Пьесы для художественной самодеятельности. Выпуск II

Выходит. В а л е р и й идет его провожать. Входит В и к т о р и я.

В и к т о р и я (в сверхмодном платье, крутится перед трюмо). Что? Ушли? А какого ж я черта…

Входит В а л е р и й.

Проводил? Что им надо было?

В а л е р и й. Чтобы я одну подлость сделал.

В и к т о р и я. Фи, как некрасиво. Ты отказался, конечно?

В а л е р и й. Нет, согласился. Из-за вас, между прочим.

В и к т о р и я. Вы слыхали что-нибудь подобное? Какое я имею отношение к вашим чугунным проблемам?

В а л е р и й. Я согласился только для того, чтобы отдать вам весь долг.

В и к т о р и я. А кто тебя заставляет? Не делай подлости и забудь об этом долге, я тебе прощаю его. (Кладет ему руки на плечи.) А ты пообещай своей Виктории, что больше не будешь капризничать. Обещаешь, мое солнышко?

В а л е р и й. Напоминаю еще раз: я вам не «солнышко», не «котик» и вообще никто. То, что я должен вам деньги, еще не дает вам права…

В и к т о р и я. Права? Разве и для любви требуется справка с круглой печатью?

В а л е р и й. Для какой… любви?

В и к т о р и я. Послушай… Мне надоело играть с тобой в святую наивность.

В а л е р и й. Я вас знать не хочу. Я отдам вам все деньги.

В и к т о р и я. Но перед тем как отдавать их, вспомни, за что именно я заплатила эти деньги… За какой документ?!.

В а л е р и й (бьет кулаком по столу). Э-эх, черт! (Выбегает.)

В и к т о р и я (спокойно). Шизофреник.

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Фойе перед концертным залом. Вместо стены — колоннада. Между колоннами бархатные портьеры. Возле входа в зал д е ж у р н а я. Из зала слышна симфоническая музыка. Входит Я р е м ч у к.

Я р е м ч у к (дежурной). Скажите, Бескаравайный в зале?

Д е ж у р н а я. Тс-сс… (Слушает.) Чуть ли не первый явился. Видать, музыку любит.

Я р е м ч у к. А вы не заметили, не проходила в зал такая седая солидная женщина?

Д е ж у р н а я. Всех не заметишь. Теперь и солидные из седых сделались рыжими.

Из концертного зала быстро выходит очень взволнованная С т е п а н и д а.

Я р е м ч у к. Степанида, я не успел тебя предупредить. Он сказал, придет сюда.

С т е п а н и д а. Он уже здесь. Он, кажется, узнал меня.

Я р е м ч у к. Куда же ты? Все равно рано или поздно придется вам встретиться.

С т е п а н и д а. Нет. Не хочу… Не могу…

Выходит. Сейчас же из концертного зала появляется Б е с к а р а в а й н ы й. Он ищет кого-то глазами.

Б е с к а р а в а й н ы й (Яремчуку). Подожди, Пантелеймон. Добрый день… Ты не видел… Сейчас вышла одна женщина… Понимаешь, мне показалось…

Я р е м ч у к (подчеркнуто сухо). Я никого не видел.

Пауза.

Хорошо, что я вас встретил. Я хочу вас кое о чем спросить.

Б е с к а р а в а й н ы й. Так и будем с тобой на «вы»?

Я р е м ч у к. Двадцать лет тому назад, после одного партсобрания ты заявил, что никогда в жизни не подашь мне руки.

Б е с к а р а в а й н ы й. Да, я сказал это. Ты лучше всех знал… Не только моя вина была в том, что случилось у меня в семье. И все-таки первый бросил в меня камень.

Я р е м ч у к. Ты оставил детей.

Б е с к а р а в а й н ы й. Это была не жизнь, а какая-то пытка, После каждого собрания — скандал, после каждых вечерних занятий — истерика. Вечная ревность… Подозрения… А когда я получил путевку на Север, когда меня послали туда строить завод, что она заявила мне? «Поезжай куда хочешь, только без меня». Вот что я от нее услышал.

Я р е м ч у к. Она была неправа, но и ты…

Б е с к а р а в а й н ы й. Я погорячился. Среди ночи из дому ушел. Крикнул на прощание, что никогда не вернусь к ней. А назавтра, когда уходил мой поезд, Степаниды с детьми уже не было. Я думал, она у матери. Думал, пересердится, одумается. Я поехал один. Проучить ее хотел. А потом…

Я р е м ч у к. Ты оставил детей. А ты знаешь, что такое для меня дети. Как мне тяжело было их растить после смерти жены.

Б е с к а р а в а й н ы й. Я любил ее. Я хотел помириться, а она не захотела. Сбежала. Сколько я потом разыскивал их… И тебе писал с фронта, с Севера. Ты что-нибудь знаешь о них?

Пауза.

Я р е м ч у к. Я по делу к тебе.

Б е с к а р а в а й н ы й. Слушаю.

Я р е м ч у к. Ты подписал приказ, чтобы почти весь металл отдавать на блоки?

Б е с к а р а в а й н ы й. Да. Это было необходимо.

Я р е м ч у к. И я говорю — необходимо. Но я прочитал этот приказ только вчера. Случайно. На столе у начальника цеха. Тебя не интересует, почему его до сих пор не вывесили в цехе?

Б е с к а р а в а й н ы й. Очевидно, это невнимательность Рогули?

Я р е м ч у к. Невнимательность? И не больше? А мне кажется, что это хитрый маневр, подвох.

Б е с к а р а в а й н ы й. Какой там маневр! Зачем он Рогуле?

Я р е м ч у к. Чтобы подставить тебе ножку. Думаешь, Рогуле не хочется, чтобы тот, кто пришел на его место, сел в ту же самую лужу, что и он?

Б е с к а р а в а й н ы й. Без фактов подобные обвинения — нуль.

Я р е м ч у к. Нет, ты не психолог!

Б е с к а р а в а й н ы й. Привыкли тут жить, как пауки в банке. Рогуля на тебя, ты на Рогулю… Оставь его в покое. Лежачего не бьют.

Я р е м ч у к. Он не лежачий. Он только прилег, притаился, чтобы сделать прыжок.

Б е с к а р а в а й н ы й. Не пугай, не пугай. Не боюсь.

Я р е м ч у к. Есть такие люди… И ножом тебя режут, и языком тебя лижут. Присмотрись к Рогуле. Подумай. Ты слишком доверчив и слишком горяч.