Песня Волчьей луны

Шейла была из семьи купцов первой гильдии и да, они торговали рыбой. Ирвин всегда считал, что честного труда незачем стыдиться – но сейчас его невестка побледнела и сжала губы. Она терпеть не могла, когда кто-то говорил о ее родителях вот так – и она злилась и ревновала, понимая, что для Кигана союз с варанданской принцессой это не то, что можно упустить.

Да, Киган любил брата – но он мог вступить в брак с ее высочеством Арьяной, а полукнязя просто держать рядом с ней, чтобы тот не оборачивался. Ирвин прекрасно это понимал, и Шейла тоже.

– Истинная пара позволяет оборотню сохранить человеческую суть, – продолжал Ирвин. – Но мне не надо оборачиваться, чтобы тебя разорвать, если ты еще раз попробуешь угрожать ей. Ты меня знаешь, Шейла. Не делай глупостей.

Он сам удивлялся тому, насколько спокойно говорил, хотя в душе клокотала ненависть. Спуститься, что ли, на первый этаж, выйти из госпиталя и сбросить человеческий облик, как рваную тряпку – чтобы Шейла побелела от нахлынувшего ужаса, чтобы мигом утратила всю свою злобную ревность и желание сражаться за мужчину, который никогда не будет принадлежать ей до конца.

Видимо, Шейла поняла, на что он готов пойти – потому что шагнула в сторону и ответила, стараясь, чтобы голос не задрожал:

– Будем считать, что мы договорились.

***

Если тебя ранили в госпитале, то это в некотором смысле везение: тут всегда найдется, чем залатать рану. Впрочем, это и не рана была – так, царапина.

Арьяна осторожно залепила ее пластырем и, отойдя от зеркала, взяла очередную стопку сопроводительных карт. Тридцать два спящих ребенка из Хеальваля, в возрасте от трех недель до четырнадцати лет – сейчас их устраивали в палатах и готовили к уколам.

Пока Арьяну называли спасительницей королевства. Вместе с медсестрами и врачами она делала уколы детям, рассказывала о вакцине и особенностях сонной чумы, выносила судна из-под больных, когда не хватало рук – но постепенно, когда все дети поправятся, это забудется. И громче зазвучат разговоры о том, как именно буриванская чума, которую считали побежденной, проникла в Хармиран. Не специально ли для того, чтобы отнять у княжества плодородные земли и устроить голод?

Арьяна сомневалась в том, что голод возможен. У Хармирана достаточно денег, чтобы купить все, что потребуется. Пару лет назад она читала в газетах о том, что в княжестве ведутся разговоры по поводу сокращения инвестиций в сельское хозяйство: зачем ковыряться в земле, когда есть ледарин и технологии? Хармиран продвинутое княжество, и руки его мастеров принесут намного больше выгоды, чем возня с картошкой и капустой.

Помнится, король Якоб тогда заметил, что именно читает Арьяна. И, усмехнувшись, сказал, что если страна не может себя прокормить, то ее нельзя считать серьезным соперником.

Неужели он в самом деле нашел способ создать искусственное заболевание? Сначала обкатал его дома, потом отправил к соседям? Впрочем, король Якоб не производил впечатления дурака – а только дурак будет устраивать пожар в собственном доме.

Решив обдумать все это утром, Арьяна вышла из ординаторской: в палату осторожно несли очередную партию вакцины и шприцы после стерилизации – начиналась работа. Поправив тонкую белую маску на лице, Арьяна взяла первый шприц, но не успела открыть пузырек с лекарством: в палату ворвалась Бейлин.

– Ваше высочество… – выдохнула телохранительница. – Там ваэрин… Скорее!

Арьяна не запомнила, как вырвалась на лестницу, сдирая маску – Бейлин бежала впереди, одновременно прикрывая ее от невидимой угрозы и рассказывая, что Ирвин очень жестко побеседовал с госпожой Шейлой, а потом пошел вниз по лестнице и вот.

