Пёрышко
Шрифт:
Не стал ей о жене говорит. Что, как Ясна с Милорадом живет? Что, как Мира правду в шаре своем показала? К чему матери надежду давать, если напрасной она может оказаться? Она снова, как в прошлом году, крестик деревянный на веревочке из своей горницы принесла.
– Надень, Богдан! Крест этот защитой твоей будет!
Не сопротивлялся. Да, и потом, когда одевался, прятать крест тот в карман на поясе не стал. Пусть видят воины!
Вышел во двор, коня запрягать стал. Эх, всегда Милорад первым к дому моему приходил! А сегодня все по-другому будет. Каково же было мое удивление, когда вместо молодых воинов, к дому моему сходиться стали друзья мои! Одетые
– Что, воевода, думал, бросим мы тебя? Не таковы мы, чтобы друга одного в трудный час оставить! Вот Святослава с собой берем, будем премудростям обучать! Разрешил нам Бажен, да и куда б он делся! А остальных воинов мы предупредили! Ну, что, в дорогу пора?
Собрались выезжать было, как увидели, что со стороны княжего терема скачет кто-то. Так торопится, что сразу и на разобрали, что это сам князь наш!
– Вот это да!
– Третьяк, конечно, промолчать не мог.
– Неужто сам князь с нами поедет?
– Нет, Третьяк, - Бажен сам за себя ответил, слезая с коня.
– Не могу я! Но хотел бы. Проводить вас спешил! Счастливого пути пожелать! Богдан, два слова к тебе!
Отошли с ним в сторону.
– Передай князю Ярославу, что осенью свататься к его дочери приеду, коли хочет он еще ее за меня отдать!
– Хорошо, князь, передам!
– Да, какой я тебе князь, разве ты не дядька мой?
Сам не ожидал, что станет он обнимать меня. Обнял в ответ, как родного. Вот отец его, брат мой сводный, даже признаться, рассказать о родстве нашем боялся, а этот - при всех, не скрываясь дядькой назвал! Нет, не такой он, как Ладислав, не такой, как Драгомир! Настоящий князь и хороший человек!
Долго стоял он возле дома моего, глядя нам вслед.
*** Первые дни пути в Изборск легко проходили. Каждый знал свою роль, каждый знал, что ему делать. Мстислав успевал поохотиться и по вечерам всегда была у нас свежая дичь. Разведчиком Ярополка назначил. Как ни уговаривал Волк его сына поставить, все ж таки приглядеться хотел к парню. Нет более ответственной роли в походе, чем разведчик, да и опасной! Молод еще, опыта маловато! Хотя в пути парень неплох был - на усталость не жаловался, любое поручение бегом выполнял, на коне держался так, будто на нем и вырос. Ну, а в бою пока не случилось его видеть!
Подъезжая к лесу, где в прошлый раз Ярополк Бажена ранил, на пригорке остановились, прежде чем в него войти. Далеко-далеко за лесом над верхушками деревьев дым поднимался. Не костер точно! Что-то серьезное горит. Мстислав подъехал. Приложив к глазам козырьком ладонь, вгляделся в горизонт и сказал:
– На лесной пожар не похоже - в одной точке горит! Да и звери - птицы лесные не бегут от него!
Все знали, как опасен может быть лесной пожар. Если близко окажешься, можешь не успеть убежать - часто в считанные минуты охватывает он огромные территории. Никого не щадит - ни деревья, ни живность какую! Не спрячешься от него, на пути оказавшись!
Ярополк подъехал.
– Знаешь, Богдан, кажется мне, что горит деревня. Нам в лесу к Изборску чуть в сторону забирать надобно, а она - как раз в том месте, где дым! Что делать будем?
– Пока на дым едем, а там видно будет!
Сами они понимают, что именно моей главной целью является. Не столько в Изборск рвусь я, сколько в деревушку эту. А коли горит, и вправду, там, то вдвойне спешить надобно. Дорога
через лес лучше наезжена была, чем в прошлом году. Часто, видимо, по ней люди шли! Быстро скакали наши кони. И спустя несколько часов были мы уже на полпути к деревне. Вдруг Ярополк вернулся.– Богдан, впереди люди на двух телегах. Не воины скорее всего. Что делать?
– Поговорим с ними, расспросим. Поехали навстречу.
Две повозки выехали на ровную прямую лесную дорогу далеко впереди нас. На первой мужчина с женщиной сидели. Еще издали в мужской фигуре что-то знакомым показалось. А как приближаться стали, Ждан крикнул:
– Да это же Милорад!
И, правда, он это был! А воин-то раньше, чем мы, нас узнал. Сначала приостановил повозку свою, а потом быстрее прежнего навстречу поехал. Мы сближались на узкой лесной дороге, а глаза мои девушку, за его спиной сидящую, высматривали. То выглянет она, то снова за широкие плечи Милорада спрячется. На вторую повозку я только один взгляд и кинул - старик со старухой, да девушка, спиной к нам повернутая с плащем, накинутым на плечи.
Все мысли мои спутница Милорада занимала. Узнаю ли ее? Какая она? Что почувствую, когда в глаза ее посмотрю? Как вести себя с ней? Я уехал, ее оставил одну? Или, наоборот, она меня с Милорадом предала? Как повернуть жизнь нашу? А она, как она себя вести будет?
***
Сразу узнала его. В ту же минуту, как далеко впереди верхом на жеребце гнедом на дорогу выехал. Сердце остановилось сначала, а потом, как с горы побежало, запрыгало, забилось в груди! Богдан! Он! Ни с кем не спутаю. Сама себя не слыша, прошептала:
– Богдан...
Бабушка, приложив ладонь, всмотрелась вперед:
– И точно! Он!
– засмеялась.
– Только не узнает он меня, бабушка! Укрой меня с Ладой плащом! Может, по другим делам он скачет? Не за нами? Проедет себе мимо, да и все на том...
– Вот глупости, Ясна! Его это дочь - он ее тоже увидеть должен!
– ругалась, но плащ на плечи накинула.
Завернулась я в него. Спящую дочку прикрыла. Только бы сдержаться и не броситься к нему!
Вот и дружинники, радостно приветствующие Милорада, приблизились, попрыгали с коней, обнимать его стали. Не смотрела на них, пригнула голову, лицо не поднимая. Иначе, не смогу - сама в ноги его брошусь! Дедушка сказал тихонько:
– Ясна, иди к нему, внучка!
***
Не мог себя заставить, как друзья мои, к Милораду подойти. Не понимал пока, как к нему относиться. Но с коня своего слез - в любом случае, Милорада расспросить об Изборске надобно. Почему они здесь, что заставило из деревни уйти, что за пожар, наконец! Да, он и сам, встрече с нами обрадовался, стал сказывать, что половцы Изборск захватили, что город горит. А еще про то, что в их деревню они тоже своего разведчика направили и сейчас, наверное, от деревни мало что осталось. Девушка, сидевшая на повозке милорадовой, при этих словах горько заплакала, закрыв ладонями лицо. Бывший дружинник шагнул к ней, обнял, к груди своей прижимая.
– Не плачь, Любава, может, спаслись они, может, спрятались...
Любава, значит. И на меня не взглянула даже. Как и не знакомы мы. Посмотрел я на дружинников своих растерянно. А они мне глазами на другую повозку показывают. Особенно Третьяк старается, чуть ли не рукой машет в том направлении. Сами-то воины мои со стариком, что повозкой второй правил, разговор повели, обнимали его, как будто знакомы были. Да только с девушкой никто не решался заговорить. Хоть все и посматривали в ее сторону. Стал смотреть и я.