Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро

LIII

Примчался первым граф Гильом на мост И к герцогу такую речь повел: «Скажите, — да продлит вам жизнь господь! — Зачем вы нынче встретились со мной? ²¹³⁰Мы в Туре спор уладили добром, Был в церкви мир меж нами заключен, И обнялись мы перед всей толпой». Ришар ответил: «Ты речист, Гильом, Да отнят у меня был сын тобой, ²¹³⁵А он затмить всех венценосцев мог. Клянусь святым Петром, что Рим блюдет, Живым ты восвояси не уйдешь. Ни люди не спасут тебя, ни бог. Тебе снесу я голову долой, ²¹⁴⁰На части изрублю тебя мечом». «Трус, — молвил граф, — срази тебя господь! Не человек, а бешеный ты пес». Коня он колет шпорой золотой, Ришара в щит четырехпольный бьет. ²¹⁴⁵Копье проходит через сталь насквозь, Распарывает на нормандце бронь, Его глубоко ранит в левый бок, И в две струи оттуда хлещет кровь. Слетел с коня клятвопреступник злой, ²¹⁵⁰Задрались кверху шпоры у него, А шлем воткнулся в землю острием И расскочились две завязки врозь. Граф над Ришаром меч уже занес, И недруг бы простился с головой, ²¹⁵⁵Не подоспей — да разразит их бог! — Пятнадцать человек его бойцов. Видать бы вам, как взят Гильом в кольцо, Как рубит он стальным мечом врагов, Вы сжалились тогда б над смельчаком! ²¹⁶⁰Но не остался рыцарь одинок: Два спутника его вступили в бой, И с помощью господней удалось Десятерых им уложить втроем, А пятеро бежали в страхе прочь. ²¹⁶⁵За ними мчится граф во весь опор, Поносные слова кричит вдогон.

LIV

На холм взлетают пятеро нормандцев. Во весь опор Гильом за ними скачет, Вдогон слова поносные бросает: ²¹⁷⁰«Ответьте мне, бароны, бога ради, Как вы еще не померли со сраму. Когда сеньер законный в плен захвачен, Не удирают честные вассалы». Но беглецы взывают: «Граф, пощады! ²¹⁷⁵Не рыцарем простым вам быть пристало, А королем большого государства. Ну, что для вас за честь в расправе с нами? У нас кишки на седла выпадают, Вот-вот со скакунов мы рухнем наземь». ²¹⁸⁰Гильом послушал, повернул обратно.

LV

Граф тех, кто у него пощады просит, За все богатства Монпелье не тронет. К товарищам вернулся он галопом. Втроем они оружье сняли с мертвых, ²¹⁸⁵А герцог ими связан был надежно И, словно вьюк на грузовую лошадь, На спину взвален скакуну лихому. Вернулись в лагерь с пленником все трое, Соратников своих прервали отдых. ²¹⁹⁰Бертран, отважный воин, дяде молвил: «Я вижу, ваш клинок окрашен кровью, А добрый щит изломан и расколот. Опять у вас случилась с кем-то ссора?» Гильом ответил: «Славь, племянник, бога! ²¹⁹⁵Из лагеря я выехал дозором, Затем что утомились вы в дороге И отдохнуть вам надо было вдосталь. Я взял с собой двух рыцарей всего лишь, Но герцога Ришара встретил вскоре. ²²⁰⁰Весь день за мной следил он вероломно И вел пятнадцать рыцарей с собою: За сына, что моей рукой прикончен, Убить меня пришла ему охота. Но нам всеправый бог пришел на помощь: ²²⁰⁵Десятерых мы уложили тотчас, А пятеро бежали с поля боя. Взгляни: вот их оружие и кони, Вот сам Ришар — у нас в плену он тоже». «Хвала творцу!» — Бертран воскликнул громко.