Выбежав в просторный вестибюль госпиталя, Арьяна увидела, как именно выглядело это “вот” – охранник, который проверял документы у входящих, скорчился на полу, скуля и зажимая живот. Под ним расползалась лужа крови – ноздри Бейлин дернулись, словно в ней пробудилось далекое, звериное, и Арьяна приказала:

– Врача сюда, быстро. Он на улице?

– Ваше высочество… – прошептала Бейлин, и Арьяна почти рыкнула на нее:

– Врача!

Телохранительница рванула куда-то в сторону. В воздухе пахло травами, звериной шкурой и холодом – запах был густым и тяжелым. Впереди Арьяну ждал зверь: она чувствовала его властный зов и знала, что не сумеет ему противостоять.

Потянув на себя дверь, Арьяна выскользнула из госпиталя в прохладную тишину летней ночи. Полная луна висела над Хармираном, по небу плыли россыпи звезд, и еще две мелькнули внизу, чуть в стороне, у аккуратной живой изгороди.

“Не показывать ему, как мне страшно”, – подумала Арьяна. Зверь выступил к ней – могучий, прекрасный в своем ужасе и власти, неотвратимый, словно смерть. Арьяна видела волков, но этот, серебристый и громадный, был в несколько раз больше обычных животных. Серебро правой передней лапы почернело от крови – должно быть, охранник пытался встать у него на пути, и Ирвин нанес удар.

“Он ничего мне не сделает”, – сказала себе Арьяна. Послышался негромкий рык – волк бесшумно шагнул к ней, и в глубине его глаз, за неутолимым голодом, Арьяна прочла отчаянную мольбу. Там был человек – и он звал ее, пытаясь докричаться из-за звериной сути.

Помоги мне. Пожалуйста, помоги. Мне больно. Невыносимо.

Слова пробивались тяжелыми ударами из недостижимой глубины.

Ноги подкашивались, в горле шевелился комок тошноты. Звериный запах сделался невыносимым. Медленно, словно во сне, Арьяна приблизилась к волку – зверь двинулся к ней, и она обняла его за шею. На какой-то миг стало жутко так, что она едва не упала в обморок. Осторожно, чтобы не ранить, волк положил тяжелую голову на ее плечо. Пальцы утонули в жесткой шерсти, Арьяна медленно гладила его, негромко повторяя что-то бессмысленное и успокаивающее – то, что говорят детям, которые с криком проснулись ночью, увидев кошмарный сон.

Как это случилось? Почему Ирвин обратился – ведь его истинная была рядом!

Страх уходил – медленно, нехотя, но уходил. Его сменила жалость – то чувство, которое наполняет душу, распахнутую навстречу чужой боли. Шерсть под пальцами Арьяны постепенно таяла, растворялась – это было жуткое, призрачное ощущение.

Человек возвращался.

По ночному небу потекли ленты облаков – закрыли луну, и волк окончательно исчез. Арьяна не удержала Ирвина: тот выскользнул из ее рук, распластался на земле. Бледное лицо, запрокинутое к луне, казалось восковой маской, снятой с умершего. Когда Арьяна склонилась над ним, то Ирвин едва слышно прошептал:

– Нам нужно пожениться. Прямо сейчас.

***

– Да, такое возможно, если верить легендам. Даже присутствие истинной пары не способно предотвратить обращение, если оборотень до этого долго и часто принимал звериный облик. Только брак, заключенный под святыми сводами, может помочь. Сюда, ваше высочество, прошу. Незачем медлить.

При госпитале был маленький храм, где родственники пациентов могли помолиться за здравие или за упокой, как получится. Немолодой священник, должно быть, и представить себе не мог, что однажды будет заключать брак хармиранского полукнязя и варанданской принцессы. Но держался он хорошо: без суеты, без подобострастия, без ненужного волнения.