Пещерные девы

«Умели люди жить на широкую ногу сто лет назад», – невольно подумала Кристина.

Когда они подъехали к крыльцу, первым из машины вышел Макфэрон. Судя по всему, подъездная дорожка была когда-то асфальтированной. Слева от нее стояли запертые гаражи, с особняком их соединял крытый переход.

– Похоже, здесь уже давно никто не живет, – сказал шериф. – Трава не стрижена, асфальт разрушен, кругом сорняки.

Кристина тоже вышла из машины и, перешагивая через сорняки, пошла к крыльцу, но, увидев по дороге качели, висевшие на четырех ржавых цепях, подошла к ним, поставила на сиденье свой чемоданчик, открыла его, вынула две пары латексных перчаток, протянула одну Джо, а вторую надела сама. Входная дверь оказалась заперта, но Макфэрон подготовился к этому. Всунув короткий ломик рядом с замком между косяком и дверью, он поднажал, и дверь открылась, причем без особых повреждений.

– Значит, на осмотр дома нам надо потратить не больше двух часов, – сказала Кристина, сосредоточиваясь на задаче. – Давай ты пойдешь пока наверх, а я обыщу первый этаж, ладно?

– Согласен, – сказал шериф и закрыл на цепочку входную дверь. Кристина посмотрела на него с удивлением. – Считай это мерой предосторожности. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь нахальный енот забрел в дом, пока мы тут возимся.

В доме оказалось пусто и затхло. Кристина пошла по нижнему этажу, знакомясь с планировкой. Скромная старомодная кухня с высоким потолком и плитой из белого фарфора была пуста: ни посуды на полках, никаких продуктов нигде, ни следа того, что тут недавно готовили. Холодильник был сравнительно современный, марки «Кенмор». Кристина открыла дверцу: мягкий голубой свет осветил пустые полки. Но холодильник включен, значит, Малиновски все же бывает здесь, хотя бы изредка. В раковине было сухо.

За вращающейся дверью Кристина увидела длинный обеденный стол.

Пройдя сквозь арку, Кристина оказалась в гостиной. На мягкой мебели не было чехлов. Похоже, Малиновски не успел здесь прибраться. Диван с обивкой из золотисто-зеленой ткани в горошек был развернут к большому панорамному окну. Один подлокотник выцвел от солнца. Быть может, хозяин бывал здесь по выходным, проверял дом или даже проводил здесь какое-то время, обдумывая свои следующие шаги?

Ковровая дорожка ручной работы с геометрическим рисунком, похожим на схематическое изображение гор и леса, застилала узкий дверной проем, за которым находилась впечатляющих размеров библиотека; тома в кожаных переплетах заполняли книжные полки от пола до потолка. Кристина пригляделась: биографии, романы, Дефо, Твен, Диккенс, Флобер, Джойс, Мелвилл, Готорн, Достоевский и Сартр. Ничего особенного. Вдруг среди старых корешков она заметила несколько новых. Это оказались труды по биологии и эволюции; один 2012 года выпуска. Значит, Малиновски пользовался этой библиотекой.

Кристина скользнула взглядом по книжным полкам и буквально застыла от ужаса. На самом верху, с краю, сидела какая-то тварь, настолько противная, что у Кристины даже дыхание сперло. Надо же, каприз природы: морда злая, сама вся напружинилась, вот-вот прыгнет. Тварь была размером с кошку, но походила на огромную лягушку или, скорее, жабу. Кристина никогда не видела таких крупных земноводных и даже не подозревала, что они существуют.

Солнечный свет лился сквозь витражное стекло с фамильными гербами, синие и красные пятна лежали на крышке письменного стола с вертикальными прорезями для хранения конвертов, марок, ручек и прочего. Кристина села за стол, и ее взгляд упал на книжную полку поменьше, рядом с чугунным радиатором отопления. На полке, белея рукописными римскими цифрами на черных корешках, стоял ряд толстых тетрадей, аккуратно выстроенных по порядку от I до X.

Кристина взяла тетрадь с цифрой I. Страницы были разлинованы черными чернилами с помощью ручки-рапидографа и заполнены мелким отчетливым почерком теми же чернилами. На каждой странице стояла дата. Первым шло 13 сентября 1980 года. Кристина перевернула несколько страниц: перед ней был своеобразный список преступлений, совершенных против автора дневника – Малиновски, решила она. Будь здесь сейчас доктор Кац, он, без сомнения, расценил бы эти записи как свидетельство начальных стадий развития паранойи.

Кристина сняла с полки последний том дневника, с цифрой X, и открыла его на последней записи, сделанной 13 октября 1984 года – в день смерти бабки Малиновски, как она узнала от Эйзена. Она подсчитала – самому Малиновски тогда уже исполнилось семнадцать лет.

