Песнь шаира или хроники Ахдада

Так продолжалось день, или два. Старик мочился и испражнялся на плечах Абд-ас-Самада и не сходил с них ни днем, ни ночью. А когда он хотел спать, то обвивал шею ногами и немного спал, а потом поднимался и бил Абд-ас-Самада.

И они продвигались вглубь острова.

На исходе второго дня Абд-ас-Самад увидел дворец с золотыми куполами, высокими стенами, только стены те были, чернее ночи и охраняли их невольники, каждый, как обожженное дерево, а в руках они сжимали по вороной кривой сабле.

И старик подвел Абд-ас-Самада к воротам. Неожиданно он распустил ноги, и Абд-ас-Самад почувствовал себя свободным.

– Передайте госпоже, - сказал старик, - я привел нового пленника, пусть отправляет его на остров к людоеду.

ЧАСТЬ 3

Часть третья нашего повествования, оставленная без вступлений, ибо когда события ускоряют ход, злоупотребление излишними речами утомляет, как слушателя, так и рассказчика.

1.

Повествование об узниках и седом старце

Едва закончил свою речь шестой рассказчик, в пещере повисло продолжительное молчание. И каждый думал о своем.

Затем, то один, то другой из пленников начал подавать голос, выказывая свое мнение и суждение по поводу услышанного. В конце-концов разговор вернулся к излюбленной теме - изменение обстоятельств, в коих оказались здесь присутствующие. И снова спорщики сошлись во мнении, что даже если удастся каким-то чудом победить Гуля, с острова им все равно не выбраться.

А был среди пленников старец с белой бородой и черной, как уголь кожей. До сегодняшнего утра старец пребывал в компании друга, с которым они вместе попали сюда, и с которым не прекращали спорить, едва выдавалось свободное от рассказов время.

Спор происходил в пол голоса, так что никто из присутствующих не имел понятия о причине разногласия двух почтенных мужей, да еще перед лицом смерти.

В это утро друг старца был съеден ненасытным Гулем, вследствие чего, а может по иным причинам, старец пребывал в крайней задумчивости.

– Если вам удастся заманить Гуля в пещеру и умертвить его, клянусь Аллахом, я найду способ вытащить нас с этого острова, - подал голос старец.

– Что ты такое говоришь, старик, - обратился к нему первый рассказчик.
– Не оглохли ли мои уши, не помутился ли мой разум, ибо я услышал то, что хотел услышать и о чем молил все дни, проведенные здесь. Но правда ли это, и так ли чист и незамутнен разум твой?

– Я мыслю так же ясно, как в день своего тридцатилетия, - ответил старец, - а чтоб вы знали в это день, я был самым сведущим среди жителей своего города в грамматике, синтаксисе, риторике, правоведении, астрономии, геометрии, правоведении, логике и толкованиях Корана. Я читал книги и вытвердил их, принимался за дела и постигал их, выучил науки и познал их, изучил ремесла и усвоил их и занимался всеми вещами и брался за них. Так вот, я снова повторюсь: клянусь Аллахом - а клятва эта не пустые слова - если вам удастся умертвить Гуля, я отыщу способ вытащить нас с этого острова. Но знайте - сделать это следует не позднее сегодняшнего вечера.

– Откуда такая возможность и чем обусловлено твое условие?

И был ответ:

– Есть причина.

– Даже если нам удастся заманить Гуля в пещеру и умертвить его, - произнес один из пленников, - как мы отодвинем огромный камень, закрывающий вход?

На что старец ответил:

– Сделайте, как я сказал, остальное моя забота.

– Ну что ж, для утопающего и соломинка в помощь.

– Если нет, чего желаешь, желай того, что есть.

2.

Рассказ об узнике по имени Никто, о страшном Гуле и о том, что случилось между ними

После слов старца все присутствующие (а было их достаточное количество), принялись думать и размышлять, как им завлечь Гуля в пещеру и победить его.

Тогда один из них произнес:

– Я - купец и плыл на той самой галере, что попала в крушение, вызванное джинном, о котором рассказывал седьмой рассказчик. С нами, джинн перенес в пещеру часть моих товаров, а также обломки корабельных снастей, вместе с куском мачты. Они-то нам и пригодятся, только для осуществления задуманного, мне требуются помощники.

Многие вызвались помогать, а старец спросил купца:

– Кто ты, и как твое имя, о спаситель?

– Зовите меня - Никто. Мне такое название дали мать и отец, и товарищи все меня так величают.

Повинуясь указаниям Никто, мачту освободили от веревок и остатков парусов, а конец ее заострили, наподобие кола. Затем обрывки веревок связали между собой, сделав длинный канат.

Среди множества бочек, Никто выбрал несколько и приказал выкатить их на середину пещеры.

– Теперь все готово, зовите Гуля.

Тогда люди кинулись к камню, закрывающему вход, и принялись громко кричать и стучать в него.

Усилия их увенчались успехом, вскоре послышались тяжелые шаги, и громовой голос с той стороны произнес:

– Что случилось и по какому праву вы поднимаете такой шум и мешаете моему отдыху?

Тогда вперед вышел Никто и, напрягая легкие, крикнул:

– О, царь Гулей и Гуль царей, отодвинь камень, я тебе имею что сказать!

Удивленный таким поворотом дел, Гуль отодвинул камень, загораживающий вход.

– Прошу тебя, войди внутрь, - пригласил Никто со всей возможной учтивостью и обходительностью.

Удивленный еще больше, Гуль вошел, не забыв задвинуть камень на место.

– Если это какая-то хитрость, клянусь всем, что свято, я отобедаю тобой в неурочный час, не дожидаясь следующего утра, - произнес Гуль.

– Никакой хитрости, о мерило осторожности и кладезь добродетели, - по знаку Никто выбранные бочки подкатили к Гулю.

– Что это, о несчастный и что вы теперь задумали.

– Это вино, выпей, о Гуль, человечьего мяса поевши. Чтобы узнал ты, какой в нашем судне напиток хранился.

Взяв бочку двумя руками, Гуль принюхался, а затем опрокинул ее содержимое себе в глотку.

– Гм, гм, клянусь всем, что свято, ничего вкуснее в жизни своей не пил, - произнес Гуль.

– А вот еще, - по знаку Никто, пленники подкатили Гулю вторую бочку.

И ее постигла участь первой.

Затем третью.

И она последовала за первыми двумя.

Выпив третью бочку, Гуль обратился к Никто.