Песнь Пророка

Утолив жажду и умывшись, Гаррет откинул плащ в угол, а сам упал в кресло и вытянул ноги, позволяя заняться собой.

Андерс присел рядом и задрал его рубашку, чтобы рассмотреть порез. Рана оказалась несерьезной, но он выплеснул добрую половину содержимого склянки, прежде чем замотать его в сухую чистую ткань.

– Куда ты опять вляпался?
– маг, закончив с ним, пошел заняться Дэггетом. Пес, сжавшись в клубок, лежал недалеко от камина и ничего не имел против светящихся рук Андерса, от которых по всему телу шло тепло, а лапка переставала ныть и покалывать.

– Это не я вляпался, это меня во что-то вляпывают, а я даже не знаю, во что. И за что, - Гаррет откинул голову назад, вытирая краем рубашки лоб, где кровь присохла к челке.

– Дышу свежим воздухом, а тут из-за угла какие-то совершенно прекрасные люди. Без прелюдии, а я так совсем не люблю.

– Ты узнал, кто они? – с тревогой спросил Андерс, возвращаясь к нему.
– Может быть, они связаны с Церковью или от кого-то из твоих бывших знакомых?

Он опустился на колени, стаскивая с Хоука мокрые грязные сапоги. Его ноги покраснели, а там, где спали лоскуты, кожа почти протерлась.

– Я церковных мальчиков по запаху узнаю, - отмахнулся Гаррет, закрывая глаза.
– На них были самые заурядные доспехи, что выковывают в деревнях для приезжих из дешевого металла, а выдают за местный эксклюзив. Оружие чуть получше. Выглядели, как обычные разбойники, что и странно.

– Ты думаешь, ферелденцы завязали с разбоем?
– усмехнулся маг.

– Тогда жить здесь было бы невыносимо… скучно. Они даже не потребовали денег и шли, как будто бы не мимо, а прямо ко мне. Словно следили и ждали, когда я отойду далеко от деревни, чтобы завалить в тишине.

– Наемники?
– Андерс, подбрасывая дрова в камин, остановился.
– Будут другие?

– Не спеши с выводами, - исправил его Хоук, опуская голову со спинки кресла, чтобы рассмотреть, чем занят мабари.
– Все наемники носят отличительный знак своей банды, хозяина, стаи, как хочешь. Эти же чистенькие. Вот это мне и не понравилось. Государственные они, что ли?

Он замолчал. Андерс подошел достаточно близко.

Гаррет взял его за руку. Она пахла сухой травой и целебным зельем, капли которого попали магу на кожу, пока он обрабатывал его бок. Хоук любил его руки. Любил, как Андерс отводит глаза в сторону, когда он целует его пальцы. Любил их прохладу, а еще больше - греть их.

– Спасибо, - его губы мягко коснулись тыльной стороны ладони Андерса, и он отпустил ее, концентрируя взгляд на Дэггете, вылизывающем уже здоровую лапу на полу возле камина.

Маг кивнул и снова занялся огнем.

Повернувшись, чтобы спросить, не хочет ли Гаррет поспать, он увидел, что тот снова закрыл глаза. Его голова медленно опустилась на плечо, а грудь уже мерно вздымалась от ровного дыхания.

Андерс мог, конечно, сесть за стол и подремать часок-другой за ним, но сон как рукой сняло. К его уже сложившимся волнениям добавились новые, по поводу нападения на Хоука и возможной слежки за ним. И, чтобы хоть ненадолго освободиться от этих мыслей, он решил снова занять себя делами, чтобы с пользой провести начинающееся утро. Маг все-таки взялся за метлу, расчистив пол от грязи, разложил полностью высохшую траву в связки, заворачивая их в ткань, и даже начал делать завтрак, поставив кипятиться воду. На полках оставалось немного пшена и вяленого мяса, так что можно было сытно поесть.

Когда каша была почти готова, легкий сквозняк возвестил о том, что открылась дверь в спальню. Еще сонная Бетани в одной длинной рубашке поприветствовала Андерса и, не останавливаясь, пошла к выходу. Обув первые попавшиеся сапоги, она вышла на улицу. Через минуту послышался звонкий плеск воды: Бетани сама нашла дождевую бочку, решив не утруждать вопросами. Она вернулась довольно быстро, взбодрившаяся, зато покрытая мурашками с ног до головы. Она предложила ему помощь, и Андерс терялся: стоит ли рассказать ей о произошедшем ночью сейчас или подождать, пока Гаррет проснется и сделает это сам?..

Натаниэль встал на полчаса позже. Он первым делом проверил, полностью ли высохла их одежда и только потом отправился за порог. Вернувшись, Хоу тоже возжелал присоединиться. Он принялся молча расставлять тарелки и кружки, а Бетани придумывала все новые причины для того, чтобы подойти к столу. Например, чтобы поправить неровно стоящую, по ее мнению, миску.

Андерс изо всех сил старался не подглядывать, но не любоваться ими было невозможно.

Думая, что он смотрит в другую сторону, Натаниэль поцеловал ее в ухо, а она довольно хихикнула, оглянувшись проверить, не проснулся ли Хоук.

Так уж ли часто Стражи могут отдаться простым земным чувствам, оставив позади долг, свое тяжкое бремя? Много ли человек могут осчастливить настолько, что забываешь о том, что проклят, и тебе не дано дожить до старости? Андерс решил, что если это в его силах, то он попробует уговорить Гаррета, чтобы он передумал насчет свадьбы.

Хоук проснулся, когда стол был полностью накрыт, а запах от горячей каши с поднимающимся от тарелок паром распространился по всей комнате.

– Ты опять готовишь эту гадость?
– зевнул он, потягиваясь.

Увидев Натаниэля и Бетани, Гаррет закатил глаза.

– Я на долю секунды размечтался, что мне все приснилось, - он поднялся со своего места, но вовремя вспомнил, что стульев по-прежнему не хватает и подвинул кресло. Садиться сразу, как и в прошлый раз, он не стал. Для начала он немного походил, разминая ноги и усиленно представляя Натаниэля с мишенью, нарисованной красной краской на лице. Потом вспомнил о повязке на боку.

Решив не привлекать внимания, Хоук отошел в сторону, стаскивая с себя пропитанную пахучим зельем марлю. Это не ускользнуло от Бетани.

– Ты что, ранен?
– она приподнялась, пытаясь разглядеть его бок, но он быстро накрыл его рубашкой.
– Вчера ничего не было.

– Сегодня бы тоже, если бы кое-кто сразу все рассказал, - огрызнулся Гаррет, швыряя марлю в угол к метле.
– На меня давно так нагло не нападали, и я уверен, что это и то, что я вчера не услышал, взаимосвязано.

Он остановился, вцепившись в спинку кресла, и буравил взглядом всех троих. Андерс спокойно моргнул. Если Хоук хочет держать марку - его право.

– Так или нет?
– переспросил он, смотря на Натаниэля как на главного врага народа.

Возникла неловкая пауза.

Бетани хотела открыть ему все карты, когда он в хорошем расположении духа (что бывало, безусловно, чаще), но вчерашнее нападение и то, что он в силу каких-то ведомых ему одному причин не одобрял того, что она собирается вступить в семейную жизнь, ухудшило ситуацию.

– Может быть, сначала поедим?
– предложила она, смело зачерпывая каши из своей тарелки.

Хоук вырвал ложку у Натаниэля и стукнул ею по столу.