Пещерная тактика

Лекцию слушали со сдержанным восторгом. Ещё бы! Маги земли были весьма уважаемы, а тут появилась возможность к ним приблизиться.

– Ну и последнее. Напоминаю: никому не надо знать о роли кристаллов. В ответ на все вопросы кивайте на меня: Стурр, дескать, научил. И помните: стать полноценными магами земли (так, чтобы работать без кристаллов) вам не светит. На такое понадобился бы срок поболее драконьей жизни. Универсалы не в счёт, естесственно. Всё, разлетаемся по пещерам. А ты, Гирра, останься.

Серые глаза стрельнули с меткостью снайперской винтовки, но их владелица тут же дала понять, что, мол, слушает со всем вниманием. Я, в свою очередь, от всего сердца надеялся, что мою лесть она полностью не раскусит.

– Я знаю, Гирра, что ты умная. Более того, уверен, что ты уже кое о чём догадалась. Не буду просить тебя поведать о твоих выводах. И не потому, что это мне не нужно, совсем наоборот! Но потом найдутся другие факты, и твои умозаключения могут… немного измениться. Тебе ещё предстоит стать моим заместителем по разведке. И вот тогда ты узнаешь всё. Но пока что ни слова даже среди команды.

Невозмутимость собеседницы сделала бы честь взрослой драконе. Но реакция всё же последовала:

– У тебя большие планы.

Это был разъевшийся до неприличия намёк. Гирра не хуже меня знала, что разведотдел десятку не положен, следовательно, прекрасно поняла, что я целюсь повыше.

Весь остаток каникул ушёл на нудную, но абсолютно необходимую огранку. Пришла крупная партия пиритов и рутилов. Сверх того от кузнеца я получил кровавый гранат – крупный, но совершенно безобразной формы. Даже мне было не под силу распознать вид минерала без прокачки полей. Натурально, образчик был не из дорогих, но меня устраивал.

Возобновились занятия в школе. К моему огромному удивлению, наставник будто забыл о полётах. Чуть ли не всё время уделялось мерам. Класс оттачивал оценку на глаз расстояний, углов, высоты полёта, даже объёма. Эталоны применялись (как же без них!), и все они были явно сделаны руками людей. Драконий глазомер лучше человеческого, но и то нам приходилось туго.

Поначалу я сам числился в «твёрдых хорошистах». Зато неожиданно для всего класса лидером оказался середняк Глорр. Записная отличница Суирра почти открыто ревновала. Хитроумный Согарр непринуждённо погасил страсти, указав, что, «конечно, природные способности – великая вещь, но и старательность тоже кое-что может». Мы начали упорные тренировки, и после пары месяцев Леррот выразил своё признание в оценках.

Но даже после того, как курс «Измерения на глазок» закончился, полёты сделались лишь одним из первых предметов. В эту группу также вошла тактика – уже с наглядными примерами! – и, как ни странно, то, что я мысленно обозвал «изящной литературой». Книг, натурально, нам не давали. Преподаватель сначала зачитывал вслух порядочный кусок, а потом разбирал его вместе с нами. Почему-то имена авторов учащимся не сообщили.

Художественная драконья литература имела земные аналоги. Ближе всех к ней стояла «Илиада». Это были военные приключения, разбавленные любовными. Поразило то, что основной разбор касался в основном формы – оценивались удачные сравнения, тонкие метафоры, красивая аллитерация. Рифмы почти отсутствовали, над ритмом автор тоже не особо задумывался. В этом смысле проглядывалось сходство со скандинавскими сагами.

К своему стыду, должен признаться: подоплёку я раскусил не сразу. Недели две, не меньше, у меня ушло на понимание смысла этого предмета. Тот, кто ввёл уроки словесности и составил учебный план, был отнюдь не глуп. Как раз красоты стиля и сбили с толку, а на самом деле сия литература была хорошо замаскированной пропагандой. И создавал её очень умный и хитрый дракон. Если это вообще был дракон.