LVI

²²¹⁰«Сдается мне, — сказал смельчак Бертран, — Что утомила, дядя, вас война». «Заботлив ты, племянник, — молвил граф, — Но мне ни сил, ни юности не жаль, Лишь бы король вступил в свои права». ²²¹⁵Гильом в дорогу двинулся опять, Ни разу по пути не отдыхал, Пока не прибыл в город Орлеан — Король Людовик находился там. Ришара граф привез с собой туда, ²²²⁰И бросили в тюрьму бунтовщика, Которого потом, как я слыхал, Свели в могилу раны и печаль. Решил Гильом, что отдохнуть пора — Охотиться или ходить гулять, ²²²⁵Но передышка не долга была. Явились вдруг из Рима два гонца. Их кони в мыле и бредут едва — Немало лье пришлось им отмахать. Гонцы порасспросили горожан, ²²³⁰Узнали, что Гильом у короля, Повергнуться пришли к его ногам: «Граф, бога ради, выслушайте нас. Хоть, кажется, забыта вами та, С кем вы вступить намеревались в брак. ²²³⁵Господь Гефье Сполетского прибрал, И к ней вельможи сватались не раз, Однако вам досель она верна. Но нас тревожит не ее судьба. Окончил дни свои король Галафр, ²²⁴⁰Что от купели вами восприят; Прервалась жизнь наместника Христа. Меж тем собрал Гугон Немецкий рать И приступом твердыни Рима взял. [322] В унынье погрузился весь наш край. ²²⁴⁵Поторопитесь нам помочь, смельчак». Послушал их Гильом, потупил взгляд, Людовик же со страху зарыдал. От гнева граф чуть не сошел с ума: «Какой вы трус, король! Как дух ваш слаб! ²²⁵⁰Не обещал ли я за вас стоять, Хотя б весь мир крещеный враг был вам И всем хотелось вас лишить венца? Ни молодости мне, ни сил не жаль, Лишь бы могли вы восторжествовать. ²²⁵⁵Сзывайте ваших рыцарей сюда, Не исключая тех, кто без гроша, Пусть даже кони их убоже кляч, А на доспехах и оружье ржа. Любому, у кого сеньер — бедняк, ²²⁶⁰Я все, что нужно, предоставлю сам — Немало золота и серебра, Коней испанских, мулов хоть куда. Из Рима столько я привез добра, В Испании добычи столько взял, ²²⁶⁵Что мне богатство некуда девать. Коль оделю им всех примкнувших к нам, То и тогда не обеднею я». Король ответил: «Пусть вам бог воздаст!» — И вестников с указом сей же час ²²⁷⁰Послал по весям и по городам. Неделя третья только началась, А уж сошлось под королевский стяг Лихих вассалов тысяч пятьдесят, В расчет и слуг и рыцарей беря, ²²⁷⁵И каждому был конь горячий дан, Чтобы никто в походе не отстал. Дней их пути нам не пересчитать. Попритомил их сильно Сен-Бернар. До Рима шли без отдыха войска, ²²⁸⁰Но в город им не удалось попасть — Закрыл ворота перед ними враг. Разбить велел король Людовик стан, Разжечь костры и собирать дрова — Пускай готовят ужин повара. ²²⁸⁵А граф с собою взял большой отряд, С ним добывать поехал провиант И всю окрестность разорил дотла — Нужна французам сытная еда.

322

…собрал Гугон Немецкий рать // И приступом твердыни Рима взял. — По мнению ряда исследователей, реальным прототипом Гугона мог быть князь Сполето Гвидо III, один из правнуков Карла Великого. В 888 г. он оспаривал корону германской империи у Эда, графа Парижского; в том же году овладел Римом; в 889 г., после смерти Эда, был провозглашен королем, а в 891 — германским императором. Таким образом, и в этом случае реальный Гильом, умерший в начале IX в., не мог принять участия в войне с узурпатором.