Запись от 13 октября содержала какой-то рецепт: «Приготовить для бабули Мэл: 1. Нарезать и высушить восемь листьев и стеблей бругмансии. 2. Кипятить десять минут. 3. Отдельно заварить чай сорта дарджилинг. 4. Смешать обе жидкости. 5. Добавить четыре чайные ложки меда, а не две, как обычно. 6. Добавить в заварочный чайник еще три листика бругмансии для верности. 7. Настаивать пять минут. 8. Подать на подносе с тарелочкой ее любимых орехов пекан». «Бабуля Мэл» – Кристина вспомнила, что Малиновски называл так свою бабку у себя дома, за ужином. Она подумала, что извращенный юмор присущ скорее внуку, чем бабушке.

Вдруг где-то рядом скрипнула половица. Кристина вскинула голову.

– Джо?

Она притихла. Пульс громко стучал у нее в ушах, но больше она ничего не слышала. На полу возле стола блеснул и тут же погас металлический цилиндр – значит, солнце скрылось за облаком. Цилиндр оказался термосом на четверть литра. «Странное место для хранения термоса», – подумала Кристина, беря цилиндр в руки, и удивилась, почувствовав его тяжесть, – похоже, не пустой. Она поставила термос на письменный стол и сняла с него крышку. Внутри термоса, как одна матрешка внутри другой, лежал контейнер из нержавеющей стали.

Кристина вынула контейнер и аккуратно положила его на стол. Контейнер был небольшим и почти плоским, такие удобно возить с собой. На нем была надпись «Опасно! Жидкий азот!». Значит, в контейнере могут лежать ядовитые лягушачьи шкурки: их положено хранить при температуре минус 321 по Фаренгейту [38] , которая, как объяснил ей Эйзен, соответствует точке кипения жидкого азота. Жидкий азот отлично подходит для длительного хранения биологических образцов.

И снова раздался шум – на этот раз как будто дерево скрипнуло по дереву. Прохладное дуновение коснулось лба Кристины, приятно запахло сосной. Похоже, что где-то в доме, не слишком далеко от нее, только что открылась дверь или окно, впустив порыв свежего воздуха. Кристина не стала звать Джо. Она сидела, не двигая ни единым мускулом, ничем не выдавая своего присутствия.

38

Ок. –196 градусов по Цельсию.

Потом она наклонилась, расстегнула кобуру у себя на лодыжке, вытащила «Глок 26» и медленно сползла со стула, сохраняя низкую стойку на корточках, как на тренировке, только теперь все было по-настоящему, а не на стрельбище. Напрягая слух, она стала ловить хотя бы еще один звук, еще одно подтверждение того, что кто-то движется к ней в тишине. Малейшей вибрации хватит, чтобы она поняла, откуда ждать угрозы.

Она аккуратно выпрямилась и, перенеся вес на пальцы ног, осматривала библиотеку по периметру, поворачивая голову то влево, то вправо, не делая ни одного шага, чтобы не выдать себя. Вдруг что-то глухо стукнуло и зашаркало у нее над головой – это Джо ходит наверху по комнатам.

Движение воздуха прекратилось, вернулся запах старых книг – значит, кто-то закрыл окно так же бесшумно, как прежде открыл. Еле слышный шелест донесся со стороны кухни, и Кристина развернулась на 180 градусов. Тот, кто подкрадывался к ней, зацепил ящик кухонного стола, тот открылся, звякнув ложками и вилками. Кристина осторожно приблизилась к двери гостиной, при каждом шаге равномерно распределяя свой вес и вытянув руку с пистолетом.

Мышцы ее плеч напряглись. Одно дело – целиться в пустое пространство комнаты, держа пистолет на уровне груди, и совсем другое – наводить его на человека, если тот появится. Кристина отлично стреляла, но рукопашный бой не был ее сильной стороной.

Она покрутила сначала одним плечом, потом другим, чтобы расслабить напряженные мышцы. Склонила голову набок, услышав слабый звук шагов по ковру. За ее спиной вдруг поехал в сторону библиотечный стеллаж, приоткрыв потайной проход и еще несколько полок за ним. «Ничего странного, – подумала она. – Полы в старых домах часто прогибаются. Ничто не вечно».

Но ее правая рука, с пистолетом, ощутимо дрогнула, и тогда Кристина крепко обхватила рукоятку левой рукой.

– Джо, это ты? – окликнула она, прекрасно зная, что это не Джо, – звуки явно раздавались на первом этаже и были слишком тихими и скрытным, в то время как шериф ходил громко, не прячась. Кристина окликнула его только затем, чтобы услышать звук собственного голоса и собраться с мыслями.