Певцы Родины

по собственной инициативе, как ни странно, была недостаточным основанием для

получения звания старшего профессора, не говоря уже о звании академика,

которого, кстати, Брюллову так и не суждено было получить никогда.

Таково было высочайшее государя Николая I благоуважение.

Государь нахмурился

Зимний. Сюда вместе с Волконским приехал Брюллов, чтобы предстать перед

самодержцем России. Дворцовые часы пробили десять.

– Пойдемте, Карл Павлович, - промолвил князь. Странные, сложные

чувства владели художником, когда они шли по бесконечным анфиладам дворца.

Золоченые двери будто сами распахивались настежь. Будто во сне мелькнул

пустынный ряд великолепных покоев. Ледяной блеск паркетов, холодное сияние

зеркал, колючее мерцание золота. Последние шаги... Согнутая фигура

Волконского, и вдруг Брюллов почувствовал на себе оловянный взор монарха.

– Я хочу заказать тебе картину, - сказал Николай I прямо, без

приветствий и обиняков.

Брюллов поклонился.

– Напиши мне, - продолжил государь, - Иоанна Грозного с женой в

русской избе... перед образом, а в окне покажи взятие Казани.

От заказа царя, такого банального и нелепого, нельзя было отказаться.

Как быть? Ведь Николай, очевидно, уже с кем-то советовался, обсуждал эту

тему.

Бесцветные глаза самодержца уставились ка Брюллова.

Художнику показалось, что щеки царя побледнели. Надо немедля отвечать.

– Государь, - промолвил Брюллов, - если я займу первый план двумя

холодными фигурами, статичными, - тут же поправился живописец, - а самый

сюжет, широкую панораму зажму в маленькое окно, то меня закритикуют, не

поймут.

Николай вонзил в художника свой жесткий взгляд.

– А что ты предлагаешь?

– Я работаю над "Осадой Пскова", - ответил Брюллов, - и хочу верить,

государь, что картина получится.

– Хорошо, - сказал сухо самодержец.

...До самой смерти Брюллов не забудет этого диалога, как до самой

смерти не завершит огромную картину.

Надуманность сложнейшей композиции холста (Брюллов затеял картину

больше "Помпеи"), нажим, опека - все это было ненавистно живописцу. Холст не

удавался... Между царем и художником сложились очень трудные отношения.

Брюллов стремился к монументальной живописи, к фреске. Ведь недаром он с

успехом прошел школу Рафаэля. Но царь не понимал его. И когда после пожара в

Зимнем дворце в 1837 году Брюллов просил царя разрешить расписать стены

фресками с сюжетами из истории России, его хлопоты, кстати, горячо

поддержанные поэтом Жуковским, не увенчались успехом.

Николай I ответил резким отказом. Он не понял, не поверил, что Брюллов

мог бы создать фрески, которые превратили бы Зимний в уникальный музей,

подобный Ватикану.

Талантливый живописец отлично понимал, что ему не сломать косность

двора, недружелюбие самодержца. Он стал пренебрегать просьбами царя.

Ученик Брюллова Железной рассказывал о прелюбопытнейшей "дуэли",

состоявшейся между царем и мастером.

– Николаю Павловичу очень хотелось, чтобы Брюллов написал с него

портрет, но он долго надеялся, что Брюллов сделает ему удовольствие и сам

будет искать чести оставить потомству его изображение. Наконец, утратив эту

надежду, государь как-то раз, гуляя в Петергофском саду, случайно встретил

Брюллова и сказал ему:

– Карл, пиши мой портрет.

Брюллова это не застало врасплох, он тут же ответил, что не взял с

собой в Петергоф этюдника с красками.

Сеанс был отложен.

Царь назначил другое время, но опоздал на двадцать минут. Брюллов

свернул этюдник и ушел.

Когда самодержец приехал и спросил, где художник, ему сообщили, что он

не дождался.

– Какой нетерпеливый мужчина!
– сказал царь в сердцах.

Портрет Николая I кисти Брюллова так и не был создан...

Своеволие художника обошлось довольно дорого русскому искусству. Ведь

ему так и не удалось получить заказ на росписи и создание фресок с

историческим содержанием. В результате наше искусство не имеет ни одной

монументальной картины или фрески Брюллова, написанной на тему истории

России.

Таковы факты.

Красная комната

Вся жизнь Брюллова была в работе, целиком принадлежала живописи. Иного

он себе и не представлял. С утра уходил в мастерскую, где проводил долгий

день в трудах. Ему частенько приходилось слышать в свой адрес и восторженную

лесть, и похвалы... Все это на первых порах, может быть, кружило голову, но

потом стало просто мешать жить, трудиться.

Дом Брюллова, мастерская были его единственным приютом, маленькой

крепостью, и он приложил много трудов, чтобы обставить ее со вкусом.

Художник очень любил красные цвета.

Молодой Тарас Шевченко, впервые попав к Брюллову, был поражен "красной

комнатой".

Через прозрачные алые занавеси в помещение проникал солнечный свет.

Стены были: покрыты пурпурными штофными обоями, диван обтянут кумачовым

сафьяном... Сам хозяин встречал гостей в халате кораллового цвета, на

мольберте стоял рисунок, сделанный красной сангиной.

Кстати, эта комната стала для Шевченко как бы "символом свободы". Ведь

здесь он получил из рук друзей вольную, освободившую его от крепостного

рабства. Думается, что многим известна история с выкупом Шевченко, когда

Брюллов выставил на аукцион специально написанный портрет Жуковского и на

вырученную сумму в 2500 рублей добыл волю юному поэту.

Брюллов работал как одержимый. Есть много записей, рассказывающих о