LVII

Гильом окрест с большим отрядом рыщет. ²²⁹⁰Меж тем созвал Гугон Немецкий свиту, И так сказал один вельможа римский: «Мой государь, совета не отриньте. Пусть тысяча бойцов вооружится, И вы им сделать вылазку велите, ²²⁹⁵Покуда разбивает стан противник. Пойду я с ними, коль необходимо». «Совет разумен», — рыцари решили. Без промедленья каждый снарядился: В броню облекся, шлем на лоб надвинул, ²³⁰⁰Меч прицепил, в седло проворно прыгнул, На шею щит четырехпольный вскинул, Копье рукою правой крепко стиснул. На вылазку они пошли, но тихо, А тут туман, к несчастью, так сгустился, ²³⁰⁵Что стало ничего вокруг не видно, И лишь тогда французы спохватились, Когда к ним в лагерь римляне проникли, Коней угнали, конюхов убили, В огонь на кухне вывернули пищу, ²³¹⁰Лишив при этом сенешаля жизни. Людовик пешим наутек пустился. Бежит он меж шатров, спасенья ищет, Кричит: «Бертран, Гильом, куда ж вы скрылись? На помощь, бога ради, мне придите. ²³¹⁵Без вас, бароны, нынче я погибну». Меж тем Гильом окрест с отрядом рыскал. Внезапно граф Бертран его окликнул: «Не время ли нам, дядя, возвратиться? Я шум изрядный в нашем стане слышу. ²³²⁰На выручку своим прийти должны мы». Граф молвил: «Нет, направимся мы к Риму. Пусть все подвяжут шлемы перед битвой. Коль мы занять ворота исхитримся Да наша рать из стана в поле выйдет, ²³²⁵Потяжелей несчастье Рим постигнет, Чем в день, когда Гефье сошел в могилу». Поворотил на Рим отважный рыцарь, А тут, по счастью, так туман сгустился, Что римляне не раньше спохватились, ²³³⁰Чем ворвался Гильом в ворота с криком: «Французы, Монжуа! Смелей рубите!» Видать бы вам, как закипела сшибка, Как много было там щитов пробито, Как много крепких броней расскочилось, ²³³⁵Как друг на друга мертвецы валились! Рать короля из стана в поле вышла, Ударила на вылазчиков с тыла. Потери их уже неисчислимы: Один убиты, ранены другие, ²³⁴⁰А третьи в плен к французам угодили. Пустился наутек их предводитель, А граф Гильом за ним вдогонку мчится, Кричит врагу: «Вернись! Коль бой не примешь, Умрешь, как трус, бесславно и постыдно». ²³⁴⁵Копье француза в беглеца вонзилось, И тот коню на шею пал бессильно, И головы наверняка б лишился, Когда бы не взмолился еле слышно: «Барон, коль вы — Гильом, явите милость: ²³⁵⁰Меня не убивайте — в плен возьмите. Бочонок денег дам я вам как выкуп». К противнику подъехал граф поближе, Его обезоружил торопливо, К Людовику доставил в лагерь мигом ²³⁵⁵И к своему отряду возвратился. Меж тем Гугон Немецкий кликнул свиту И молвил так: «Словам моим внемлите. Всех вылазчиков наших изрубили. Коль не пошлю Людовику я вызов ²³⁶⁰И сам не выйду с ним на поединок, Победы нам вовеки не добиться».

LVIII

Гонца Гугон Немецкий призывает. Тот подъезжает на коне арабском В плаще, что куньим мехом изукрашен. ²³⁶⁵Жезл, как копье, вздымает он руками. Гонца Гугон Немецкий так наставил: «Не мешкая скачи вон к тем палаткам. Там станом стал Людовик, отпрыск Карла. Скажи, чтоб нам он не чинил препятствий, ²³⁷⁰Не притязал на Рим, наследье наше. А если мне ответит он отказом, Пусть спор со мной оружием уладит — Сам или за себя бойца представив. Коль потерплю я пораженье в схватке, ²³⁷⁵Займет он Рим со всем окрестным краем Как вотчину свою и достоянье; А коль мечом победу я стяжаю, Гроша с меня он не получит даже — Пускай сидит в Париже или Шартре, [323] ²³⁸⁰А Рим моим наследием признает». Гонец ответил: «Государь, вы правы». Ворота распахнулись, он помчался, Влетел галопом во французский лагерь, Там спешился у королевской ставки, ²³⁸⁵Вошел в шатер просторный и богатый, Где пребывал Людовик, отпрыск Карла. Гонец ему сказал при всех вассалах: «Не с миром к вам я прибыл, император. Вам здравья пожелать — и то нельзя мне. ²³⁹⁰Меня Гугон Немецкий к вам отправил, Велел предупредить вас без утайки, Чтоб больше вы на Рим не притязали. А если вы ответите отказом, С Гугоном спор оружием уладьте — ²³⁹⁵Иль сами, иль взамен бойца представив. Коль вам противник верх уступит в схватке, Займите Рим со всем окрестным краем Как вотчину свою и достоянье; А коль мечом победу он стяжает, ²⁴⁰⁰Гроша с него вы не возьмете даже — Сидите впредь в Париже или Шартре, А Рим его наследием признайте». Король послушал, взор потупил мрачно, Потом в глаза своим вассалам глянул: ²⁴⁰⁵«Бароны, я скажу, а вы внимайте. Гугон Немецкий вызов мне бросает, Решить оружьем хочет нашу тяжбу, А я пока что слаб и юн годами, Не выстоять мне в схватке столь опасной. ²⁴¹⁰Кто из французов мне заменой станет?» Послушали бароны, промолчали. Король чуть с горя не утратил разум, В свой горностай уткнулся и заплакал. [324] Но в лагерь возвратился тут, по счастью, ²⁴¹⁵Гильом Железная Рука с отрядом. Не сняв доспехов, он в шатер ворвался, Увидел плачущего государя, От ярости чуть не утратил разум И громко закричал при всех вассалах: ²⁴²⁰«Король мой бедный, будь вам бог оградой! Кто вас довел до слез? Кто обижает?» Король в ответ, не мешкая нимало: «Свидетель бог, признаюсь без утайки. Гугон Немецкий вызов мне бросает, ²⁴²⁵Решить оружьем хочет нашу тяжбу. Французы быть заменой мне боятся, А я пока что слаб и юн годами, Не выдержать мне столь опасной схватки». Воскликнул граф: «Будь вам господь оградой! ²⁴³⁰За вас, король, сражался я раз двадцать. Неужто в двадцать первый испугаюсь? Ну, нет! Сегодня дам я бой изрядный, А вот французов ваших в грош не ставлю». [325] Затем Гильом гонца окинул взглядом.

