Песнь о Роланде

СХXV

Ужасна сеча, бой жесток и долог.Французы бьются смело и упорно,Арабам рубят руки, ребра, костиИ сквозь одежду в них вгоняют копья.Зеленая трава красна от крови.Арабы стонут: «Устоять нет мочи.Французский край, будь Магометом проклят.Твои сыны – отважней всех народов».Марсилию кричат все мавры в голос:«Король, поторопись подать нам помощь!»

CXXVI

Вот графа Оливье Роланд зовет:«Мой побратим, согласны вы со мной,Что пастырь наш Турпен – боец лихой?Никто на свете не затмит его.Разит он славно дротом и копьем».Ответил тот: «Пора ему помочь».И оба в битву поскакали вновь.Удар их мощен, грозен их напор,И все же христианам тяжело.Когда бы вам увидеть привелось,Как Оливье с Роландом бьют мечом,Как мавров на копье Турпен берет!Известно павших сарацин число– И в грамотах и в жесте есть оно:Их было тысяч свыше четырех.Четырежды французы дали бой,Но пятый был особенно жесток.Всех рыцарей французских он унес.Лишь шестьдесят от смерти спас господь,Но сладить с ними будет нелегко.Аой!

СХXVII

Роланд увидел – велики потериИ к Оливье такое слово держит:«Собрат, я вам клянусь царем небесным,Весь луг телами рыцарей усеян.Скорблю о милой Франции я сердцем:Защитников она лишилась верных.Ах, друг-король, опора наша, где вы?Брат Оливье, скажите, что нам делать?Как королю послать о нас известье?»Ответил граф: «Не дам я вам совета.По мне, погибель лучше, чем бесчестье».Аой!

СХXVIII

Роланд сказал: «Возьму я Олифан [79] И затрублю, чтоб нас услышал Карл.Ручаюсь вам, он повернет войска».Граф Оливье ответил: «Нет, собрат.Вы род наш осрамите навсегда.Не смыть вовек нам этого пятна.Не вняли вы, когда я к вам взывал,А ныне поздно нам на помощь звать.Бесчестьем было б затрубить сейчас– Ведь руки вплоть до плеч в крови у вас».«То вражья кровь!» – воскликнул граф Роланд.

79

Олифан – «Слоновая Кость», название Роландова рога.

СХXIX

Промолвил граф Роланд: «Ужасна сеча!Я затрублю, и Карл сюда поспеет».Ответил Оливье: «То нам не к чести.Я к вам взывал, но внять вы не хотели.Будь здесь король, мы гибели б избегли,Но тех, кто с Карлом, упрекнуть нам не в чем.Собрат, клянусь вам бородой моею,Что, если вновь с сестрицей Альдой встречусь,Она с Роландом ложе не разделит». [80] Аой!

80

Б. И. Ярхо по поводу этого места замечает: «Фраза построена так, точно отношения между Роландом и Альдой уже хорошо известны слушателям. Почти невозможно предположить, что имя Альды произносится здесь впервые, как нечто только что выдуманное жонглером. Итак, позади „Песни о Роланде“ стояла какая-то традиция, какое-то сказание, существовавшее до возникновения „Песни“. Но какое? Старшие варианты не дают материала для разрешения этого вопроса: „Песнь о предательстве Гвеноаа“ и „Хроника Лже-Турпена“ вовсе не знают Альды; рукописи „Песни о Роланде“ только развивают „смерть Альды“, но умалчивают о праистории» («Песнь о Роланде по Оксфордскому тексту». Перевод со старофранцузского, вступительная статья и примечания Б. И. Ярхо. М.
– Л., «Academia» 1934, с. 295.).

До сих пор соображения Б. И. Ярхо вызывают наше безоговорочное согласие. Традиция должна была быть, и, со своей стороны, мы ее представляем себе в форме известных «ткацких песен» (девушка и «красавец герой», любящие друг друга) с их задушевностью и деликатным лаконизмом. Но когда Б. И. Ярхо пытается обнаружить (хотя и со всеми возможными оговорками) следы этой традиции в галантном романе Бертрана из Бара на Обе «Жирар Вианский» (конец XII в.), мы отказываемся за ним следовать, считая этот роман типичным новообразованием в духе сентиментально-психологических фантазии позднейшей эпохи (Подробное об образе Альды у Бертрана из Бара на Обе см. там же.). Альда Бертрана – предтеча «прекрасной дамы» не знающей жалости, не имеющая ничего общего с архаической Альдой народной поэзии, как она нам рисуется. Не будем пытаться заглянуть за рамки нам известного, соединяя вещи несоединимые.

