Петербургский пленник

– Мне всегда казалось, - говорила чуть опьяневшая Саша, - что в мире есть какая-то другая жизнь, не похожая на нашу. И я все ждала ее проявлений, ждала, отказывала женихам и снова ждала. Не просто сидела, конечно, а ходила активно в театры, на вернисажи, в литературные салоны, даже в гости к малознакомым людям, которые показались мне чем-то необычными. Но все это было не то, не то.... И вдруг в Москве появились Вы! С вашими феерическими романсами, с вашей неслыханной музыкой и проникающими в душу словами! Как я была счастлива, что не обманулась в своих ожиданиях, что есть тот мир и Вы, конечно же, пришли к нам оттуда! А потом я узнала, что Вы родом из Америки!! Неужели там жизнь так прекрасна? И эти песни родились в американских пейзажах? Но в них же об Америке нет ни слова, все только наше, русское и тоже, оказывается, прекрасное.... Кто Вы, господин Лазарев?

Дмитрий Сергеевич пристально посмотрел в глаза Александре ("Классическая тургеневская девушка, они были все же на свете, а не выдуманы Иваном Сергеевичем"), ощутил на миг сожаление, что не было у него "там" рядом такой рвущейся к подлинному счастью души и стал осторожно подбирать нужные слова:

– Я пробыл в Вашем доме один вечер, но успел понять, с каким достойным человеком в лице Павла Алексеевича меня свела судьба. Ему под стать Ваша матушка, Елизавета Ивановна. А теперь Вы доказали мне, что являетесь прекрасным продолжением своих родителей....

– Вы не о том говорите, Дмитрий Николаевич, - перебила его Саша.
– Скажите, что нужно сделать для того, чтобы подняться на те высоты, с которых Вы смотрите на нас?

"Достала" - подумал Лазарев. Сам же, чуть улыбаясь, сказал:

– Если я правильно Вас понял, вы хотите подняться на нашу эстраду?

– Да!
– с жаром произнесла дева.
– Я только сейчас это осознала, но да: я хочу стать одной из вас! Вы не думайте, у меня сильный голос и меня учили музыке, я умею играть на фортепьяно, скрипке и флейте!

– А что думаете Вы на этот счет, Анна Алексеевна?
– обратился Митя к внимательно слушающей, но непроницаемой кузине.

– Я поддержала Сашу в желании увидеться с Вами. Наверно, потому, что тоже была на том концерте в Большом театре и поняла, что Вы - великий и очень добрый человек. Правда, она не говорила мне, что хочет к вам присоединиться.... Я думала, она просто в Вас влюбилась.

– Анна!
– воскликнула Саша и стремительно покраснела.

Глава двадцать первая, в которой в варьете дебютировала губернаторская дочь

Через несколько дней Дмитрий Лазарев оказался в доме Павла Алексеевича Тучкова, полного тезки московского губернатора, но его двоюродного брата - впрочем, недавно умершего. Домом после его смерти руководила жена, на приглашение которой и напросилась предприимчивая Александра. Он подал слуге визитку с надписью "Дмитрий Николаевич Лазарев" и стал ожидать в гостиной. Вскоре к нему вышла хозяйка дома лет 60 (ее имя и отчество тотчас вылетели из головы) в сопровождении Анны Алексеевны и минут десять выпытывала у визитера его происхождение и род занятий. В конце пытки она милостиво кивнула ему и сообщила, что получила от племянника мужа (то есть от губернатора Москвы) письмо, в котором тот лестно о вокалисте Лазареве отозвался. Так что он может пройти к ее двоюродной внучке в "музыкальную" комнату и дать урок пения.

"И кузину с собой притащила и ничего, живут себе у кисельной родни и в ус не дуют" - бурчал Дмитрий Николаевич, проходя вслед за Анной Алексеевной анфиладой комнат просторного генеральского дома, - до той, которая называлась "музыкальной". В ней стояло фортепьяно, были и скрипка и флейта и объемный звук. За фортепьяно и встретила своего кумира губернаторская дочь.

– Вонжур, мадмуазель Александра, - с напускной строгостью сказал мэтр.
– К уроку готовы?

– Уи, мсье; се ке ву дите, мсье, - подыграла Саша.

– А куда ушла Ваша дуэнья?
– поинтересовался мэтр, не обнаружив рядом Анны.

– Мы у нее почему-то пользуемся доверием, - хихикнула дева.
– Наивная душа....

– Это Вы наивны, если думаете, что я способен обмануть доверие Вашего отца, - серьезно сказал Дмитрий.
– Ну, шутки в сторону, покажите мне все Ваши достоинства.

– Все?
– залилась таки смехом Александра.

– Хм. При первой нашей беседе Вы показались мне совсем другой девушкой: порывистой, искренней и совершенно не склонной к шуткам.

– Я обычно и не склонна. Но попав под Вашу опеку, раскрылась как цветок и даже вот немножко распустилась. И Вы не обманете меня своей серьезностью. Вы кто угодно - мим, шут, менестрель, - только не занудливый педагог.

– Ладно, - махнул рукой Митя.
– Вы меня раскусили, уели, переубедили. Итак, будете сначала играть? Давайте по-порядку, от фортепьяно к флейте, Как можно искуснее....

Дева довольно уверенно сыграла этюд Шопена, потом фрагмент из "Маленькой ночной серенады" Моцарта и завершила его же "Турецким рондо".

– Владение инструментами присутствует, - заключил Митя.
– Давайте вокал.

– Можно народную "Ой, то не вечер"?

– Хорошо. Покажите.

Она старалась, даже с некоторыми вариациями от куплета к куплету.

– Голос чистый, объемный и на две октавы. Но петь эту вещь, чтобы людей зацепило, надо все-таки по-другому. Показать?

– Очень прошу.

– Тогда подыграй на скрипке: в основном тихо, фоном, но когда почувствуешь, что можно усилить, усиливай. Я же буду форсировать голос по нарастающей....

Дмитрий Николаевич вспомнил харизматическую Пелагею, усмехнулся и после Сашиного вступления тихо-тихо завел всем известную шарманку. В конце песни, когда он открыл глаза, то увидел стоящих по стенам зала, в дверях и в коридоре домочадцев разного возраста, пола и социального положения. А также слезы в восторженных Сашиных глазах.

– Я никогда так не сумею, - прошептала она.

– Никогда не говори никогда. Просто попробуй скопировать. Ты ведь запомнила мое исполнение? Тогда закрой глаза и пой по памяти....

– Надеюсь, мое "тыканье" во время урока Вас не шокирует?
– спросил Лазарев, заглядывая в глаза губернаторской дочери, когда она (вместе с кузиной) шла его проводить до Невского проспекта.

– Я хочу именно такого обращения от Вас, - жарко заверила Александра Павловна.
– Но скажите: я не безнадежна как певица варьете?

– Вы все схватываете на лету: и как петь, и как играть и в подголосках. Не хуже Вари и Полины. Но я еще раз спрошу: нужно ли Вам это?

– Как дышать! Когда я пою рядом с Вами, меня наполняет такая энергия, такое счастье, какие были только в детстве!