323

Пускай сидит в Париже или Шартре… —Шартр, наряду с Парижем и Ланом, был одним из городов королевского домена и одной из резиденций французского короля.

324

В свой горностай уткнулся и заплакал. — Королевские мантии шились из белых горностаевых шкурок.

325

А вот французов ваших в грош не ставлю. — Гильом, сын графа Нарбоннского, может не считать себя французом в узком смысле этого слова (то есть жителем области Иль-де-Франс).

LIХ

²⁴³⁵«Приятель, — граф Гильом промолвил гордо,— Скажи тому, кем ты в наш лагерь послан, Что здесь нашелся рыцарь благородный, Который рад заменой стать сеньеру. Заложников прошу я у Гугона, ²⁴⁴⁰А он моих получит ровно столько ж. В их жизни победитель будет волен». Тут палатин [326] Бертран вскочил проворно; «Обходитесь вы с нами, дядя, плохо. Всё только вам — и битвы и походы. ²⁴⁴⁵ Нам показать себя не удается. Оставьте же хоть этот бой за мною. Я вместо вас вступлю в единоборство». Граф рассердился: «Эти речи вздорны. Уж коль не в силах драться сам Людовик, ²⁴⁵⁰ Перчатку, что ему противник бросил, Никто, опричь меня, поднять не может. Знай, право послужить сеньеру снова Всей славы Абилана [327] мне дороже. Скачи, гонец, и пусть без проволочки ²⁴⁵⁵ Гугон Немецкий выезжает в поле, Хоть все равно Гильом его обгонит». Гонец вскочил в седло, коня пришпорил, До Рима доскакал без остановки. Гугон Немецкий встречь ему выходит. ²⁴⁶⁰ «Что, друг мой, от французов мне привез ты?» «От вас я правду, видит бог, не скрою. Нашелся у французов рыцарь добрый, Который принял вызов ваш охотно. Заложников он требует — и много, ²⁴⁶⁵ Но в свой черед и вам представит столько ж. В судьбе их будет победитель волен. Звать рыцаря Гильом, как мне сдается. Был там другой: племянник он Гильому, А звать его Бертран — уж это точно. ²⁴⁷⁰Он вызов ваш принять готов был тоже». «Друг мой, — гонцу Гугон Немецкий молвил,— Гильома нынче я в бою прикончу. Того же и Бертрану ждать недолго. В сраженье он вовек не вступит больше. ²⁴⁷⁵Вели доспех мой лучший приготовить». Гонец в ответ: «Немедленно исполню». Гугона облекли оруженосцы В броню из стали звонкой и надежной, Которая светлей огня любого, ²⁴⁸⁰И подвязали плотно шлем зеленый С карбункулом блестящим у наносья, И слева прицепили меч на пояс, И подвели к крыльцу коня лихого, Меч запасной к луке привесив сбоку. ²⁴⁸⁵В седло Гугон Немецкий прыгнул ловко — И не подумал в стремя сунуть ногу. На шею им повешен щит тяжелый, В руках копье, значок его развернут — Пять золотых на ткани блещут точек. ²⁴⁹⁰Вот выехал он из ворот галопом, И направленье взял на луг Неронов, А этот луг и графом облюбован. Гильом Бертрану и Гелену бросил: «Я вижу, недруг скачет к месту боя. ²⁴⁹⁵Коль задержусь, лжецом меня сочтет он. Пусть мне доспех мой лучший приготовят». «Исполним все», — в ответ сказали оба. За дело принялись оруженосцы, Пришел и сам Людовик им на помощь. ²⁵⁰⁰Вот граф уже в броне и шлеме звонком, И препоясал бедра Жуайёзом, Мечом, что Карл ему когда-то отдал. Тут подвели Гильому Алиона, И с ловкостью в седло уселся воин. ²⁵⁰⁵На шею щит повешен им тяжелый, В руке копье, значок его развернут — Пять золотых на ткани блещут точек. Промчался меж шатрами граф галопом, Вплоть до холма без передышки несся.

