом фланге когорты Чеырнадцатого легиона, утомленные бегом вверх по склону и ранами, едва переводили дух. Поэтому атака их оазалось слабой и римляне,отбив ее, сами бросились в атаку. Сбросив смешавшие ряды войска атребатов в реку, четыре когорты Четырнадцатого легиона, поражая бегущих белгов ударами мечей в спину, в азарте погони переправились через реку и при этом зашли на невыгодную для себя позицию. Но когда отступавшие атребаты повернулись и снова попытались их атаковать, римляне вновь отбили атаку и обратили их в бегство. Точно так же и на правом фланге когорты Пятнадцатого легиона в рукопашном бою сбили с возвышенности веромандуев, усиленных небольшим отрядом нервиев, и теперь сражались уже у самого берега реки. Но в результате почти весь центр и на левый фланг удерживали лишь пара когорт Четрынадцатого легиона и несколько отрядов ауксиллариев. А за ним на склоне холма нервии видели только «обоз» и медленно двигавшиеся, как полагали белги, в походных колоннах, когорты еще одного (Двенадцатого) легиона. Увидев это, нервии густейшими рядами, под предводительством своего главнокомандующего царя Бодуогната, устремились в атаку. Часть из них стала обходить фланги бьющихся легионов, а другая двинулась на холм, на котором стояли, как они полагали, всего лишь пара тысяч обороняющихся и обоз. Тем большим потрясением для них оказалось появление из-за повозок обоза новых римских когорт и отрядов ауксиллариев. Вот только пока они дошли до державших оборону римских воинов, тех осталось в живых не более сотни. Но атака нервиев захлебнулась, а потом и вообще все войско белгов бросилось назад. Потому что вслед за первыми когортами на холм поднимались и атаковали поредевший строй нервиев свежие когорты Двенадцатого легиона и дружины ремов.— Вперед! За Рим! Смерть варварам! — командовал Марк Красс в «луциеву тубу», громовым голосом, перекрывающим даже грохот сражения поражая белгов и сея панику в их душах.
Отброшенные в начале битвы и, казалось бы, обреченные отряды авангарда теперь собрались вместе и пытались помешать переправлявшимся через реку нервиям спрятаться в лесу. Бодуогнат погиб, со своими дружинниками пытаясь остановить бегство нервиев. Подошедшая к месту схватки царского отряда с ауксилариями дружина вождя ремов Икция атаковала дружинников нервиев с фланга и помогла добить царский отряд. Икций, участвовавший в бою в первых рядах, хвастался потом, что лично убил Бодуогната. Впрочем, претендующих на этот подвиг было несколько, но Красс мудро наградил всех.
Скрыться удалось немногим из беглецов, потому что вслед за ними устремились дружинники ненавидящих их ремов и манипулы ауксиллариев из набранных в землях Галлии пехотинцев, умевших драться в лесных чащах. А регулярные войска тем временем шли от одного городка и поселка к другому, добивая остатки племени и уводя всех выживших в рабство. И все они не забывали заглянуть в священные рощи племени, в которых находились целые склады пожертвованных друидам золотых и серебряных вещей, статуэток из драгоценных камней и дерева, оружия и керамики…
Фактически уничтожив племя нервиев, Красс двинулся на земли не успевших прийти им на помощь адуатуков. Которые, узнав о поражении своих союзников, собрались всем племенем в главном и самом защищенном своем городе. Город этот практически со всех сторон окружали высокие обрывистые скалы, и только с одной стороны имелся не слишком широкий подход к стенам. Окруженная двойным рядом высоких каменных стен, крепость эта считалась неприступной и на предложения Красса о сдаче адуатуки отвечали насмешливыми криками и оскорблениями. Марк Красс, помня о тревожных новостях с юга и раздосадованный очередной задержкой, пока легионеры возводили укрепления, перекрывая выход из города, вызвал к себе начальника саперов Двенадцатого легиона.
— Приветствую тебя, император! — вошедший в палатку центурион выглядел не слишком представительно. Но был одним из давних приближенных лиц Красса, о чем, надо заметить, знали немногие.
— Садись, Квинт, — предложил Красс, покзывая на стоящий коло стола с расстеллеными на нем картами, несколькими кубками, чашкой с орехами и небольшим стеклянным кувшином, походный раздвижной стул. — Угощайся. Отстатки былой роскоши.
Квинт не стал отказываться и, налив из кувшина, выпил вина.
— Фалернское, — с видом знатока определил он, после чего забросил в рот несколько орехов и начал неторопливо жевать.