Петербургский пленник

– Что да то да, - подтвердил вальяжно Алексей.
– Я ведь сильно ехать не хотел, но сейчас премного доволен.

– Дмитрий Николаевич, - сказала вдруг Варя.
– А ведь Вы так и не рассказали нам, что там было, на обеде у губернатора?

– Как не рассказал?
– слицемерил Лазарев.
– Все основное рассказал: пришел, посидел в кругу из 20 персон, откушал той же стерляжьей ухи, бефстроганов с соусом Оливье, суфле, торт в виде полена и мороженое с кофе. Что пили - рассказывать?

– О чем Вы с ними говорили?!
– топнула ногой под столом Варя.

– Да много о чем, но преимущественно они надоедали мне теми же вопросами, что и вы: откуда я беру мелодии и слова для песен. И я ответил им то же, что вам: я их как бы вспоминаю. И чем больше вспоминаю, тем четче становится и музыка и текст. Попробуйте так и вы, может, получится?

– Но что это за Аляска в Вашем прошлом выплыла? Говорили нам, что помещик из Липок и вдруг Аляска!

– Аляска?
– удивилась и Екатерина Александровна.
– Что значит Аляска?

– А он из нее к нам приехал, оказывается, Екатерина Дмитриевна, - доложила Варенька.
– С другого края света.

– Это там вверх ногами люди ходят?
– спросила пораженно Галченкова.

– Гос-споди!
– застонал Дмитрий Николаевич.
– Екатерина! Середина 19 века уже. У тебя ведь и глобус в аппартаментах есть!

– Ну, я в географии всегда путалась, - призналась дама.
– Глобус крутила, конечно, но там столько континентов, островов и стран.... Но сейчас вернусь к себе и посмотрю. И все-таки на вопрос об Аляске Вы не ответили, Дмитрий Николаевич.

– Там отвечал-отвечал, теперь еще вы, самые близкие люди, меня мучать будете....

– Ничего, - с мстительной интонацией в голосе сказала Варя, - Мы Вас не до смерти помучаем.

О многом не досказал еще Дмитрий Николаевич. После обеда мужчины проследовали, конечно, в курительную комнату, где сначала стали пытать заезжего гостя. Более или менее удовлетворившись, они завели разговор о мировых политических событиях (Предстоящую крестьянскую реформу, несмотря на всю ее злободневность, не обсуждали: то ли моветон, то ли наобсуждались ранее). Начали с США, поскольку там начиналось вроде бы разрушение государства - ну и, возможно, из вежливости к симпатичному гостю, который недавно в этих США (полумифических для присутствующих) был. Обменявшись мнениями между собой, завсегдатаи губернаторского дома обратили взгляды на Лазарева.

– Думаю, что война неизбежна, - веско сказал эксперт.
– Я видел и северян и южан: они не поладят, пока не намашутся вволю кулаками. Очень уж у них разные взгляды на жизнь. Решусь предсказать: победят янки, их больше, в их руках промышленность, железные дороги и порты. Впрочем, многое зависит от позиции других государств. Англия и Франция объективно заинтересованы в независимости южных штатов и если активно вмешаются, то северяне будут изолированы. Но в наше время сильное воздействие на политиков этих стран оказывает новый фактор....

– Что за фактор?
– вежливо подал реплику губернатор.

– Общественное мнение. В Англии к власти попеременно приходят партии вигов или тори, а побеждают они в зависимости от того, к какой из партий склонилось это самое общественное мнение. Мнение же людей сейчас преимущественно формируют газеты. Они очень влиятельны и во Франции. Так что же пишут в газетах по поводу южан?

– Что?
– поощрил губернатор ретивого дилетанта.

– Что южане являются отвратительными рабовладельцами. При таком мнении ни английский премьер Пальмерстон, ни французский император не решатся открыто поддержать южан. Но мгновенно встанут на их сторону, если те объявят об отмене рабства - хотя бы с оговорками.

– Как вы полагаете, господа, - спросил Тучков, - резонное рассуждение?

– Речь не мальчика, но мужа, - кивнул Войеков.
– А то Гагарин вон недавно нас убеждал ни в коем случае южан не поддерживать.

– Я и сейчас в этом убежден, - горячо сказал лысоватый молодец лет тридцати.
– Нечего англичанам и французам потворствовать.

– Чем ответите на эту эскападу, Дмитрий Николаевич?
– спросил, улыбаясь, губернатор.

– Идти в политике путями мести - заранее обречь себя на международную изоляцию. Более приемлема практика сдерживаний и противовесов. Но наиболее правильным мне представляется стратегический подход, на дальнюю перспективу. И в этой перспективе создание единого государства на территории США нежелательно.

– Почему это?
– взвился князь Гагарин.
– Уж нам-то они помешать никак не могут. Ибо находятся в 20 тысячах километров, на противоположной стороне Земли!

– Население США стремительно растет за счет иммиграции, территория ее все увеличивается, уступая лишь России, Канаде и Китаю, она богата полезными ископаемыми и почти на всей площади плодородна. Через 50-70 лет она может стать самой могучей страной мира. К тому времени многократно возрастет скорость и вместимость кораблей и экспансия США станет почти неминуемой. Надо это России?

– Ну, напугал!
– фыркнул Гагарин.
– Мало ли что будет через столько лет.... Да и будет ли?

– "Надеясь на лучшее, готовься к худшему". Это высказывание какого-то китайского мудреца, имя которого исчезло из памяти людей, а цитата осталась.

– Очень мудрая мысль, - кивнул Тучков.
– Когда я встречусь с канцлером Горчаковым, то расскажу ему о Вашем мнении, Дмитрий Николаевич, по поводу США.

Вдруг дверь в курительную комнату приотворилась.

– Павел Алексеевич!
– раздался женский голос.
– Вы неприлично манкируете женским обществом. Нам всем хочется послушать романсы в исполнении Дмитрия Николаевича....

– Хорошо, Лизонька, сейчас придем.

Глава девятнадцатая, в которой герой увидел, что зародил сомнения в предтечах "Земли и воли"

С легкой тревогой шел Лазарев в редакцию "Современника": как-то революционеры-демократы оценили "Манифест"? Вернее, его реферат по нему.... Впрочем, может их и нет никого и его встретит только пылкая Дотти?

В редакции были все, кроме как раз Панаевой и ее мужа. И все (Некрасов, Чернышевский и Добролюбов) посмотрели на Лазарева как то по-новому - будто только сейчас разглядели.

– Долгонько Вы шли к нам в этот раз, - сказал Некрасов.
– Правда, Авдотья Яковлевна пояснила, что Вы крутите какое-то колесо, откуда деньги появляются....

Вместо ответа Дмитрий поднял плечи, слегка развел руки, и все рассмеялись. Но потом вновь насупились.

– Ваш Маркс куда злее оказался, чем мы предполагали, - сказал Чернышевский.
– И помасштабнее, чем мы, бедные. Ему весь мир подавай на растерзание. Впрочем, туда такому миру и дорога!

– Вы же мастер скруглять углы, - добавил Добролюбов.
– Ваш вариант "Манифеста" в два раза беззубее.