326

Палатин— титул феодала, имеющего придворную должность.

327

Абилан— неизвестен.

LX

²⁵¹⁰На холм по склону граф Гильом взлетел. Гугон Немецкий с ним заводит речь: «Кто ты такой, скажи по правде мне, И отчего настолько осмелел, Что надо мною взять мечтаешь верх?» ²⁵¹⁵Ответил граф: «Мне лгать расчета нет: Что я зовусь Гильом — известно всем. Граф Эмери Нарбоннский — мой отец. Признаюсь и в другом: затем я здесь, Чтоб доказал тебе мой острый меч, ²⁵²⁰Что Рим есть достоянье и удел Того, кто в Сен-Дени приял венец, В чем усомнясь, пал от руки моей Араб Корсольт на атом же холме, Хотя бойца сильней не видел свет. ²⁵²⁵В бою он кончик носа мне отсек». Гугон бы отдал весь Париж теперь, Лишь бы убраться подобру отсель, И с графом он повел такую речь: «Коль ты — Гильом, прославленный везде, ²⁵³⁰А Эмери Нарбоннский — твой отец, Не лучше ли нам будет дружбу свесть И Римом сообща с тобой владеть?» «Трус, — молвил граф, — срази тебя творец! Не проповедь пришел читать я днесь. ²⁵³⁵Сеньеру я не изменю вовек, Скорей на части дам себя рассечь». Едва с ума не свел Гугона гнев. «Клянусь святым Петром, — он заревел,— Ты мнишь, что сбить с тебя боюсь я спесь! ²⁵⁴⁰Знай, вновь бросаю вызов я тебе». «А я тебе!» — воскликнул граф в ответ. На столько, что не долететь стреле, Разъехались противники затем, Стальным щитом прикрыли грудь себе — ²⁵⁴⁵Не на живот им биться, а на смерть. Пришпоривают рыцари коней, Несутся вскачь, копье наперевес, Удар наносят в щит что силы есть. Щиты расселись, громко зазвенев, ²⁵⁵⁰Но копья не смогли броню задеть — Сломались древки, как простая жердь, Обломки всё усеяли окрест. Единоборцы стали вдвое злей, Сошлись щитом к щиту, броня к броне, ²⁵⁵⁵То метят в грудь, то бьют по голове. Трещит на каждом от ударов шлем, Рекою кровь и пот стекают с тел — Не разберешь, где конь, где человек. Упали кони — слишком бой свиреп, ²⁵⁶⁰А рыцари вскочили поскорей — Опять на локте щит, клинок в руке. Да, трудно было б их друзьями счесть!

