Пётр и Павел. 1957 год

– Благодарю за добрые слова, но… Чего-чего, а этого я никак не ожидал… Смешно… Но как мне с ним увидеться? К вам, насколько я знаю, либо "воронок" посетителей привозит, либо пропуск выписать надо, а, судя по всему, Семивёрстов большой шишкой сделался. К нему просто так, без протекции не прорвёшься.

– Я вам его номер телефона дам. Вы только не говорите, что от меня его получили. Не люблю лишних разговоров…

Троицкий согласно кивнул головой.

Подполковник на листке бумаги написал несколько цифр и протянул Павлу Петровичу.

– Вот, возьмите. Завтра, в день похорон звонить, конечно, не стоит, но денька через два, думаю, можно будет. Тимофей Васильевич мужик крепкий, не такое выдерживал. А вашему звонку, уверен, даже обрадуется. Вот увидите. А теперь садитесь за стол, пишите заявление, – и Сухопаров буквально продиктовал Троицкому необходимый текст.

Когда Павел Петрович вышел на улицу, первый, с кем он столкнулся лицом к лицу, конечно же, был Автандил. Он и не думал бросать "товарища генерала" в такой ответственный момент на произвол судьбы, стоял возле своего "Опеля" и, опершись на капот, терпеливо ждал. Вид у него был встревоженный.

– Автандил, дорогой, мы же договорились… – начал было Троицкий.

– Когда человек добровольно заходит в это заведение, никто не может с полной уверенностью сказать, выйдет он обратно или нет, – перебил его Гамреклидзе. – Как успехи?

– Оказывается, и в этом заведении попадаются нормальные люди, – и Павел Петрович рассказал Автандилу о беседе с подполковником Сухопаровым.

– Вот видите! – обрадовался тот. – Мне родные и друзья теперь страшно завидовать станут. Всем сегодня же расскажу, что познакомился с человеком, про которого на Лубянке легенды слагают!.. Куда поедем?

– Что ж… Раз день так удачно начался, поехали в "Красную звезду". Адрес знаете?

– Обижаете, Павел Петрович. Спросите лучше, какой адрес в Москве я не знаю.

В бюро пропусков редакции армейской газеты народу было побольше, чем на Кузнецком мосту, и ждать своей очереди Троицкому пришлось гораздо дольше. На этот раз за стеклянным окошком сидел не фанфаронистый капитан, а курносая девчушка с русыми косичками, но в гимнастёрке и при погонах старшины сверхсрочной службы.

– Вам кто заказывал? – спросила она, когда Павел Петрович протянул ей своё удостоверение.

Тот не понял.

– То есть… что заказывал?

– Ну, пропуск то есть, – обиделась девчушка. – Неужели непонятно?

– Никто не заказывал, – растерялся Троицкий. – Я сам по себе… пришёл.

– Как с вами трудно, если бы вы только знали! – старшина сверхсрочной службы сокрушённо вздохнула и покачала головой. – Вы по какому вопросу?.. К кому?..

– Да я, собственно… – Павел Петрович вконец стушевался и отчётливо осознал: на этот раз проникнуть в недра столь секретного объекта, каким является редакция армейской газеты, будет чрезвычайно трудно.

– Вот-вот!.. Вечно с вами так… Не знаете ничего, а идёте.

– Пощадите, милая! – взмолился Троицкий. – Я на самом деле не знаю, к кому мне обратиться.

– Во-первых, никакая я вам не "милая"!.. А во-вторых, если вы воспоминания принесли, вам к товарищу Сергиенке надо. Он у нас ветеранами заведует. Но не советую, зря только время потеряете. Знаете, сколько к нему пенсионеров на дню ходит?.. Штук сорок!.. Ей Богу!.. Никак не меньше. И от этого шкаф его вашей писаниной под завязку забит. Лет двадцать читать, а всё равно не прочитаешь!..

Павел Петрович схватился за "Сергиенку", как утопающий за соломинку.

– А я всё-таки попытаюсь, – и униженно попросил. – Доченька, выпиши мне пропуск к нему… Пожалуйста!..

То ли "доченька" подействовала на старшину умиротворяющее, то ли жалкий вид пожилого человека, но она вдруг сменила неудовольствие на милость и, протянув Троицкому пропуск, чуть ли не ласково сказала:

– Двести пятнадцатая комната, второй этаж.

"Самое главное место в нашей стране – бюро пропусков!" – с горечью подумал Павел Петрович, отходя с заветной бумажкой от окошка, за которым сидела курносая старшина. – "Ей бы детишек нянчить, а не в бумажках копаться и нотации старикам читать".

В вестибюле он остановился перед большим щитом, на котором были указаны номера кабинетов и должности всех сотрудников редакции… К кому из них обратиться? Большой начальник не станет с ним разговаривать по такому пустячному вопросу. Это естественно. А маленький поизмывается вволю, и придётся уйти от него оплёванным, не солоно хлебавши. И тут в глаза ему бросилась надпись: "Фотолаборатория". Вот откуда следовало начать поиски!..

В комнате, освещённой красным фонарём, не было ни души. Здесь пахло химикатами и табачным дымом. Троицкий растерянно огляделся.

– Ввв-италик, я же сказал ттт-ебе: через час! – непонятно откуда раздался заикающийся голос. – Раньше ннн-икак не сммм-огу.

– Я не Виталик! – Павел Петрович оглянулся и увидел в углу глухую чёрную штору. Голос явно доносился оттуда.

– Уже ха-ха-рошо! – обрадовался человек-невидимка. – Одну ммм-инуту!..

И, действительно, через минуту из-за таинственной шторы вышел мужчина с фотобачком в руках. Он поставил его на полку и, взглянув на часы, обернулся к нежданному гостю.

– Ччч-ему оббб-язан? – спросил он и, достав из рабочего халата пачку "Дуката", с наслаждением закурил.

– Я понимаю, моя просьба может показаться вам странной… – издалека начал Павел Петрович.

– Пппа-ппрашу без ппп-редисловий, – перебил его фотограф. – Ссс-овершенно нет ввв-ремени.

Троицкий достал из кармана газету, которую выпросил у военкома в Дивгогорске.

– Я хочу узнать, кто изображён на этом снимке. Это возможно?

– Ввв-ам ззз-ачем?

– Видите ли, я потерял своего брата и очень хочу найти… Случайно мне на глаза попалась эта газета… Конечно, качество снимка не очень хорошее… Но мне показалось, что второй слева, – он.

– Ддд-авно ппп-отеряли?

– Девятнадцать лет назад.

– Ддд-авннн-енько.

– Вы мне не ответили. Можно ли выяснить, как фамилия этого человека?

– Ввв Ккк-ремле у ннн-ас Ссс-амвел раббб-отает. Оббб-ратитесь ккк ннн-ему. Ннн-алево ввв-торой ккк-абинет.

– Спасибо вам огромное! – обрадовался Павел Петрович.

– Ннн-е ссс-ттт-оит ббб-лаггг-одарности, – опять оборвал его фотограф и, прихватив другой бачок и кассету с плёнкой, опять скрылся за чёрной шторой.

На двери кабинета Самвела висела солидная табличка под стеклом. Крупные золотые буквы на красном фоне говорили, что за плотно закрытой дверью обитает "Токсян С.А.". И чуть ниже уже более маленькие буковки сообщали: "Зав. отделом". Каким именно отделом, не уточнялось.