Писательница для Белова

Я замечаю мелкие морщинки у уголков глаз Дамира. Россыпь шрамов на носу и лбу, тонких и очень бледных. А ещё крапинки. Красивые золотистые крапинки в тёмных глазах, которые исследуют моё лицо с такой же внимательностью.

— Поверь мне, Катя, ты часто будешь плакать, — хриплым, будто простуженным голосом говорит Дамир, нарушая вязкую тишину. — Я об этом позабочусь.

Я не нахожусь с ответом. Только плечами передёргиваю и опускаю ресницы, скрывая свою боль и разочарование от пристального взгляда.

Вновь подкатывают слёзы к глазам. Они вот-вот новым потоком хлынут по щекам, но я с силой впиваюсь зубами в нижнюю губу, только бы одёрнуть себя и не позволить развесить сопли перед Дамиром.

— Если бы ты только знала, как сильно ты меня бесишь, — с яростью и колючей ненавистью говорит парень, кончиком носа касаясь моей переносицы.

Каждое слово он выдыхает мне в губы.

Горячо. Запретно. Волнительно. И головкружительно.

— Всю неделю думал о… — смолкает, сглатывает гулко. — Думал, что причинит тебе больше всего боли. И решил, мышь.

Его следующая фраза заставляет вскинуться и посмотреть в решительное лицо, лишённое каких-либо эмоций.

14

Глава 14

Катя

— Я сделаю так, что ты влюбишься в меня, Катя. Ты потеряешь голову, забудешь собственное имя.

Его горячее дыхание слишком обжигает лицо. Добирается до души. До самого сердца.

Но слова… Его слова никак не трогают меня. Разве может мне быть больнее, чем раньше?

— Хорошо, — отвечаю тихо и с вызовом. — Попробуй влюбить меня в себя, Дамир. Вдруг у тебя действительно получится.

— Так уверена в том, что сохранишь своё сердце?

— А ты так уверен, что ты неотразим? — я поворачиваю голову и прикасаюсь губами к его скуле. — Что перед тобой никто не может устоять?

— Да, мышь серая. Я в этом уверен. Потому что ты уже дрожишь от моих прикосновений. Открываешь губки, дожидаясь, когда я поцелую тебя. Льнёшь ко мне, дышишь часто.

Молодой человек большими пальцами рук начинает поглаживать мои губы, оттягивая и лаская.

Я ненавижу его за то, что он так на меня влияет. За то, что он видит мою реакцию на это. Считывает. И понимает.

Его запах пьянит и кружит голову.

Видимо, мне сносит крышу, иначе я не могу объяснить, по какой причине во мне появляется эта смелость. Эта безбашенность и дерзость, совсем несвойственные мне.

Я прикусываю подушечку его большого пальца, мажу по нему языком. Улыбаюсь дерзко и насмешливо и, глядя в тёмные глаза, спрашиваю вкрадчиво:

— А ты уверен, что сам сможешь устоять, Дамирчик?

Он дёргается. Кадык на его шее ходит вверх-вниз. В глазах я замечаю неподдельное изумление. Улыбка трогает мои губы. Я снова прикусываю подушечку его большого пальца. Но уже другую.

— Ты уверен, что сам не потеряешь голову и не влюбишься? Ты ведь никогда не влюблялся, да? Привык, что все падают к твои ногам. Как Василиса. Как та фигуристка. Но я не все, Дамир. Меня не интересует твоя жизнь.

— Решила поиграть в соблазнительницу, мышь? — пальцы молодого человека сжимают волосы на моём затылке и сжимают в кулак.

Оттягивает назад, кусает мой подбородок.

— У тебя совсем не выходит, Катя. Ты слишком бледная и неприметная, моль. Тебе просто нечем меня привлечь, — снова кусает мой подбородок.

Я молчу. Прикрываю глаза и пытаюсь восстановить дыхание. Всю мою безбашенную и не имеющую объяснения уверенность будто рукой снимает. По спине проходит дрожь ужаса и страха.

Боже мой! Что только на меня нашло? Я никогда, ни разу в своей жизни никому не дерзила. Дамир отстраняется, убирает руки с моего лица. Чувствую, как коже, там, где прикасались его ладони, становится холодно.

Я обхватываю себя руками за плечи. Торопливо отворачиваюсь.

— Так зачем мы всё же приехали сюда? — спрашиваю угрюмо.

Не отвечает. Выходит из машины, с громким хлопком закрывает дверь. Я поворачиваю голову, смотрю в широкую спину. Он снова курит. Красивый.

Какой он красивый, Боже!

Смотрю на его профиль, как он запрокидывает голову, выдыхает струю дыма.

Я выхожу из машины, оглядываюсь и ищу пути отступления. Меня трясёт, как в лихорадке. Мне хочется забыть всё то, что я сказала Дамиру. Стыдно. Как же стыдно!

— Пойдём, — бросает Дамир мне через бампер машины.

— Куда?

— Не задавай лишних вопросов. Я уже наслушался того бреда, что ты несёшь. Не заставляй тянуть меня тебя силой.

Я плетусь за Дамиром в сторону торгового центра. По затылку бегают мурашки, будто я снова простудилась. Мы поднимаемся на второй этаж, заходим в какой-то магазин, в котором всё выглядит излишне дорого и помпезно. Тёплый жёлтый свет, диванчики, журнальные столики.

— Добрый день, рады приветствовать вас в нашем магазине, — красивая ухоженная девушка выходит к нам навстречу. — Я Ольга, консультант. Чем я могу помочь?

Взгляд девушки пробегается сначала по одежде Дамира, потом по моей. Я сжимаюсь, делаю шаг назад, пытаюсь спрятаться за спину парня. Я до безумия сильно боюсь осуждения, пренебрежения и насмешки. Но на лице Ольги не видно совершенно ничего из того, что я предполагала.

Она вежливо улыбается, склоняет голову к плечу, ждёт ответа на заданный вопрос.

— Здравствуйте, — в голосе Дамира слышу мягкую улыбку, я даже делаю шаг вперёд и скашиваю на него глаза, чтобы заметить ямочки на щеках. — Нам одежду на девушку. Зимнее пальто.

— Дамир, не нужно, — я дёргаюсь вперёд и заглядываю в лицо парня.

Пытаюсь поймать его взгляд, но у меня это не выходит. Он смотрит на консультанта, на меня не обращает внимания.

— И парочку костюмов или платьев. Повседневных.

Я встаю перед парнем, приподнимаюсь на носочки и обхватываю его лицо ладонями. Я приподнимаюсь на носочках и требовательно говорю Дамиру:

— Прекрати. Мне не нужна одежда. У меня всё есть.

— Извините, — парень улыбается девушке, которая стоит за моей спиной и ждёт дальнейших распоряжений. — Принесите всё, пожалуйста, в примерочную.