LXI

С земли вскочил Гильом, лихой воитель, Воззвал смиренно к богу и пречистой: ²⁵⁶⁵«Мария пресвятая, помоги мне: Впервые нынче из седла я выбит». Гугон Немецкий графу гордо кинул: «Гроша, Гильом, не стоишь ты отныне. За мной все земли и твердыни Рима — ²⁵⁷⁰Владеть не будет ваш Людовик ими». «Трус, — молвил граф, — срази тебя Спаситель! Тем, кто сюда сбирает пилигримов, Клянусь тебе, что день еще не минет, А уж за жизнь твою не поручится ²⁵⁷⁵Никто одним безаном [328] в этом мире». Стальной свой Жуайёз рукой он стиснул, Проворно отразил им вражий выпад И угодил Гугону в шлем так сильно, Что все каменья из него повышиб. ²⁵⁸⁰Спас лишь кольчужный капюшон спесивца, Не то бы тут же он лишился жизни. Скользнул клинок до пояса и ниже, Так, что на протяженье локтя с лишним Отстала плоть и кости обнажились. ²⁵⁸⁵«Пустил тебе я кровь! — Гильом воскликнул.— Как мой булат остер — теперь ты видишь». В ответ Гугон Немецкий гордо кинул: «Да поразит тебя, Гильом, всевышний! Меня лишь поцарапал — не сломил ты, ²⁵⁹⁰А мяса у меня и так избыток. Но тем, кого здесь пилигримы ищут, Клянусь тебе, что день еще не минет, Как я за рану заплачу сторицей». Свой меч стальной Гугон рукою стиснул, ²⁵⁹⁵Проворно отразил им вражий выпад И угодил Гильому в шлем так сильно, Что все каменья из него повышиб. Не будь в кольчужном капюшоне рыцарь, Граф Эмери в тот день лишился б сына. ²⁶⁰⁰Но рассудил иначе вседержитель: Гугону прыть его лишь повредила — Меч от удара выпал из десницы. Второй клинок Гугон из ножен вынул. Увидел это граф, с насмешкой хмыкнул, ²⁶⁰⁵Стальной свой Жуайёз рукою стиснул, Его на шлем врага обрушил с силой, Но сталь в плечо Гугону угодила, Грудь рассекла и в сердце углубилась. Гугон качнулся, граф клинок свой вырвал, ²⁶¹⁰А так как дело было возле Тибра, Скатился в реку труп и в волнах скрылся — Его на дно доспехи потащили. Так никогда он больше и не выплыл. Граф крикнул: «Монжуа! Сражен противник. ²⁶¹⁵Бог и святой Денис за нас вступились. Счет с этим за Людовика свели мы». Вскочил на Алиона победитель. Взял Клиневана в повод [329] — конь-то дивный — И без задержки в лагерь возвратился. ²⁶²⁰Смельчак Бертран навстречу дяде вышел, К нему Людовик присоединился. Гелен с Готье немало слез пролили: За родича им столь же страшно было Лишь в день, когда Гильом с Корсольтом бился. ²⁶²⁵«Ах, дядя, неужели впрямь вы живы?» «Жив, — граф ответил. — Спас меня зиждитель. Бертран, не стану от тебя таиться: Вот конь тебе, чтоб не был ты в обиде На то, что я — не ты с врагом сразился». ²⁶³⁰Сказал Бертран: «Большое вам спасибо». Меж тем объяли страх и ужас римлян. Твердят они: «Мы глупо поступили. Пал и в куски изрублен наш властитель. Одно нам остается — покориться. ²⁶³⁵Пойдем упросим, чтоб нас пощадили». «Идем скорей», — весь город согласился. Кресты они выносят золотые, Молитвенники, ладонки, кадила, И мощи чудотворные, и миро. ²⁶⁴⁰Ворота городские растворились, И в Рим вступил законный повелитель.

328

Безан(или безант) — золотая монета византийской чеканки. Вплоть до начала крестовых походов Византия была единственной страной, поставлявшей золотую монету на европейский рынок.

329

Взял Клиневана в повод… — Ранее автор не сообщал кличку коня, принадлежавшего Гугону. Конь побежденного в единоборстве соперника считался законной добычей победителя.

LXII

Вот въехал в Рим Гильом, отважный граф, Во храм повел сеньера сей же час. Сесть отроку на трон помог смельчак, ²⁶⁴⁵Его короной Франции венчал. Людовику все присягнули там — И те, кто верность соблюдал всегда, И те, кто был готов в измену впасть.

LXIII

Вот въехал в Рим Гильом, отважный воин, ²⁶⁵⁰Сеньера своего венчал короной, Империю его привел в покорность И захотел домой вернуться снова. Путь оказался долог и нелегок, Но Франции родной достигло войско. ²⁶⁵⁵Направился в Париж король Людовик, А граф в Монтрей-сюр-Мер [330] неспешно отбыл В надежде там вкусить желанный отдых — Ходить гулять да ездить на охоту, Но насладиться не успел покоем: ²⁶⁶⁰Вновь у французов начались раздоры. Между собой ведут войну бароны, Жгут города и разоряют села, Людовика не слушаются вовсе. Гонец об этом весть привез Гильому, ²⁶⁶⁵И тот чуть не сошел с ума от горя. «Племянник, слышишь? — он Бертрану молвил. — Совет разумный дай мне, ради бога. Боюсь, лишится наш король престола». Бертран в ответ: «Какая вам забота? ²⁶⁷⁰И Францию пошлите, дядя, к черту, И короля, который глуп настолько, Что сохранить корону не способен». Гильом ему: «Нет, то моя забота. Мне молодость не жаль отдать сеньеру». ²⁶⁷⁵Своих вассалов и друзей он поднял, Встал во главе их, двинулся в дорогу И рать привел в Париж, богатый город, Где находился юный венценосец. Меж тем сильней пошло междоусобье. ²⁶⁸⁰Гильом Короткий Нос с прискорбьем понял, Что с этою страной расстаться должен — Там у него врагов смертельных много. В Лан был им увезен державный отрок И под охрану горожанам отдан, ²⁶⁸⁵А граф пошел на недругов походом, Стал выжигать и грабить их феоды, Их замки брать и сровнивать с землею, Во прах сметать их стены и донжоны [331] . Так со смутьянов за год сбил он гонор. ²⁶⁹⁰Что в Лан пришли пятнадцать графов гордых И попросили короля с поклоном Пожаловать их вновь уделом отчим. Сестру Гильома взял Людовик в жены, Им на престоле утвержден был прочно, ²⁶⁹⁵Но позабыл его заслуги вскоре. [332]

330

Монтрей-сюр-Мер— город на крайнем севере Франции, на берегу пролива Па-де-Кале.

