Писательница для Белова

За рулём машины, которая врезалась в нашу, была молодая девушка. Я смутно помню её лицо. И всё. Я до сих пор не знаю, кто она. Бабушка, сколько бы не билась, не смогла ничего добиться. Ей сказали, что это вина моих родителей.

Как и с делом Дианой. Дело закрыли за недостатком улик. Того, кто отнял её жизнь, так и не нашли. Сколько бы не бились её родители, сколько бы не пытались дать делу ход.

А что я? Что я могу сделать против Дамира? Я знаю только то, что у него крайне состоятельная и влиятельная семья. Невозможно было не услышать это в университете. Даже Таня о нём щебетала мне и Ди весь первый курс. Она страстно мечтала стать его девушкой. Но в какой-то момент просто перестала о нём говорить.

— Спасибо, — выдыхаю с трудом Дамиру, смотря на вырез его чёрной рубашки.

Молодой человек хмыкает, подхватывает под локоть, сжимает и ведёт в магазин оптики, где мне проверяют зрение и подбирают линзы. Меня учат, как правильно их надевать и снимать.

— Теперь мы едем с тобой ко мне, мышь. И ты пробудешь до конца.

Я киваю и издаю мычащий звук.

— Будешь играть роль моей девушки.

16

Глава 16

Катя

Я стою у окна в просторной комнате, смотрю на мигающий тысячью огней город. В руке я сжимаю стакан с соком, пальцы никак не перестанут дрожать от напряжения и страха. Я чувствую десятки взглядов, направленных в мою спину. Заинтересованных, полных ненависти и презрения. Особенно сильно жжёт один из них. Взгляд Василисы.

Я медленно подношу к губам стакан с соком, делаю несколько глотков. Вкуса не чувствую совсем.

В отражении вижу, что ко мне медленно подходит Дамир. Напрягаюсь ещё сильнее, на талию ложится горячая ладонь, а к спине прижимается горячее тело. Такое горячее и обжигающее, что я крупно вздрагиваю.

Дамир прижимается ко мне всем телом, носом вжимается в затылок, горячими пальцами проводит по запястьям. По спине рассыпаются мурашки, а перед глазами всё плывёт.

Я медленно начинаю поворачиваться к Дамиру. Жмурю глаза, затаиваю дыхание, как перед прыжком в воду. Молодой человек прижимает к себе всё ближе, будто хочет, чтобы я вросла в его тело. Растворилась в нём.

Но это ведь только игра. Игра на всю ту публику, что собралась в просторном зале и следит за нами, как голодные акулы, которые готовы заглотить наживку.

Я вскидываю глаза на Дамира, ловлю тёмный взгляд Дамира, медленно исследующий моё лицо. По носу, по губам, по подбородку, возвращается к глазам.

Я, как заворожённая, смотрю в тёмные глаза. Глубокие. Пронизывающие. На дно которых я проваливаюсь снова.

Дамир очень красив. Красив до сбившегося дыхания. Его тёмные волосы лежат в беспорядке. Скулы при здешнем освещении подчёркивает скулы. Губы Дамира приковывают мой жадный взгляд.

Нужно было попробовать тогда их на вкус, когда они были так близко.

У меня начинает затекать шея, но у меня просто нет сил на то, чтобы отвести взгляд от лица Дамира. Я будто попала под гипноз. Я будто заворожённая всё смотрю и смотрю в его идеальное, красивое лицо. Он сосредоточен и серьёзен.

— Ты стоишь с таким траурным видом, что становится понятно, что я тебя сюда силком притащил, мышь. Изобрази хотя бы улыбку. Прояви ко мне заинтересованность, а не стой у окна в напряжении. Ты будто палку проглотила, — Дамир поднимает руку и мягко отводит прядку волос с лица, заправляет за ухо.

Указательным обводит овал лица, прикасается к нижней губе.

— Хорошо, я очень сильно постараюсь, Дамир, — отвечаю шёпотом.

Я поднимаю руку, воплощаю в жизнь свои потаённые желания. Кончиками пальцев провожу по его носу, чувствую неровности. Ласкаю щёку, обвожу абрис идеальных губ. Я улыбаюсь. Широко и счастливо.

Я забываю обо всём. Сейчас мне совершенно неважно, где мы находимся. Что происходит. Кто собрался вокруг.

Я представляю, что мы наедине. Что это не игра. Что я здесь стою не потому что парень желает мне отомстить и растоптать меня. А потому что у нас с ним свидание.

Я в красивом платье. Накрашена. Волосы уложены в красивые локоны. Он в чёрном свитере, который обтягивает широкие плечи и крепкий пресс и делает взгляд более глубоким. Мы стоим рядом, у окна, с видом на город.

Можно представить, что у нас с ним свидание. И любовь. Пронзительная и искренняя.

Я пальцами ласкаю щёку Дамира, улыбаюсь ему. Смотрю на молодого человека, не скрывая чувства.

— Катя, — говорит хриплым, срывающимся голосом, — тебе не кажется, что ты переигрываешь?

— Разве? — я улыбаюсь ещё шире, ещё раз провожу кончиком указательного пальца по нижней губе Дамира, чувствуя удовлетворение от того, что он дрожит. — Ты ведь сам попросил быть убедительнее.

Молодой человек склоняется и целует меня в уголок губ. Он немного поворачивает голову и, кажется, намеревается меня поцеловать, но я отскакиваю в сторону и поскуливаю от боли, когда чувствую боль.

Я опускаю взгляд на белое платье, на котором разрастаются уродливые коричневые пятна кофе. Мне так горячо и больно, что из глаз льются слёзы.

— Ой, Катя, прости, — слышится наигранное сожаление в голосе Василисы. — Я такая неловкая. Такое красивое платье, очень жалко, что я его испортила.

— Пошла нахуй отсюда, — рычит Дамир, хватая девушку за руку и толкая в сторону. — Нахуй с вечеринки. Т-ш-ш-ш, ягодка, — молодой человек быстро притягивает к себе и в звенящей тишине ведёт меня в сторону ванной. — Потерпи. Потерпи, Кать. Сейчас.

Едва за нами захлопывается дверь в ванную, парень рывком расстёгивает платье, быстро снимает с меня через голову. Дамир обхватывает ладонями мою талию, ставит меня в душевую и включает холодную воду. Льёт на покрасневшую кожу. Я закусываю нижнюю губу, стараюсь не захныкать. Холодная вода снимает боль. Дамир выключает воду только тогда, когда меня начинает трясти от холода.

— Здесь вроде есть аптечка, но я не знаю, что в ней. Я посмотрю. Нужно чем-то смазать.

Он протягивает мне небольшое полотенце для рук, которым я начинаю вытираться.

— Нашёл мазь от ожогов.

Дамир приближается ко мне, отодвигает мои ладони, выдавливает мазь на пальцы, встаёт на колено и начинает смазывать мою покрасневшую кожу. Я дёргаюсь от боли.

— Потерпи, Катя. Совсем немного.

— Спасибо, — говорю с искренней благодарностью. — Спасибо, Дамир.

Молодой человек вскидывает на меня взгляд. Смотрит на меня чёрными провалами, прожигает. Почти так же, как и его пальцы на коже.