Пьесы для художественной самодеятельности. Выпуск II

Б е с к а р а в а й н ы й. Неужели вас моя статья убедила больше, чем необходимость реконструкции? Кому-кому, а вам давно бы пора…

Р о г у л я. Видите ли… вы мне открыли глаза. Счастливчик! Есть у нас такие люди. За что ни возьмется — судьба на его стороне. А я не привык к грандиозным масштабам. Думаете, мне хотелось директором быть? Руками и ногами отбивался.

Б е с к а р а в а й н ы й. Возможно.

Р о г у л я. Улавливаю в вашем тоне нотки недоверия. Признайтесь: наговорили вам на меня!

Б е с к а р а в а й н ы й. Прислушиваться к сплетням, все равно, что в болоте купаться. Я люблю чистую воду.

Р о г у л я. Я тоже. Привык, понимаете, правду-матушку резать в глаза. Вот и теперь вам — начистоту. За что меня сняли? За правду. Был бы я очковтирателем, кивнул бы головой: «Пожалуйста! Выполню!» А я честно сказал: невозможно с теми кадрами, что сейчас в нашем цехе, начинать дело, которое бьет рабочий класс по карману.

Б е с к а р а в а й н ы й. Что же вас тогда переубедило в моей статье?

Р о г у л я. Ваш талант. И не скромничайте. Я уже стар для подхалимажа. Одного хочу: не думайте, будто я что-нибудь против вас имею за то, что вы на моем месте. Собственно говоря, не на моем… Я человек рядовой… Но если вам что-нибудь потребуется от меня…

Б е с к а р а в а й н ы й. От вас мне многое потребуется. Вы должны быть моей правой рукой: сейчас ваш цех — на линии огня.

Р о г у л я. Я солдат. Хотя на фронте и не был, но дисциплину ценю. (Встает.) Ну, ни пуха вам ни пера. Если молодежь вас поддержит — вы на коне. Хотя, повторяю: настоящих кадров у нас в цехе нет. Разве это рабочий класс? Помните, когда мы с вами были молодыми…

Б е с к а р а в а й н ы й. Я другого мнения о молодежи. Поживем — увидим.

Р о г у л я. На бригаду Черешни рассчитывайте — там ребята сознательные. Я с ними лично побеседую перед собранием. А то на Яремчука слаба надежда. Я лично против него ничего не имею, но… Страшно сухой. Ох, что за память… Я ведь хотел вас спросить: что нам с блоками делать-то, Василий Миронович? Режут, режут нас блоки. Не вылезают из брака.

Б е с к а р а в а й н ы й. Поставьте туда самых лучших формовщиков.

Р о г у л я. Это можно. Но, чтобы ликвидировать задолженность по блокам, надо бы туда и металлу подбросить.

Б е с к а р а в а й н ы й. Блоки душат завод… Ничего не попишешь. Давайте пока на них столько металла, сколько понадобится.

Р о г у л я. Может быть, сразу и распоряжение подпишете? (Бескаравайный подписывает.) Порядочек!

Входит М а р и н а П е т р о в н а с подносом.

Б е с к а р а в а й н ы й. Вот кофе с молоком.

Р о г у л я. Нет. Бегу. Обещал супруге в кино. А вы?

Б е с к а р а в а й н ы й. К сожалению, времени нет. Анонимки читаю.

Р о г у л я. Вот те на! Неужели и на вас нацарапали?

Б е с к а р а в а й н ы й (берет со стола бумажки). Полюбуйтесь! В обкоме собрали, аккуратно подшили и отдали мне для домашнего чтения.

Р о г у л я. Так же точно и на меня сочиняли. И кто этот мерзавец?.. (Марине Петровне.) Извините за беспокойство… (Бескаравайному.) Все будет сделано, Василий Миронович. (Выходит.)

М а р и н а П е т р о в н а (просмотрев на столе бумажки). Василий! Это страшно!

Б е с к а р а в а й н ы й. Не страшно, а глупо. (Берет одну бумажку, читает вслух.) «…Обращаем также внимание на факты грубости нового директора, на его нетерпимость к принципиальной критике. Следовало бы присмотреться и к моральному облику Бескаравайного, так как он сообщает в анкете, что имеет двоих детей, но якобы не знает, где они находятся. Надо проверить, не сбежал ли в свое время Бескаравайный на Север от первой жены, чтобы не платить алиментов…»

М а р и н а П е т р о в н а. Какая гадость… Кто это мог?

Б е с к а р а в а й н ы й. Скромный труженик пера. Скрывает имя, презирая славу. Разве это впервые? Я уже привык к подобной литературе.

М а р и н а П е т р о в н а. Это зависть. Вечный конфликт. Моцарт и Сальери.

Б е с к а р а в а й н ы й. Думаю, что это комплимент и для меня, и для автора анонимки. Подумаешь, Сальери!

Звонят в дверь, М а р и н а П е т р о в н а идет открывать. Возвращается вместе с И в а с е м.

М а р и н а П е т р о в н а (представляет). Иван Черешня… мой ученик. А это мой муж.

Б е с к а р а в а й н ы й. А-а! Это твой портрет возле проходной висит?

М а р и н а П е т р о в н а (с гордостью). А как же: бригадир передовой бригады…

И в а с ь смущенно улыбается.

Б е с к а р а в а й н ы й. А ты все данные про своего ученика собрала? (Ивасю.) Ну, и что же? Не мешает работа искусству? Хватает для творчества времени?

И в а с ь. Как вам сказать… Конечно, времени маловато… (Марине Петровне.) Я вам вторую часть принес… (Дает ноты вместе с газетой.) Извините… Газету я себе оставлю… (Бескаравайному.) Здесь ваша статья.

Б е с к а р а в а й н ы й. Ты прочел? Твое мнение?

И в а с ь. У нас на заводе еще не было такого, чтобы директор советовался с рабочими.

Б е с к а р а в а й н ы й. Что ребята говорят?

И в а с ь. Разное говорят.

Б е с к а р а в а й н ы й. А большинство?.. Как ты думаешь?..

И в а с ь. Сразу большинства в новом деле никогда не бывает.

Б е с к а р а в а й н ы й. Это верно.

И в а с ь (твердо). Но будет.

Б е с к а р а в а й н ы й. Увидим.

И в а с ь. Знаете, какие в нашей бригаде ребята! Вот пусть только начнется реконструкция — на какую угодно работу согласимся. Чернорабочими согласимся: землю носить, кирпич разбирать.

Б е с к а р а в а й н ы й. Давно на заводе?