331

Донжон —главная, самая высокая башня феодального замка, служившая последним укрытием в случае нападения неприятеля.

332

Но позабыл его заслуги вскоре. — Последний стих «Коронования Людовика» служит как бы прологом к следующей поэме данного цикла — «Нимской телеге».

Нимская телега [333]

Перевод со старофранцузского Ю. Корнеева

I

Честные господа, пускай во всем Вам царь небес удачу ниспошлет! Послушайте о том, кто до сих пор Никем из христиан не превзойден. ⁵То был маркграф [334] Гильом Короткий Нос. В Ним на простой телеге въехал он, Оранжем с бою овладел потом [335] , Там отнял несравненную Гибор У короля славонского Тибо, ¹⁰Крестил ее, своей женой нарек, И был под Римом им убит Корсольт. Так послужил Христу он в мире сем, Что рай святой отверз ему господь. Шел месяц май, катился к лету год, ¹⁵Деревья расцвели, стал зелен дол, Защебетал привольно птичий хор. Домой с охоты ехал граф Гильом. В лесу он много времени провел, Там двух оленей уложил стрелой, ²⁰На трех испанских мулах туши вез. Колчан повесил он на левый бок, Лук заболонный [336] вскинул на плечо. С ним скачут сорок юных удальцов Из графских и из княжеских родов. [337] ²⁵Сан рыцарский им дай не так давно. Бароны ловчих птиц везут с собой, Ведут на длинных сворках гончих псов, В Париж вступают через Малый мост [338] . Отважен граф Гильом, могуч и росл, ³⁰К себе домой добычу он везет, Племянника встречает своего И задает вопрос: «Бертран, отколь?» «Скажу вам правду, — отвечает тот.— Я из дворца, где целый день провел ³⁵И вдоволь понаслушался всего. Наш император оделял вельмож: Тем замки дал, тех одарил землей, Иной и город получил в феод. Лишь вы да я остались ни при чем. ⁴⁰Мне что! В юнцах хожу я до сих пор, А вы везде прославлены молвой И столько ратных приняли трудов, Не спали ночью, голодали днем». Со смехом молвил граф: «Племянник мой, ⁴⁵Зря не гневитесь из-за пустяков, А возвратитесь поскорей домой Да снарядитесь тщательно в поход, Пока я потолкую с королем». Бертран в ответ: «Покорствую, сеньер». ⁵⁰И возвратился поскорей домой. Отважен граф Гильом, могуч и росл. Коня сдержал он лишь перед дворцом, Там под оливой спешился густой, По лестнице из мрамора идет, ⁵⁵Ступает так, что поножи долой Слетают с добрых кордовских сапог. [339] В смятение и страх поверг он двор. Король поднялся, указал на трон: «Гильом, извольте рядом сесть со мной». ⁶⁰ «Нет, государь, — сказал лихой барон.— Мне лишь сказать вам надо кое-что». Король ему в ответ: «Я внять готов». «Готов иль нет, — вскричал барон лихой,— А выслушаешь, друг Людовик, всё. ⁶⁵Тебе в угоду не был я льстецом, Наследства не лишал сирот и вдов, Зато не раз служил тебе мечом, Верх для тебя взял в битве не одной, Сразил немало юных храбрецов, ⁷⁰И этот грех на мне теперь по гроб: Кто б ни были они, их создал бог. С меня он взыщет за своих сынов». «Сеньер Гильом, — рек доблестный король, — Прошу вас потерпеть чуть-чуть еще. ⁷⁵Весна пройдет, ударит летний зной, А уж тогда один мой пэр умрет, И я вам передам удел его, Равно как и вдову, коль вы не прочь». С ума Гильома гнев едва не свел. ⁸⁰Воскликнул граф: «Клянусь святым крестом, Не в силах рыцарь ждать столь долгий срок, Коль он еще не стар, но нищ казной. Нуждается в еде мой добрый конь, А я не знаю, где добуду корм. ⁸⁵Нет, слишком круты и подъем и склон Пред тем, кто чьей-то смерти втайне ждет И на чужое зарится добро».