Саги и поэмы прославляли героев, ясное дело. Те вступали в битвы и выигрывали их, выручали товарищей из безвыходных положений, а также спасали раненых красавиц; когда же действовали героини, то геройство направлялось, понятно, на красавцев. Те, в свою очередь, предлагали спасительницам хвост и сердце, каковые предложения с плачевным воем отвергались, ибо были несвоевременными. Вместо этого героини большей частью творили карьеру. Иногда они погибали – героической смертью, как легко понять. Что до героев, то они редко обещали жениться, зато рассыпали уверения в обязательной встрече («после войны у реки на закате солнца»). И даже порой держали слово, а если и нет, то из-за или приказа («Мне – на запад!»), или насильственной смерти.

К сожалению, я остался единственным учащимся в классе, на которого это словотворчество не действовало. Вот тогда стало понятно: клятва – не единственное средство для удержания драконов на привязи. Возможно, даже не главное.

Потом в мою недостаточно умную голову пришла всё же некоторая мысль. И я решил её проверить.

– Мам, а когда ты училась в школе, у вас литературу изучали?

Мама откровенно удивилась:

– Ну, конечно. Как же без этого?

– А какие произведения вам рассказывали?

– «Рассвет над Красной рекой», «Полёт в пропасть», «Маленькая Кварра», «Тьма над крыльями». А что, у вас другое?

– У нас это тоже проходили, и ещё «Тройной удар», «Красная листва в Зелёной долине», «Приземление невозможно»… А после окончания школы ты что-то такое слушала?

– Меня соседка Грра как-то затащила на выступление самой Паррфы. Знаменитая сказительница. Но, знаешь, в школе мы слушали, и было… задушевнее, что ли.

Все остатки благодушия (если они были) вылетели вон. Информация оказалась страшненькой. Усиление идеологического воздействия – вот что такое нынешний курс литературы. Это значит: в темпе растят пушечное мясо, потому что скоро предстоят военные действия. Если посмотреть с точки зрения Главного штаба: два года (ну, чуть меньше) нам ещё учиться. Ещё три месяца в учебном полку. И на фронт. А если действовать по моему плану, то в войсках команда, то бишь десяток, окажется ещё скорее.

Значит? Надо выигрывать последнюю олимпиаду. Это даст дополнительное преимущество при распределении. Как выиграть? Спросить знающих об олимпийской программе. И я снова обратился к матери.

– Нет, в последней олимпиаде я не участвовала. Там твой отец отличился.

Против ожиданий, папа отнёсся к моим вопросам с большим вниманием. Причину я не знал.

Вся спортивная программа состояла из полётов и очень напомнила мне фигурное катание, только что без «школы». Программа из обязательных фигур пилотажа в определённом порядке и произвольная программа. Стихийная магия не допускалась.

Я подумал, что вплоть до получения надлежащего разрешения тренировки проводить нельзя.

– А какие упражнения вы показывали в произвольной?

– Ну, «уступ», потом переход в «линию», ещё «атакующий клин», затем «простая звёздочка», далее «звёздочка с точкой», «дуга», «обратная дуга», «двойная дуга»…

Отец перечислял; у меня же в голове крутилось: все эти фигуры известны-переизвестны. А как насчёт чего-то новенького? Ответом было:

– Нет, мы не пробовали.

– А другие команды?

– Я старался за ними не следить, да и капитан это запретил.

– ???

– Глазеть на соперников – мешает сосредоточиться на выполнении своей программы. Вот после выступления можно.

– Ну, хорошо. Пусть ты видел не все выступления. Но хоть что-то ранее не встречавшееся попалось?

– Не было такого.

– Допустим. А правила разрешают?

– Не запрещают, это точно.

Вот здесь широчайший простор для домыслов и замыслов. Но… рановато для них. Нет, прежде надо получить допуск к фигурам высшего пилотажа. Потом изучить то, что уже применяется. И только после этого… Впрочем, кое-что можно сделать уже сейчас. То, чего нет в правилах. То, чего они не запрещают.