СXXХ

Спросил Роланд: «Чем так вы недовольны?»А тот ответил: «Вы всему виною.Быть смелым мало – быть разумным должно,И лучше меру знать, чем сумасбродить.Французов погубила ваша гордость.Мы королю уж не послужим больше.Подай вы зов, поспел бы он на помощьИ не избегли б нехристи разгрома,Король Марсилий – плена или гроба.Нам ваша дерзость жизни будет стоить,Теперь вы Карлу больше не помощник.Вовек он не найдет слуги такого.Вы здесь умрете, Франции на горе,И наша дружба кончится сегодня:До вечера мы дух испустим оба».Аой!

СXXXI

Архиепископ спор услышал их,Златые шпоры в скакуна вонзил,Подъехал и с упреком говорит:«Роланд и Оливье, друзья мои,Пусть вас господь от ссоры сохранит!Никто уже не может нас спасти,Но все-таки должны вы затрубить.Услышит Карл, неверным отомстит,Французы маврам не дадут уйти.Сойдут они со скакунов своих,Увидят нас, изрубленных в куски,Оплачут нашу смерть от всей души,Нас приторочат к мулам на вьюкиИ прах наш отвезут в монастыри,Чтоб нас не съели свиньи или псы».Роланд в ответ: «Умней не рассудить».Аой!

СXXXII

Свой Олифан Роланд руками стиснул,Поднес ко рту и затрубил с усильем.Высоки горы, звонок воздух чистый.Протяжный звук разнесся миль на тридцать.Французы слышат, слышит Карл Великий.Он молвит: «Наши с маврами схватились».Но уверяет Ганелон в противном:«Не будь то вы, я речь назвал бы лживой».Аой!

СXXXIII

В свой Олифан трубит Роланд с трудом.Превозмогает он тоску и боль.Стекает с губ его густая кровь,С натуги лопнул у него висок.Разнесся зов на много миль кругом.Услышали его в ущельях горИ Карл, и все французы, и Немон.«Я слышу Олифан, – сказал король.– А раз Роланд трубит, там грянул бой».«Какой там бой! – ответил Ганелон.– Вы – человек и старый и седой,А, как ребенок, говорите вздор.Все знают, что Роланд ваш – сумасброд.Как только спесь ему прощает бог!Вас не спросясь, он взял когда-то Нопль [81] .Сразились с ним арабы у ворот.Он изрубил их всех до одногоИ вымыть луг водой велел потом,Чтоб не узнали вы о битве той.Теперь, наверно, зайца гонит онИль пэров потешает похвальбой.Помериться с ним не дерзнет никто.Вперед! Зачем задерживать бойцов?До Франции идти им далеко».Аой!

81

Нопль. – Взятие Роландом Нопля (см. ст. 198) было, видимо, предметом особой песни. Подробно описана эта экспедиция как пример дерзкого самоуправства Роланда во франко-итальянской поэме Николая Падуанского «Вступление в Испанию» (XIII в.).

CXXXIV

Уста покрыты у Роланда кровью,Висок с натуги непомерной лопнул.Трубит он в Олифан с тоской и болью.Карл и французы слушают в тревоге.«Как долог зов!» – король Немону молвит.А тот в ответ: «Беда стряслась с бароном.Я вам клянусь, дерутся там жестоко.Изменник тот, кто задержать вас хочет.Доспех наденьте, клич свой ратный бросьте,Ведите нас племяннику на помощь.Вы слышали, как он о ней вас просит».

CXXXV

Король велел трубить во все рога.Рать спешилась, в доспехи облеклась.Все при кольчугах, шишаках, мечах,Булатных копьях, расписных щитах.Значок копейный бел, иль желт, иль ал.На скакунов опять садится рать.Бароны шпорят, по ущельям мчат,У каждого одно лишь на устах:«Когда б в живых Роланда нам застать,Узнал бы враг, как мощен наш удар».Увы, на помощь не поспеет Карл.

CXXXVI

Садится солнце, но горит светло.Блестит в лучах оружие бойцов,Пылает и слепит глаза огон– Так много там сверкает шишаков,Цветных значков и расписных щитов.Мчит император, ярым гневом полн,Французы скачут в горести большой.Скорбят они, сдержать не могут слез,Боятся, что унес Роланда бой.Взять Ганелона приказал король.Велел, чтобы стерег его Бегон,Начальник всех придворных поваров:«Глаз не спускай с него: изменник он.Арабам предан им племянник мой».Отвел на кухню Ганелона тот.До сотни поваров туда сошлось.Рвет каждый графу бороду рукой,Четырежды бьет кулаком в лицо,Злодея лупит палкой иль кнутом.За шею был прикован Ганелон,На цепь посажен, как медведь лесной,На клячу взгроможден и сдан в обоз,Где до суда так и везли его.Аой!