333

«Нимская телега» является непосредственным продолжением «Коронования Людовика» в ряду жест, посвященных подвигам Гильома д'Оранжа. Главное стилистическое различие между обеими поэмами заключается в обилии комических положений и деталей, содержащихся в тексте «Нимской телеги», хотя многие из этих деталей, несомненно, вызывавшие смех у средневековых слушателей поэмы, уже не кажутся смешными современному ее читателю. Автор «Нимской телеги» не щеголяет знаниями, почерпнутыми из книг, и не пытается, подобно своему предшественнику, увязать повествование с действительными историческими фактами; его рассказ в некоторых отношениях ближе к озорной сказке, чем к героическому эпосу. Некоторые эпизоды поэмы наводят на мысль о намеренном «снижении» героической патетики, о шутовском обыгрывании торжественных сцен: таково, например, перечисление кухонной утвари в XXVII лэссе, немыслимое ни в «Песни о Роланде», ни в «Короновании Людовика»; таковы речи Гильома, объясняющего мусульманским владыкам Нима, откуда у него появился шрам на носу.

Автор «Нимской телеги», так же как и автор «Коронования Людовика», неизвестен. В.-Й. Йонкблут, опираясь на две строки из принадлежащего Парижской национальной библиотеке манускрипта 24369—24370, пытался приписать авторство жесты некоему жонглеру Жерому, но в настоящее время большинство исследователей отвергает его предположение.

Относительно датировки поэмы существуют разные мнения: одни ученые относят время ее создания к 1135–1140 годам, другие — к 1160–1165 годам, третьи, как говорилось в примечаниях к «Коронованию Людовика», считают если не всю поэму, то хотя бы ее начальные лэссы наиболее древней частью всего цикла Гарена де Монглана. Приведем гипотезу Ж. Фраппье, изложенную в его работе о цикле Гильома д'Оранжа. Фраппье обращает внимание на упоминаемый в XLVI лэссе «Крак, который древней ярмаркою славен», и вкратце излагает историю этого укрепленного города, отвоеванного в 1110 году у сарацин. В 1142 году граф Раймонд Трипольский уступил его ордену Госпитальеров, а те превратили Крак в крупный торговый центр, в котором устраивались ежегодные ярмарки, привлекавшие купцов со всех сторон света. Таким образом, заключает Фраппье, говорить о «древней ярмарке» в Краке можно было только спустя хотя бы четверть века после ее основания, то есть в 60—70-е годы XII века. Примерно к этому времени и нужно отнести создание «Нимской телеги».

Текст «Нимской телеги» содержится в тех же манускриптах, что и текст «Коронования Людовика». Первое критическое издание поэмы, вкупе с остальными жестами данного цикла, осуществил В.-Й. Йонкблут в уже упомянутом нами выше (см. с. 607) гаагском трехтомнике. Парижский манускрипт 774 (с учетом остальных рукописей) лег в основу издания, подготовленного французским медиевистом Ж.-Л. Перрье. По этому изданию («Le charroi de Nimes, chanson de geste du XII si`ecle», 'edit'ee par J.-L. Perrier, P., 1931) и выполнен настоящий перевод.

Ю. Стефанов

334

Маркграф —во Франкском государстве VIII–IX вв. — правитель пограничной области, марки. Позднее — владетель феодального княжества, имеющий равные с герцогами права.

335

В Ним на простой телеге въехал он, // Оранжем с бою овладел потом… — В первом из этих стихов предвосхищается сюжет настоящей жесты, во втором содержится намек на следующую часть эпопеи о Гильоме — «Взятие Оранжа» («La prise d'Orange», ок. 1150 г.), где рассказывается, как, победив короля Тибо, владевшего Оранжем, Гильом женится на его вдове, которая крестится и принимает христианское имя Гибор. Кстати сказать, именно так звали жену исторического Гильома.

336

Лук заболонный— то есть сделанный из цельного ствола, очищенного от коры. Заболонь — наружный, лежащий непосредственно под корой слой древесины.

337

С ним скачут сорок юных удальцов из графских и из княжеских родов… — Обычай отдавать знатных юношей и девушек на воспитание к чужим дворам был характерен для средних веков.

338

Малый мост(Petit Pont) — мост, соединявший остров Сите, где находился королевский дворец, с левым берегом Сены.

339

… поножи долой // Слетают с добрых кордовских сапог— Кордова еще во времена мусульманского владычества славилась своими изделиями из кожи. Кордовская кожа упоминается ниже в числе товаров, которые якобы привез в Ним переодевшийся купцом Гильом.